Новая имперская идея
Часть 4 - Дурной имперский.
Нет. Колоннады и балюстрады, купола и шпили, золото и белый мрамор – это не совсем дурно. Чаще – китч, но иногда даже уместно. Расточительно, но испытываешь гордость. Также всюду должно быть много ангелов и солдат (единство Воинства Земного и Воинства Небесного – я хотел сказать).
Дурной гигантоманией, которая отталкивает людей не только от имперской эстетики, но и от самой идеи империи является соцреализм (все эти работницы с копьём и амазонки с веслом) и его выкидыш – "суровый стиль" 60–х гг.
Грязные цвета, убогий серый быт. Такая империя нам не нужна! Раньше думали, потому что Советский Союз – убогая страна, но теперь–то мы знаем, откуда эти тенденции, где окошко Овертона раскрывается. Показательно, что львиная доля наиболее ярких, пронзительных картин советской школы… о 30–х годах и о войне.
Скажут: советские художники – реалисты, а реалисты пишут, что видят. Да ладно! Люди воспроизводят априорные установки, которые в них вложены воспитанием, культурой, обществом, господствующей парадигмой. Ну и отражение своей личности – в первую очередь. Братья Лимбург, Ян ван Эйк, Рогир ван дер Вейден – современники Столетней войны (ван Эйк увековечил человека, выдавшего англичанам Жанну д'Арк, а заказчик Часослова герцог Беррийский был редкостным выродком). Рафаэль, Микеланджело и Тициан жили и творили в долгий XVI век – зафиксированную Броделем смену эпох, период становления капитализма и современности. По масштабности социальной модернизации и всего быта лишь ХХ век сравним с тем, XVI. Макиавелли и Цезарь Борджиа открывали эпоху. Италия стала ареной жестоких войн между королевством Франции и Священной Римской империей, между Бурбонами и Габсбургами. Жизнь ломалась через колено; Смута была. Что же они – рисовали бы грязь да уродцев; или фигуры какие–нибудь минималистические…Эль Греко покинул родину, много скитался: выгнали из Рима, не прижился в торгашеской Венеции… Каково было ему, православному, в католической Испании в эпоху Торквемады? Он не мог писать сломанных уродцев: его картины полны Духа. Жизнь Бернини и Борромини пришлась на Тридцатилетнюю войну. Повезло так повезло. Но эти двое почему–то видели эстетическим идеалом величественные барочные формы, а не ландскнехта, справляющего нужду! Их современник Веласкес реалистически изобразил кризис могущества Испанской империи, ничтожного короля и подозрительного папу–клептомана. У Веласкеса полно картин, изображающих простых людей. Но они у него люди, а не сломанные уродцы. На жизнь Рубенса пришлись Нидерландская буржуазная революция и Восьмидесятилетняя война, а его любимый Антверпен был разграблен и навсегда потерял статус культурного центра. Каково это – жить в загибающемся городе? Что мешало Рубенсу писать грязь подворотен и убогую застройку рабочих кварталов? В Тридцатилетней войне Рубенс участвовал как дипломат и двойной агент, т.е. – видел событие во всех подробностях. Он зафиксировал её на своих картинах, но без псевдореалистической грязи. Ватто жил в период Войны за испанское наследство, хлебнул солдатской юдоли, но насколько изящны его линии, светла и чиста палитра!
Этот список бесконечен. На выходе получается, что один пишет мадонн, второй – дождь из буржуа, третий – бомжей, выглядывающих из мрака, а четвёртый разбрызгивает краску.
Я не сказал, что надо забыть Перова и стать весёленьким Дейнекой. Но грязью псевдоискусства и так забит современный мир; хейтеров хватает, а чернуху, выдаваемую за "современное искусство", поддерживает западный правящий класс и MSM. Может, имперцам стоит вновь найти красоту?