***
— А может не пойдём к Розе? — предложил Алексей. — Главное, что нашли мы друг друга.
— А как же мой сын? — голос Ирмы дрожал. — Я пыталась его полюбить. Но не смогла. Любовь к тебе была сильнее.
— Зачем же ты пошла замуж?
Ирма промолчала.
— Да знаю я… Не отвечай. Против воли родителей не пошла. Я вот тоже женился. Только Марфе жизнь испортил. Где она сейчас…
"Быстрая речка" 79 /78 / 1
— Скучаешь? — поинтересовалась Ирма.
— Не то скучаю, не то нет… Да и с тобой, Ирма, не знаю, как сложится. Потерян я… Как будто умер.
По улице шли медленно.
Ирма часто останавливалась. Боли в животе мучали постоянно. Краснел и наливался кровью толстый шрам.
Ирма вела Алексея к дому Клавдии.
Во дворе дома было людно. Рядом с крыльцом на длинный шест приколачивали красный флаг.
Алексей рассматривал дом. Где-то глубоко в памяти этот дом уже был.
— Помню ковёр. Белый, пушистый… И рояль…
Алексей схватился за голову. Ладонями сдавил виски. Покраснел.
— Худо мне, Ирма! Зайти бы туда, посмотреть.
Ирма вздохнула.
— Не надо, Алёша! Пойдём. Не дай Бог внимание на нас обратят. Не хочу я опять в тюрьму. Воровкой меня никогда не называли, как тогда. Я уже чуть было не призналась, что художника ударила. Страшно было мне. Знаю, что наказание будет. А вот когда, не знаю. Пойдём уже, Роза будет рада тебя видеть.
Главный вход дома, где жила теперь Клавдия, был заколочен.
Обошли дом с другой стороны. У черного входа сидел усатый старик. Охранял.
— Не пущу, — протараторил он.
— Нам к Клавдии Франсисовне, доложите. Скажите, что пришли Ирма и Алексей.
— Чай не слуга, докладывать! — возмутился усатый.
Заупрямился.
— Не пойду! Нет больше царя, нет больше приказов ваших барских. Сказано вам — входа нет.
— Прошу вас, — взмолилась Ирма. — Там мой сын. Мой мальчик. Он совсем малыш.
Старик задумался. Накрутил на палец длинный ус. А потом так резко его дёрнул, что даже Алексей вздрогнул и сморщился от боли.
— Нет там совсем малышей. Нет и всё! Шпионов кругом полно! Давайте-ка отсюда. Иначе пойдёте отчёт давать, зачем в чужой дом ломитесь.
Алексей вдруг сжал кулаки и набросился на старика. С лёгкостью отбросил того от входа. Дёрнул ручку двери.
— Куда идти? — спросил он громко у Ирмы.
Она рукой указала направо.
— Вот ирод! — кричал возмущённо старик. — Шпионы! В нашем доме шпионы! Ловите, хватайте!
Ирма потянула ручку знакомой двери.
Дверь была заперта.
Откуда-то изнутри было слышно всхлипывания.
Ирма постучалась, Алексей стоял рядом.
В коридоре стали появляться соседи.
Переговаривались громко.
— Опять Фадею шпионы мерещатся! Упаси Бог его от этих дум!
— Старый человек, вoйнy прошёл, да не одну. Поберегли бы его. А то насмешки одни.
Дверь открыл сын художника.
Лицо было заплаканным. Он сразу прижался к Ирме. Она вскрикнула от боли, оттолкнула его.
Мальчик отскочил испуганно.
Молча указал пальцем на Клавдию.
Та лежала на кровати и что-то бормотала.
Алексей подошёл к ней, стал рассматривать. Лицо Клуши было до боли знакомым.
Она смотрела на Алексея отрешённо.
Когда к ней подошла и Ирма, глаза Клавдии налились ужасом.
Она что-то пыталась сказать, но губы не слушались.
Маленький Алёша тихо плакал сидя на стуле неподалёку.
Алексей взял руку Клавдии в свою.
Рука была костлявой и очень холодной.
— Мама, — вдруг прошептал он. — Это моя мама, Ирма.
На слове «Ирма» Клавдия попыталась сжать руку в кулак, но руки словно онемели.
