Но, увидев, кто ему угрожает, следопыт чуть не рассмеялся. Из сумрачного коридора показался невысокий плюгавый мужичонка неопределенного возраста, для которого ружье казалось непосильной ношей. Ствол качался настолько сильно, что попасть даже в неподвижно стоящего человека он мог бы лишь при очень большом везении.
- Отойди от них, спецназовец хренов! – по-бабьи взвизгнул мужичок. Варяга незнакомое слово озадачило, но сейчас было не время разбираться в терминах. – Не двигайся, кому сказал!
- А то что? – насмешливо-лениво протянул следопыт, которого этот балаган уже начал порядком утомлять. Идиотизм ситуации усиливался с каждой секундой, и нервы не выдерживали.
- Ногу прострелю, – неожиданно осклабился незнакомец. – Бабкам не ноги твои нужны, с поставленной задачей ты справишься и без них. Будешь, как Инесса, в каталке разъезжать. Только вот в нашей богадельне далеко ты не уедешь. Чего доброго, еще шею себе свернешь. А это вот уже точно помешает выполнению задачи.
- И какая-такая задача поставлена? – продолжал глумиться над потенциальным противником Варяг, выжидая удобного момента, чтобы напасть.
- Скоро узнаешь. Не переживай, тебе понравится, – хихикнул мужичок, и в этот момент следопыт бросился на него.
Впрочем, нанести удар он не успел. Очень некстати очнулся один из несостоявшихся насильников и повалил его с ног. Затем его ощутимо приложили прикладом ружья по спине. Мужичок оказался неожиданно проворным и, бегая вокруг более молодого и сильного мужчины, никак не давался в руки, в то же время сам продолжая бить Варяга прикладом.
Короткая схватка завершилась, к сожалению, не в пользу следопыта. И от этого все тело заполнила глухая ярость, которая требовала немедленного выхода. Его же, наоборот, связали, засунули в рот кляп и оттащили в небольшую каморку, гордо именовавшуюся комнатой для гостей.
Мужичок из боязливо-агрессивного тут же превратился в доброго улыбчивого дедушку. Едва за охранниками закрылась дверь, он поставил оружие в углу и вытащил тряпку изо рта пленника.
- Ты, дружок, на ребят не серчай. Они люди подневольные. Что им бабки прикажут, то они и делают. Тебя как звать-то?
Следопыт нехотя представился.
- Очень рад встрече, Сева. А меня зовут Николай Степанович, я директор санатория «Луч». Руку тебе, к сожалению, пожать не могу. Если я тебя развяжу, ты же опять бузить начнешь. А я с таким бугаем, как ты, в одиночку точно не справлюсь. На вот воды, выпей, а то ты весь красный. Не слишком сильно я тебя долбанул? – участливо поинтересовался он, но Варяг счел ниже своего достоинства отвечать на этот вопрос.
- Я не понял, что за санаторий? – утолив жажду, уточнил он. – Это здание куда больше смахивает на театр. Не могу похвастаться, что бывал в театрах – я не такой старый, как эти ваши три бабки, – но все-таки представляю себе, как он должен выглядеть.
- Дом культуры, на самом деле, – кивнул Николай Степанович. – Санаторий раньше был здесь неподалеку, в лесу, но там оставаться стало небезопасно, и мы всей командой перебрались сюда. Однако по привычке называем это место санаторием.
- И кто же состоит в этой вашей "команде"?
- Так ведь ты уже со всеми знаком. Инесса Ромуальдовна – наш старший научный сотрудник. Она тебе не кто-нибудь, а столичный профессор! Роза Семеновна и Софья Борисовна – ее заместители, доценты. Понимаю-понимаю, – обезоруженно поднял он руки, – регалии давно никому не интересны, но это я так, по старинке. Очень серьезные дамы.
- Мне показалось, что именно они здесь всем и заправляют, – заметил Сева. – Какой же вы тогда директор?
- О, самый настоящий! Ты думаешь, легко обеспечить наше безбедное существование в эти тяжелые времена? Это каждодневный, утомительный труд. Наши дорогие женщины занимаются своей научной работой, по мере сил, конечно, ведь они уже так немолоды. Я в их дела не влезаю, у меня и так забот полон рот. Деток одеть, накормить, за котельной следить, здание ремонтировать, территорию охранять...
- Какая-такая научная работа? – перебил Николая Степановича Варяг, которому разговаривать с «директором» было все более утомительно. К тому же от невероятной духоты, стоявшей повсюду в «доме культуры», дико разболелась голова.
- Сложная, очень сложная. Уверяю тебя, в мире нет специалистов, равных Инессе Ромуальдовне. Ты даже не представляешь, сколько она сделала открытий и какие у нее высокие результаты.
