Раннее утро шестого июня. Девчонки мои спят. Мне не спится. Кондиционер работает и в вагоне прохладно. Укрыла внучек. Вера спит очень неспокойно за ночь одеяло с пола поднимала несколько раз. Ника спит куда спокойнее, но и её пришлось укрывать пару раз, но у неё хоть одеяло не падало на пол.
За окном фантастические виды. Всё сплошь затянуто туманом, что даже солнце видится расплывчатым ореолом. То там, то тут тянутся из тумана ветви -руки деревьев, растущих на обочине дороги. Это может быть выглядело даже пугающе, если бы я не была в уютном купе.
Каких-то пятнадцать минут и полстранички текста и передо мной уже залитые солнцем поляны. От тумана не осталось и следа, вернее он остался, но где-то там позади. А мы уже умчались под мерный перестук колёс на десяток километров вперёд. Поезд наш скорый идёт со средней скоростью семьдесят три километра в час. Значит пока я писала эти строки мы преодолели аж восемнадцать километров.
У нас в Челябинске уже отцвела черёмуха, а здесь за окном то и дело мелькают деревья, сплошь усыпанные душистыми гроздьями. Здесь цветение черёмухи в самом разгаре. Красоту нашей природы я даже не знаю с чем сравнить, да и нужно ли её сравнивать. Смешанный лес стоит сплошной стеной Пушистые ели по соседству с дрожащей осинкой и белостволой берёзкой. Строгая сосна соседствует с вербой и черёмухой. Я так давно не видела такой количество купавок. Целые поляны, покрытые этими потрясающими солнечными цветами. Купальница, купава, жарки, огоньки, сибирская роза, авдотка, бубенчики, - как только их не называют в разных местностях. Обожаю эти цветы.
Но если честно, то я просто люблю все цветы и полевые, и окультуренные. И вездесущий одуванчик, как его называет моя старшая внучка, «Огородный паразит» и скромную незабудку, и душистые метёлки таволги, и васильки, и колокольчики. Всё заканчиваю перечислять, иначе весь текст будет только из имён цветов.
В последнее время мне редко получается выезжать на природу. Не на чем, а на рейсовом автобусе или маршрутке я не рискую. Сейчас из меня такой ходок, что лучше сидеть дома. Вот я теперь и сижу, любуясь видами за окном и телевизора не надо. Хотя его я тоже в последний год не смотрю. Обидно, что самую то красоту вам показать не могу, только уберу телефон как мы пролетаем мимо скалы, либо реки или. Или же покрытого зелёной тиной болота, поваленного вывороченного ветром с корнями огромного ствола дерева. Мимо красивого или необычного здания, покинутой и заброшенной деревни, была на нашем пути и такая.
Я пытаюсь работать, но мне совсем не пишется. Открыла главы «Проклятия» редактура тоже идёт со скрипом. Вера хохочет безостановочно и скачет как обезьянка по полкам. Ника визжит и вторит старшей сестрёнке. И не играется им спокойно и не рисуется. Выводили их на остановке и заставили бегать. Думали, спустят пар и хоть ненадолго успокоятся. Ага щаз, аж три раза.
Вечер в Челябинске сейчас девять. Дочка пытается угомонить девчонок. Куда там! Утром рано вставать. Пока приведём себя в порядок, пока сдадим постель. Поднимает Нику наверх, та всем говорит спокойной ночи. Полежав молча, начинает петь колыбельную «Спят усталые игрушки, мишки спят… Не помогает…
Смотрит на мать и говорит – Мам у меня такие хитрые глазки.
— Это почему они у тебя хитрые?
- А они спать не хотят.
Тамара, - И что тебя по попе нашлёпать надо, чтобы они спать захотели?
- Ага, - Ника смеётся и подставляет матери попку, говорит - шлёпай.
Тамара шлёпает, - Что помогло?
- Нет, надо ещё…
- Хватит с тебя – отвечает мать, - я больше не буду...
Ника смотрит вниз на меня, хитро улыбается и говорит, - Мама надо еще отшлёпать…
Тамара, - Всё я больше не буду…
А Ника продолжает, - …бабушку.
И выдает совершенно шедевральную фразу, после которой я хохочу, наверное, с полчаса до коликов в животе – Шлёпай бабушку, шлёпай, шлёпай свою маму…
А если учесть, что она спорит каждый раз, когда Тома говорит, что я её мама, а Нике бабушка, то это было очень смешно.
Наконец угомонились, уснули. Эта ночь была более холодная, кондиционер работал всё время, и я замёрзла. Позднее выяснится, что даром мне это не прошло.
Продолжение следует...