Весь остаток вечера я посвятила наведению чистоты в квартире. Умудрилась даже окна успеть помыть. Васька метался по квартире, как полоумный, и орал благим матом, не понимая, что это на меня накатило. Торопилась я закончить уборку не просто так, а со смыслом. Хотела еще сегодня заскочить к Пашке со Светой, и попробовать с последней поговорить начистоту. Но, увы… Когда я закончила наконец с уборкой, часы пробили десять. Я сочла, что в такое время по гостям ходить не очень прилично. Завтра суббота, вот и отложим все на завтра. А утро вечера, как известно, мудренее.
Наведение чистоты в доме оказало на меня свое положительное влияние. Не зря говаривал мой дед, что порядок снаружи, порядок внутри. Мысли как-то сразу потекли неторопливо, безо всякой спешки и ненужной суеты. Ну, во-первых, я решила, что теперь могу посмотреть дневник профессора Авдеева. Надо сначала понять, что там может быть «такого», почему Светка отдала его мне. И, вообще, почему это вдруг, он оказался у Светкиного деда, а не, скажем, у самой Флоры. Опять загадка. И я очень надеялась, что в дневнике смогу найти хотя бы одну разгадку.
Я прошла в кабинет. Васька, следовавший за мной по пятам, с подозрением на меня покосился и вопросительно (как мне показалось) мяукнул.
- Да, не волнуйся ты, хвостатый! Не собираюсь я ничего больше убирать, да и вещи хозяйские тоже, трогать не собираюсь. Светка дневник мне передала, значит, он мой.
Кот недовольно фыркнул. Вскочил на небольшой кожаный диванчик, и там уселся в уголке, поглядывая на меня внимательно и несколько настороженно. Его зеленые мерцающие глаза будто говорили: «Знаю я вас… Только оставь без присмотра хозяйское добро. За всем пригляд нужен.» Я усмехнулась, ответив на кошачий взгляд коротким «ну, ну.. стереги, раз положено». А потом, с грустью подумала, что разговариваю с котом, как будто он человек. Ох, права была моя бабуля, когда говорила, что если я буду всех парней «отфутболивать», то так в девках и загнусь. Нет бы сейчас по бульвару с молодым человеком прогуливаться, на звезды любоваться, так я полезла в очередной раз в какие-то дебри. Ох, грехи мои тяжкие…
Я села в кресло за письменный стол, и осторожно открыла ящик. Словно, опасаясь, что дневник, как живой кролик, выскочит и убежит. Зеленая тетрадь лежала на месте, и я, поймала себя на мысли о том, что выдохнула с облегчением. Положила его на стол перед собой и, с замиранием души, перевернула обложку. Довольно убористым почерком, на титульном листе было написано: «Авдеев В.С. Кенигсберг, апрель, 1945 год». Я мысленно присвистнула. Это выходит, что профессор начал его писать с самого освобождения города от фашистов.
Я медленно принялась читать строки, написанные твердым, почти каллиграфическим почерком, боясь пропустить хоть что-нибудь важное. Хотя, я и понятия не имела, что из всего написанного было «важным», а что нет.
События в дневнике не были описаны подробно. Просто, как некий план на каждый день. Ни эмоций, ни чувств, ничего лишнего. Если бы я не знала, что дневник принадлежит профессору истории, я бы могла подумать, что это записи какого-то инженера, который подробно планировал свой день, а в конце подводил итоги, причем, указывал только основные моменты этого дня. Хотя, кто сказал, что привычка к правильной и четкой организации своей работы присуща только техническим работникам?
Я перелистывала страницы дневника, бегло просматривая записи, словно листала чью-то жизнь, изложенную сухими фразами. Все было довольно однообразно, и я уже начала думать, что никаких ответов на свои вопросы я уже не найду, пока не наткнулась в самом конце на один абзац.
«Сегодня замечательный день. Можно сказать, великий день. Наконец я нашел доказательства существования большого схрона. Думаю, там все. Тьфу, тьфу, тьфу… Чтобы не сглазить. Все правильно, только Господь всемогущий может нас защитить. Да, все оказалось очень просто, даже не ожидал. Только нужно быть весьма осторожным. Меня не покидает чувство, что за нашими раскопками в замке кто-то непрерывно наблюдает. И сегодня, я почти засек его. Мельком увидел лицо. Я почти уверен, что знаю его. Надо бы доложить, но, думаю, что сначала должен во всем убедиться сам. Не ровен час, на смех поднимут. Он быстро скрылся, я проверял потом то место, где заметил его в последний раз. Но он, как будто, сквозь землю провалился. Впрочем, почему «как будто»? Пытаюсь шутить. Никогда не умел, а сейчас не стоит и пробовать. Посоветуюсь с Флосей, она у меня мудрая, подскажет, как поступить лучше. Но, если я прав… «От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою, за что Я повергну тебя на землю, перед царями отдам тебя на позор… И узнают, что Я Господь.»»
И все, это была последняя запись в дневнике. Я, не веря глазам своим, пролистала несколько листов вперед. Ничего. «Ну, и где… мирный сон граждан?», как говаривал один герой в классическом фильме про работу милиции. Для пущей убедительности я потрясла головой. Ничего не изменилось. А я такие надежды возлагала на этот дневник! Ничего опять не прояснилось, все только еще больше запуталось! К примеру, с какого такого перепуга профессор истории и, наверняка, коммунист, вдруг заговорил о Боге? И последняя фраза, что это? Наверняка из Священного Писания. А я в этом разбираюсь, как заяц в котлетах! Вот, черт!! Я закрыла дневник, и спрятала его обратно в стол. Эх… поговорить бы с Флорой! Она, наверняка, сумела бы растолковать мне все эти шарады и загадки! Ну почему бы просто не написать, мол, там-то и там-то, нашел то-то и то-то, встретил того-то итого-то, и желательно имя и фамилию указать. Как все любят усложнять-то!