- Какие еще открытия? – не унимался Варяг, все повышая голос. Дискомфорт нарастал. Связанные запястья горели огнем. К горлу подкатывала тошнота, усиливавшаяся стоявшей в воздухе затхлостью. Он чувствовал, что еще немного, и на собеседника обрушится поток ругани и криков.
- Как это какие? – вполне искренне удивился Николай Степанович. – В выведении идеального человека, конечно. За полвека работы удалось значительно продвинуться. Да ты и сам скоро все увидишь. Тебя же к Наташе определили. Она у нас просто ягодка. Тебе несказанно повезло! Другим – значительно меньше.
Варяг не стал уточнять, каким таким "другим" повезло меньше. Ясно было, что он – далеко не первый пленник чокнутых старух и выжившего из ума пигмея. Идеальный человек, черт тебя дери! Понять бы еще, в каких целях его хотят использовать...
- Развяжите меня, – попросил следопыт, стараясь, чтобы голос не задрожал от распирающей его злости. – Обещаю, я не сделаю вам ничего дурного.
- Прости, Сева, но я тебе не очень-то доверяю. Пусть лучше мальчики тебя развязывают. И стерегут.
- Эти ваши мальчики не в себе. Там, на лестничной клетке, они попытались... совершить отвратительное непотребство.
- Они что, тебя домогались? – нахмурил брови Николай Степанович, и следопыт, поморщившись, кивнул. – Непорядок это, к гостям приставать. Им такое строго-настрого запрещено.
- Плевать они хотели на запреты. И, честно говоря, я с подобным сталкиваюсь впервые в жизни. Мне и в голову не могло прийти, что кто-то может захотеть подобных... развлечений, – Варягу было крайне неприятно обсуждать этот вопрос, но, несмотря на давящую обстановку, ему нужно было проникнуть в тайны «санатория». Чем больше информации, тем лучше.
- У нас здесь особые условия, – охотно пояснил директор. – По прошествии стольких лет селекции, – употребил он очередное непонятное слово, – все наши воспитанники так или иначе приходятся друг другу родственниками. А родственное скрещивание – Инесса называет его "инбридинг", но это слишком сложное слово – у нас, как и повсеместно, не поощряется. Это только у особ королевской крови раньше было принято брать в супруги близких родственников. Ну, чтобы не делиться властью ни с кем. У нас тут все попроще.
- То есть, вы хотите сказать, что все эти дети и подростки – родня? Не верю. Они же совершенно не похожи друг на друга.
- Это только на первый взгляд. Как бы то ни было, нашим мальчикам и нашим девочкам между собой... ну никак нельзя, – снова хихикнул Николай Степанович, которому эта скользкая тема явно доставляла удовольствие. Может, ему нравится, когда собеседник чувствует себя неловко? – Поэтому свои мужские, хм-м, потребности мальчики реализуют друг с другом. Ну, или не реализуют совсем. Это уж кому как по душе.
- Да это же просто какое-то сумасшествие! – в ярости вскричал Варяг, но тут же пожалел о своей вспышке, когда связанные запястья от усилия загорели еще сильнее. – Вы превращаете детей в грязных извращенцев! Ломаете им жизни!
- Вовсе нет, – помотал головой директор. – Это все часть важного, невиданных доселе масштабов научного эксперимента. И, еще раз повторю, у нас очень хорошие результаты. А тебе, юнец, вовсе необязательно знать все подробности.
Следопыт был потрясен до глубины души, и просто открывал рот, как выброшенная на берег рыба, не в силах вымолвить ни слова. Николай Степанович на безмерное удивление «гостя» не обратил никакого внимания.
- Ладно, хватит языком чесать, у меня еще дел – конь не валялся. Пришлю к тебе новых охранников, а те двое будут сурово наказаны. Чтоб остальным неповадно было! Бывай, Сева!
В двери заскрежетал замок, и затем все стихло. Изогнувшись в невообразимой позе, Варяг смог взглянуть на часы, которые у него пока что не отобрали (не додумались или пока повременили с изъятием ценностей?). Половина второго.
Сквозь узкое окно под потолком было видно кусочек усыпанного звездами неба. Эта мирная картина странно контрастировала с нынешним настроением следопыта. Он был одновременно взбешен и подавлен. Долгая изматывающая дорога и схватка с двумя выродками сил не прибавили. Да и от разговоров со здешними полусумасшедшими обитателями на душе остался тяжелый осадок. Неприятно было ощущать собственное бессилие. В этот раз противник оказался гораздо сложнее, чем когда-либо.
Но отступать Варяг не привык.
Конец третьей главы.