На этот раз Она была брюнеткой. Тёмные глаза, смуглая кожа, пухлые розоватые губы, идеально гладкие блестящие волосы. Ни одного изъяна. Конечно, Она была музой. И Она, и другие, что были до неё. И Она прекрасно это знала.
— И давно вы творите? — спросила Она, приподняв тонкие брови и чуть подавшись вперёд.
Константин раздражённо качнул головой и высунулся из-за мольберта.
— Не двигайтесь, пожалуйста.
Она вернулась в прежнюю позу. Её плечи нервно дернулись, но лицо осталось непроницаемым.
Константин прекратил работу и залюбовался Ей. Конечно, он влюбился в Неё. Ещё тогда, когда она осторожно приоткрыла дверь и обезоруживающе улыбнулась. И теперь он мысленно ругал себя за грубость. Он мог бы начать диалог, который, возможно, привёл бы к чему-то... Он мог бы просто поговорить с ней.
Но каждый раз, когда он предпринимал очередную попытку показать Ей свою любовь, Она немного смущенно говорила что-то вроде: «Простите, никак не выйдет, у меня уже есть молодой человек». И самое худшее было не в этой фразе, пусть даже и лживой, а в том выражении Ее лица, которое после он видел в зеркале, когда Она отворачивалась. Это было отвращение. Презрение. Брезгливость.
Каждый раз Она в одно мгновение утрачивала весь свой восторг и уважение к чужому таланту и обдавала художника волной ледяного пренебрежения.
Константин чувствовал себя плешивой дворнягой, которая навязчиво трется об Ее прекрасные чистые ножки. Нет, этого вынести он не мог. Но и влюбляться не переставал. Каждая муза была его любовью. Иначе бы он не был таким талантливым художником. Следует любить всей душой то, что ты создаёшь. Это была его беспрекословная истина.
И пусть Константин был маленького роста с небольшой залысиной, огромным носом и белесыми глазами, он знал, что он особенный. Он - творец. А каждый творец сталкивается с трудностями. Так уж сложилось исторически.
— Я выгляжу…
Она замолчала. Театрально прикрыла ротик рукой и еле слышно выдохнула:
— Я выгляжу такой настоящей.
Она стояла совсем близко, Константин чувствовал, как ткань Ее легкого платья касается его ноги. Она с трудом перевела взгляд, полный восхищения, на мужчину.
— Вы - невероятный художник, — проговорила она. — Я расскажу о вас всем подружкам!
Константин скромно кивнул, а затем не смог удержаться и открыл рот. Она была так прекрасна. Наваждение какое-то.
— Не нужно, — сказала вдруг Она. — Не делайте этого.
— Чего не делать?
— Вы ведь меня поняли. Не приглашайте меня на свидание, иначе мне придётся вам отказать. Лучше будет, если мы просто с вами попрощаемся.
Шелест Ее платья ещё долго звучал в ушах Константина. Он сидел, уронив голову на руки, и терзал сам себя. На этот раз он даже не взглянул на отражение Ее лица в зеркале. У него получился прекрасный настоящий портрет. Но жить у него по-настоящему не получалось, как бы он ни старался.
В следующий вторник Она была блондинкой. Крашеной, конечно, но мастер поработал на славу. Копна Ее волос была собрана блестящей дорогой заколкой. Ярко-подведённые глаза внимательно следили за тем, как Константин водит кистью по полотну.
Мужчина никогда не сравнивал красоту своих муз. Каждая была хороша по-своему. Сердце внутри него трепетало. С каждым взмахом кисти он влюблялся сильнее. У него было ощущение, будто бы такое с ним случилось впервые.
Она осматривала портрет долго и сосредоточенно. Затем чему-то рассмеялась и покраснела.
— Извините, что так долго. Просто я забыла дома очки, а у меня очень плохое зрение. Простите меня.
Константин ответил, что Она вольна разглядывать портрет, сколько пожелает.
— Я вижу, вы знаток своего дела, — сказала Она несколько минут спустя.
— Я практикуюсь очень давно.
— Это видно. Да, это очень заметно. Знаете…
Она замешкалась и затеребила выбившуюся прядь волос. Константин готов был поклясться, что сейчас Она потребует что-то изменить в портрете: сделать больше глаза, ровнее нос или длиннее ресницы. Это происходило нечасто, но происходило. Поэтому он инстинктивно схватился за кисти. Но она почему-то не продолжала.
— Да?
Она взмахнула ресницами и пролепетала:
— Может, выпьем по чашечке кофе? — и быстро продолжила: — Если, конечно, у вас есть время…
Константин уронил кисти и принялся молча их собирать. Она тоже присела на корточки и потянулась рукой к одной из кистей.
— Не играйте со мной, — сказал Константин, быстро подхватывая кисть, к которой Она тянулась.
— О, я совсем не играю, — удивленно ответила Она. — Просто вы мне понравились, вот и всё.
Продолжение здесь