Тот день, который должен был стать самым счастливым в жизни Вероники, закончился катастрофой. Восьмого мая был её день рождения, и в этом году она не просто устраивала весёлую вечеринку в караоке-клубе. В этом году Кирилл по всем признакам собирался сделать ей предложение.
Весь последний месяц он был явно не в себе, заговаривал о будущем, с упоением рассказывал о счастливой жизни женатых друзей и смотрел на Веронику с таким выражением, что ей хотелось броситься ему на шею и сказать «Да!» ещё до того, как он задаст свой вопрос.
Ты помнишь, как всё начиналось?
К тому же в его бумажнике она нашла чек из ювелирного магазина на сногсшибательную сумму. Вероника давно мечтала о кольце с бриллиантом и теперь не сомневалась, что вожделенное колечко уже дожидается своего заветного часа в укромном месте.
Они познакомились два года назад в переполненном вагоне метро, и к тому моменту, когда Кирилл, краснея от волнения, попросил у неё номер телефона, Вероника точно знала, что этого мужчину она ждала всю жизнь. Внимательного, спокойного, не потерявшего способности смущаться. Потом, правда, оказалось, что Кирилл вовсе не так застенчив, что он душа компании и самый весёлый человек на свете.
В караоке-клубе: что здесь делать, если не петь?
На её день рождения в караоке-клубе Кирилл появился одним из последних, и по его взволнованному виду и строгому костюму Вероника поняла, что предчувствие её не обмануло. Сегодня Кирилл сделает ей предложение, сегодня она ответит «да», а через много лет их восхищенные внуки будут в сотый раз просить рассказать им о трогательной любви бабушки и дедушки.
А через час Маринка, лучшая подруга Вероники, вытащила её на сцену, чтобы она спела красивую медленную песню из репертуара Алсу, и Вероника взяла в руки микрофон.
Петь она не умела и знала об этом. Но ведь караоке-клубы и созданы для того, чтобы звездой сцены себя могла почувствовать не только обладательница голоса в четыре октавы! Вот только так вышло, что с Кириллом она раньше не была в караоке. И потому, когда вернулась за свой столик и увидела его напряженное лицо, очень удивилась.
- В чём дело, Кирилл? Тебе не понравилось, как я пела?
- Нет, не понравилось, — вздохнул он. – Ты у меня самая лучшая, Ника. Но только при мне не пой больше никогда, пожалуйста.
- Можешь, не слушать!
- Я старался, но ты пела очень громко. – Кирилл улыбнулся, давая понять, что разговор несерьёзный. – Прости меня, но это было... ужасно.
- Ладно тебе, Кирюха. Расслабься. – Кирилла потрепал по плечу Вадик, приятель Маринки, который когда-то давно ухлёстывал за Вероникой. – Отлично пела наша именинница. Сегодня ей всё можно.
Глупая размолвка: неужели всё кончено?
От этого не прошеного заступничества Веронике стало ещё обиднее. Да, она знает, что Кирилл вырос в музыкальной семье! Но если она, Вероника, хочет петь, она будет петь. А Кирилл может идти на все четыре стороны!
Они ссорились и раньше, но так сильно – никогда. Вероника высказала Кириллу всё, что думает, и он немедленно ушел. А она, досидев в клубе до закрытия, поехала ночевать к родителям, чтобы не оставаться одной.
Разбудила Веронику песня. Старческие голоса дружно, со вкусом распевали под гармонь об огне, который вьётся в тесной печурке. Вероника схватилась за голову. Всё правильно, как она могла забыть! Сегодня Девятое мая – местные старушки отмечают праздник на скамейках, которые находятся как раз под окнами родительской квартиры.
Давняя история: удивительное совпадение!
Вероника сварила себе кофе, быстро оделась, стараясь не разбудить родителей, и вышла во двор. Бабульки продолжали слаженно петь, и Вероника, которой было совершенно некуда идти, примостилась на скамейке, стоявшей чуть поодаль. Солнышко припекало, и она закрыла глаза, изо всех сил стараясь не думать о Кирилле.
Вдруг гармонь замолчала, а кто-то громко сказал:
- Петровна, ну а ты чего там расселась? К нам иди!
