- Ну здравствуй! Аленка моя! - Высокий широкоплечий мужчина с курчавой бородкой и искрящимися смехом глазами распахнул объятия и в один размашистый шаг преодолел расстояние от двери до прилавка. На его красивом лице явно читалось удовольствие как от того, что он видел с тыла пару минут назад и того, что наблюдал сейчас лицом к лицу.
У Лели внутри все оборвалось. Ее сердце всегда начинало учащенно биться, когда этот человек всегда неожиданно появлялся в ее дверях, но сейчас она заметила с удивлением и каким-то удовлетворением, что к ее смятению не примешивалось ни капли радости. Что-то изменилось внутри.
-Здравствуй. Только ты опоздал, Соколов. Твоей Аленки здесь больше нет.
- Да ладно? Блииин. - дурашливо огорчился мужчина. Он весь дышал свежестью, приятным лосьоном или дезодорантом, едва не похрустывал ухоженностью и уверенностью в себе. Как похрустывал блестящей оберткой большой букет желто-красных роз в его руках. Леля в очередной раз досадливо, но как-то уже устало удивилась тому, что Соколов никак не хотел или не мог запомнить, что ее всегда пугали эти его желтые розы, не смотря на их яркость и солнечность. Смешно быть такой суеверной, впрочем о каком суеверии речь в их случае, когда весь их роман длился пунктиром разлук и встреч.
- Вечность закончилась? А мне и не сообщили , - продолжал, улыбаясь Олег., - И когда это случилось?
- Сегодня. В 13.05 местного. - Леля произнесла эти слова, и сама тут же поняла, что действительно ведь - вечность закончилась, эпоха, в которую она думала, что всегда, мучаясь, пытаясь вырваться, но неизменно возвращаясь обратно, будет любить этого человека. Все это лето, с самого его начала, с самого того момента, когда внезапно в ее комнате ночью, а одновременно в ее мыслях появился Родионов, в ней что-то менялось. А сегодня на крыше, когда их тела соприкоснулись и прижались друг к другу сперва в падении, а потом в поцелуе, воспоминания ее тела о прежних объятиях и поцелуях сгорели без следа. Даже сейчас, стоило только вспомнить о крыше, все внутри, снаружи, вся кровь, все мышцы, вся кожа - все запульсировало, все наполнилось жаждой вернуться в те руки, прижаться к той груди, животу, бедрам. Леля решительно тряхнула головой: слава богу, щеки у нее и до того были красными из-за перетаскивания коробок вниз головой, хотя не исключено, что она сейчас покраснела еще сильнее.
Но Соколов, похоже, не понял, не почувствовал этого изменения. "А что он вообще когда-нибудь чувствовал?" - с запоздалой проницательностью подумала Леля.
- Алеееон, я не встречал в своей жизни женщины, которая могла бы ждать и любить вечно такого дурака, обормота и шалопая, который ценит свалившееся на него счастье, но ничего не может поделать со своей такой натурой дурацкой! Ты одна такая.
" Ты одна, ты, такая, я тебя знаю" - включилось в голове Лели радио "Ретро фм", впрочем, оно включалось еще раньше, с песней "Желтые тюльпаны" и "Розовые розы" каждый раз, когда взгляд Лели падал на разбрасывающий радужные блики упаковкой букет на прилавке. "Боже, неужели, он весь состоит из строчек старинных песен?" - подумалось Леле, а мозг сразу заработал в направлении того, из строчек каких песен состоит Родионов.
- Прости, что теперь тебе придется жить без иллюзий. У меня работы много, а эту тему для разговоров мы исчерпали. Давно.
Соколов удивленно хмыкнул и, нахохлившись, пристроился на прилавок, слегка помахивая ногой сорок пятого размера в ботинке из мягкой кожи цвета молочного шоколада. Леля в очередной раз заметила, сколько усилий и любви, наверняка ведь любви, вложено в Соколова его женой.
Начало и продолжение этой истории читайте на моем канале. Ваша Аармасстаа