«Искусство и литература никогда не были достоянием всех, они всегда были элитарными».
Нужно ли изучать классику в том объеме, в котором ее сейчас дают детям в школе?
Вопрос крайне актуален, нагрузка у современных школьников высокая, времени не хватает, все на бегу, а соблазны не дремлют, где уж тут классическая литература.
Мне близок взгляд филолога Александра Криницына, специалиста по творчеству Достоевского.
Ссылка на полный текст будет в конце. Здесь я опубликовала ту часть, в которой Александр отвечает на вопрос: А надо ли приобщать детей к классической литературе?
«Нет ничего сложнее, чем приобщить ребенка к классической традиции»
Приобщать, однозначно, надо. Прежде всего, у нас культура литературоцентричная. И классика составляет общий культурный код — народообразующий. И даже государствообразующий. Он формирует общий взгляд на мир, объединяет и позволяет понять друг друга так, как не поймут нас люди других культур.
Нелюбовь к литературе — это всегда от плохого учителя. В школе сейчас очень мало хороших, настоящих учителей. Школу в последние советские и первые перестроечные годы хронически недофинансировали, сейчас спохватились, но традиция уже пресеклась. Нет ничего сложнее, чем приобщить ребенка к классической традиции, не важно, что это — литература, живопись или музыка. Своего ребенка пытаешься приучать — и терпишь неудачу в семи случаях из десяти. А когда перед тобой сидит целый класс и у большинства одно желание выпендриться на публику и погоготать... Даже один насмешник или пошляк способны сломать психологическую атмосферу в классе, которую ты с трудом создаешь для понимания произведения. Должна быть очень сильная личность педагога, такие есть, но их единицы. Из-за эмоциональной выкладки преподавать литературу на порядок сложней, чем даже математику (если конечно не халтурить, не ставить детям фильм по классике на целый урок, как сейчас иногда делают).
Для понимания классики в школе ученик должен быть задолго понемногу подготовлен — самостоятельным чтением или семьей, чтобы ему в тексте уже было на что опереться.
[…]
Если даже ты очень хочешь насладиться Бетховеном, но до этого не слушал классики, тебе понравится в лучшем случае первое звучание главной темы, но ты не сможешь проследить ее развитие, если не понимаешь ее гармонической структуры, не знаешь законов жанра, не умеешь слышать несколько голосов. Точно так же и с Пушкиным: если ты до него ничего не читал, тебе может понравиться и запомниться одна строчка, но ты не оценишь целого: для этого нужно представлять себе эпоху и знать круг чтения самого Пушкина. Но это не значит, что не надо проходить его в школе вообще: заученные классические тексты будут первыми в копилке, потом будут долго вспоминаться и осмысляться, когда к ним прибавятся другие, а с чего-то начинать надо, иначе не произойдет встречи с серьезной литературой вообще.
Ошибка считать, что шедевр должен сразу понравиться и увлечь: читать сложные вещи и понимать их — это труд, как и занятия музыкой. Понимание и восхищение — это вознаграждение за труд и опыт.
А так дети не понимают не то что проблемы, которые стоят перед героями, а даже просто реалии их жизни. Сколько денег было в кармане у Раскольникова? 50 копеек. Они не понимают, что можно было на них купить (а он себе на копейку покупает пиво, скажем). Они не понимают, сколько стоит его квартира, насколько хорошо или плохо он живет. Не понимают, почему Соня Мармеладова не может сесть в присутствии его родных, и что когда Раскольников ее посадил, то оскандалил свою мать. Пока ты ребенку не объяснишь, что между полами, между сословиями были совсем иные правила отношений, он ничего не поймет. Объяснять это нужно сильно до того, как дашь читать «Преступление и наказание», и уже потом говорить, что Достоевский, по сути, поднимает проблемы, которые стоят перед ними, именно перед подростками: самоутверждение, желание стать «наполеоном», безумный стыд себя, боязнь никому не понравиться, особенно противоположному полу, чувство неполноценности.
Мы изучаем литературу, чтобы понимать себя и окружающий мир. Если ты будешь знать историю чувств, то по-другому поймешь и свои собственные чувства. Это настолько усложнит твою картину миру, что у тебя будет другое сознание.
Зачем слушать классическую музыку? Не слушай на здоровье. Но если ты ее любишь и понимаешь, то ты знаешь, зачем ты ее слушаешь. И ты ни на что не променяешь знание классической музыки. […]
Или ты живешь как свинья из басни Крылова, выходишь погреться на солнышке, подышать свежим воздухом. В этом тоже нет ничего плохого. Эта свинья может быть даже счастлива. […] Но кругозор и уровень осмысления своей жизни у нее несколько уже. Всякий организм жизнерадостно трепещет от простых человеческих радостей, я ничего не имею против. Но ту интенсивность переживания мира, которую дает тебе знание искусства, литературы, живописи, ты ни на что не променяешь.
Ребенку, которому купили первые часы розового цвета, невозможно объяснить, что этот цвет дешевый. И не надо, пусть остается счастливым. Тем более что и у всех вокруг часы такие же розовые, маркетинг постарался. Но художник переживает цвета так, что может испытать от живого и сложного цвета потрясение, — и как это передать другому? Искусство и литература никогда не были достоянием всех, они всегда были элитарными. Это только в советской школе была установка на всеобщее очень качественное образование, это стоило больших ресурсов и инфраструктурных затрат, и мы по привычке ориентируемся на эту высокую планку как на норму. На Западе же, наоборот, эту планку сознательно занижают, чтобы люди были лучше управляемы как граждане и как потребители. И нас «реформаторы» активно вовлекают в этот тренд.
- В Telegram делюсь своими мыслями о том, как жить и развиваться самой, пока даешь детям это самое образование и развитие