- А мне вас отсюда лучше слышно, — ответила неведомая Петровна так близко от Вероники, что та вздрогнула.
На другом конце скамейке сидела старушка в тёмно-зелёном старомодном костюме. Вероника и не слышала, как она подошла. Волосы бабульки, абсолютно белые, были коротко подстрижены, по круглому лицу сеткой разбегались морщины.
- С праздником вас, — сказала Вероника вежливо.
- Спасибо, — откликнулась бабулька и со вздохом кивнула на подруг, которые задорно затянули «Катюшу». – Я всегда так петь любила.
- Я тоже люблю, — вздохнула Вероника, вспомнив, что случилось в караоке-клубе.
- Только голоса у меня нет, — продолжила бабулька. – Мотив хорошо слышу, а повторить не могу.
- Ну и что, — буркнула Вероника, — если что-то очень хочется, тогда можно.
- Да нет, девонька, я не просто так не пою, — засмеялась бабулька. – Это я в память о своём Фёдоре.
Она подмигнула Веронике и наклонилась к ней поближе.
- Был у меня паренёк в молодости. Такая у нас с ним любовь была! И такой он красивый был, глаз не отведёшь...
Вероника загрустила. Как некстати ей сейчас воспоминания о чьей-то счастливой любви.
- Один раз мы с ним всего и поссорились, — рассказывала бабулька с улыбкой, — когда на свадьбе его друга девчонки петь затеяли, и я с ними. Думала, в общем хоре не слышно, у кого есть голос, а у кого нет. А Федька услышал. Весь вечер молчал, хмурился, а когда домой меня провожал, всё высказал. И пою-то я ужасно, и нельзя-то мне петь! Разозлилась я на него тогда страшно.
- И правильно! – воскликнула Вероника, пораженная удивительным совпадением. – Такое прощать нельзя!
- Нельзя прощать, говоришь? – усмехнулась бабулька. – Я вот тоже так думала, когда мне двадцать было. Неделю с ним не разговаривала. И он, гордый, тоже мимо ходил и отворачивался. Идём, бывало, по улице – он с ребятами, я с девчатами. Все знают, что мы друг без дружки жить не можем. Локтями нас пихают, а мы нарочито в сторону смотрим.
Запоздалое раскаяние: зачем лелеять обиду?
- А дальше что? – заинтересованно спросила Вероника.
- А дальше ничего. – Улыбка старушки словно померкла. – Помирились мы с Федором, когда его на фронт забирали. Как сейчас помню – стою у вагона, в грудь ему уткнулась, плачу. Он меня по голове гладит, говорит: «Да обойдётся всё, Тасенька». А я и не о войне этой проклятой вовсе думаю, а о глупости своей. Целую неделю потеряла, пока гордость свою лелеяла да на Федю обижалась. Думала, у нас вся жизнь впереди, а оно вон как оказалось. Через месяц и я за Федей, в медчасть. Там уж не до пения было. А с любимым мы не увиделись больше ни разу. Меня на Западный фронт перекинули, а Федор под Сталинградом в сорок втором остался. Похоронку мы на него позднее получили...
Голос старушки затих. У Вероники глаза защипало от слёз.
- Я, как похоронка пришла, зареклась петь. Из-за Феди. Ради него, ради его памяти. Жалко мне, что ли, для любимого? И прав он был, не умею я петь.
Вероника всхлипнула.
- Ну вот, только тебя расстроила, — засуетилась бабулька. – Давно всё кончилось, не плачь. Я всю войну прошла, замуж вышла, правнуки у меня уже. Давай-ка послушаем лучше, как поют.
Вероника встала, утирая слёзы, отошла в сторонку. Достала сотовый. И не успела набрать номер, как телефон зазвонил.
- Ника, это я, — сказал Кирилл. – Ты прости меня, пожалуйста. Я был идиотом. Пой сколько хочешь...
- Нет, это я виновата, — проговорила Вероника, едва удерживаясь от слёз. - Разве можно ссориться из-за такой ерунды? Если тебе не нравится, я не буду петь.
- Нет, ты пой, — горячо настаивал Кирилл. – А я буду слушать.
Вероника улыбнулась, чувствуя, как счастьем наполняется сердце.
- Кирилл, дорогой, — прошептала она. – С праздником тебя!