Ирма улыбалась, гладила Клушу по голове.
Взгляд Клуши не менялся. Глаза горели ненавистью.
Губы не слушались.
— Где Роза? — прошептала Ирма.
— Ничего она тебе не скажет, — грустно произнёс Алексей. — У неё смерть в глазах.
Ирма зажала рот рукой.
— Боже мой, что же я наделала! Это же я довела её до такого состояния! Это же я!
Ирма кричала громко. Визжала.
Алексей прижимал её к себе и шептал:
— Успокойся, успокойся…
— Это я погубила её мужа! Это я погубила отца этого мальчика! Где мой сын! Боже, где мой сын?
Ирма вырвалась из рук Алексея и стала бегать по комнате в поисках своего ребёнка. Заглядывала под столы, стулья, под кровать Клуши.
Потом взглянула на Клавдию. Взгляд той застыл. Лицо посинело. Губы истончились и тоже стали в цвет лица.
Комната стала заполняться людьми.
Ирма озиралась по сторонам, потом забилась в угол и затихла.
— Отмучилась, — слышала она откуда-то издалека.
— Такая была женщина!
— Вот и всё… Мать болезных и обездоленных ушла помогать на тот свет.
Алексей гладил Клушу по руке и плакал.
Он даже не заметил, как из комнаты пропала Ирма.
Когда все сочувствующие разошлись, Ирмы рядом не оказалось.
Алексей выбежал на улицу. Звал её. Но потом вернулся назад.
Маленький Алёша сидел на краю кровати рядом с матерью и смотрел на неё пристально.
Клавдию удалось похоронить с почестями.
Несмотря на разруху и военное время проводили Клушу в последний путь больше ста человек.
Организацию похорон взяли на себя представители Красного Креста и церкви.
Маленький Алексей стоя у гроба тихо просил:
— Маменька, пора вставать, маменька…
Мальчика жалели, обнимали, целовали его в макушку.
Никто не заботился о том, с кем теперь будет жить Алёша.
Все накопления Клавдии отдали Алексею. Но дом был передан государству.
Через день после похорон пришёл Мираторский.
Он допрашивал Алексея. Показал фото с изображением Ирмы.
— Вам знакома эта дама?
Алексей помотал головой.
А маленький Алёша подбежал и прошептал следователю на ухо:
— Мне знакома. Она была тут. Маму гладила.
Глеб Иосифович оживился.
— Как же так, Алексей Фёдорович? Как же так? Ребёнок говорит иначе.
— Ребёнок ничего не понимает. Он спутал эту женщину с другой. Чего вы ждёте от ребёнка, который потерял родителей?
Когда Мираторский показал фото маленькому Алёше ещё раз, тот помотал головой и сказал, что не видел эту тётю.
Какое-то время представители церкви приносили для сына Клуши еду. А когда церковь стала вне закона, Алексей старший собрался вернуться в родное село.
Но вернуться туда не представлялось возможным из-за закрытия границ города. Когда это ограничение сняли, Алексей и Алёша собрались в путь.
На дворе был март 1919 года.
Сын художника прикипел к Алексею всем сердцем и меньше чем через месяц после смерти Клуши стал называть его отцом.
Поначалу у Алексея были идеи, найти для мальчика хорошую семью.
Но с каждым днём он понимал, что ребёнку и так пришлось пережить многое. А другая семья могла его не принять или не полюбить.
Об Ирме не было никаких новостей.
В родном селе Алексея не узнали. Но те, кто встречался на пути были приветливыми.
Проходя мимо дома Оли, Алексей заметил во дворе светленькую девочку с тоненькими косичками.
— Оля! Иди сюда! Оля! — услышал он.
Сердце разорвалось на куски.
Девчушка забежала на крыльцо, открыла дверь и скрылась.
Алексей покрепче взял мальчика за руку и подошёл к калитке.
— Эй! Хозяйка! Эй!
На пороге показалась молодая женщина.
Она держала на руках младенца.
Алексей замер. Женщина испуганно отпрянула назад.
Продолжение тут
Завтра у меня выходной.
Желаю всем читателям приятных летних выходных и дарю вам цветочек.
