1. К перманентной лживости и шизофренической многоликости современных политиков, — как отечественных, так и зарубежных — податное и налогооблагаемое, управляемое и угнетаемое этими политиками население привыкает и, пожалуй, давно уже привыкло.
Между тем, как ни привыкай ко лжи, жить с нею невозможно.
(1) Ты, если сам лжёшь, хотя бы должен ложь свою замаскировать для воспринимающего твою ложь, выставить её в качестве истины. Тебе должны поверить, иначе твоя ложь пустая, она не срабатывает на том, кому ты лжёшь, и только ты сам тешишься ложью. Но этот последний случай твоей лживости, о которой все знают и ни в чём тебе не верят, собственно, не есть уже ложь. Это твои насочинённые фантазии, то, что не соответствует реальности, но тебе не больно-то и хотелось ей соответствовать, у тебя цель — развивать своё сказочное воображение…
(2) Ты, если тебе лгут, должен или (2.1) верить что оболганный предмет именно таков, как о нём лгут, и тогда истина есть специально для тебя приготовленная ложь, ты в неё наивно веришь как в чистую истину, а не в грязную ложь; или (2.2) ты не веришь лжи, считаешь ложь — ложью, что, конечно, есть истина, и тогда ты вновь пребываешь в истине, отвергающей ложь.
2. Истина фундаментальна, она властвует в мире, во вселенной, она доходит до центра Земли, а ложь — лишь сорняк, прорастающий на удобном для него верхнем слое почвы. И как за ростками истины надо ухаживать, пестовать их, так сорняки лжи ни в каком ухаживании для своего роста не нуждаются. Это потому так происходит, что истина едина и единственна, а ложь множественна и многолика, хотя поверхностна и неглубока.
На вопрос «Сколько будет дважды два?» в десятичной системе счисления имеется только один ответ: «Четыре». А лжи на этот вопрос можно насочинять многие тонны: и «восемьдесят восемь», и «стеариновая свечка», и «нас трое, пойдём выпьем» и т. п.
3. Почему так происходит, что истина единственна, а ложь множественна?
Потому, что истина сущностно связана с предметом, истиной которого она выступает. Предмет един, остаётся самим собой, истина стоит рядом, конвоирует его своими рефлексами. Предмет изменился, стал другим, поменял причёску и макияж, истина следует за ним в парикмахерскую. Предмет разрушен или выступил в качестве материи для другого предмета, как дерево на корню стало сперва срубленным, а потом пиломатериалом для столярных работ, истина и тут отмечает изменения дерева в деловую древесину, горбыль, стружки и опилки.
А лжи такой связи с предметом лжи не требуется. Такая связь для лжи даже вредна. Ложь в случае такой связи будет связана по рукам и ногам, свободного полёта вранья у неё не получится, вранина из неё не вылетит. А именно этой либеральной свободой ложь и жива. Без неё она умирает во всех своих ипостасях, ликах, модусах...
4. Особо важным является вопрос об ответственности ума, провозглашающего те или иные истины.
В отличие от людей, занимающихся практическим изменением природных материалов, то есть, широко говоря, рабочими, производителями, превращающими при взаимодействии с природой просто материалы природы в промышленные и сельскохозяйственные изделия, человек мысли, — а все прочие, кроме рабочих, производительные люди суть люди мысли, — человек мысли имеет в работе не природный предмет, а предмет мысленный, предмет ума…
В самом деле, рабочий знает истину своими руками и своей молчащей, но соображающей головой. Если продукт его работы получился годным к использованию, руки и голова рабочего сработали правильно, и предмет работы обрёл свою истину, совпав с техническим заданием, вписавшись в допуски и посадки. Рабочий при этом может из рук вон плохо говорить и даже совсем пренебрежительно относиться к речи и языку, совсем не уважать «болтающих языком». Но его знакомство с истиной видно и по самолёту, который он изготовил вместе со своим коллективом авиационного завода, и по табуретке, которую он изготовил персонально, без какого-либо коллектива.
А у людей труда умственного предмет работы — умственный, некое порождение ума вообще или их персонального ума. И он выражает свою, обрабатывающую предмет, мысль в театральном спектакле, музыкальном произведении, масляной живописи, прозаическом или стихотворном романе, научном исследовании, учебном процессе, религиозной проповеди, философском построении и т. п.
И подобно тому как есть брак при производстве самолёта или табурета, что будет трактоваться нами как ложь в производстве, отход от истины предметов, так имеется и брак в работе с предметами мысленными.
Актёр может быть никудышным, играть плохо, запороть болванку спектакля, тогда его надо менять, назначать на роль другого. Но и политик, но и учёный, но и поклонник чистой мысли, философ, может нагадить в ум своих восприемников. Помните, как всю жизнь лгавший писатель написал-таки лживый памфлет «Жить не по лжи!»? Он себе не изменил и в этом памфлете, лгал серьёзно, лгал вполне в своём стиле… И стал в результате таким обтруханным во лжи, что категорию таких истово либеральных персонажей в народе стали называть «неполживыми» и «неполживцами».
5. За брак при осуществлении большого проекта в былые времена торжественно ставили к стенке или просто расстреливали за сараем, инженер-мостостроитель сидел в лодке под мостом при его испытании. В нынешние либеральные времена за брак в материальном производстве почему-то не наказывают так строго. И что гораздо хуже, люди умственного труда врать могут без зазрения совести и не нести ответственности за свою ложь.
В древней Индии проводились философские диспуты. Диспутировать являлись целые школы во главе со своими схолархами — пандитами. И побеждённые или переходили в стан победителей, становились учениками победившей школы, или у них была другая возможность — покончить со своим недоумием посредством самоубийства. Такие поверженные в умственной битве умы благословенной Индии не нужны!
6. Это ж только с материально-производственной точки зрения ум и выражение ума в речи суть лишь никчёмные звуки, потому де и ответственности за такую чепуху быть не должно, разве что самая малая — пожурить по холке, уши слегка потрепать, но никак не «надрать ему задницу», «kick his ass», как изящно любят выражаться простые, как лопух, американцы.
А между тем у лгущего человека умственного труда рушится предмет его деятельности, он своей речью разрушает всё, чем он жив, поэтому в идеале врать он не должен, может ошибаться, но ошибки он же и должен исправить, публично покаявшись и представив предмет после покаяния в истинном свете.
7. Вот почему я не сторонник снятия ответственности за слова с журналистов, политиков, политологов, историков, философов. Это было бы полнотой неуважения к их труду, представлением их местными или вселенскими Хлестаковыми. Журналист или политолог что-то вполне определённо говорил на протяжении многих лет, потом пришла война и его, как неблагонадёжного, пригласили в украинский застенок и предложили отказаться от своих слов и приняться прославлять текущую украинскую власть, которая де светла и тиха, как украинская ночь, и журналист или политолог соглашается на пропозицию, послушно болтает языком прямо противоположное тому, что он говорил ранее. Да, так он, возможно, сохранит свою жизнь, но кому, кроме его больного и жирного от сидячей работы тела, впредь нужна будет эта его жизнь? «Эта девушка уже нечестная!» Истину он не лелеял, не холил, вот и сейчас он врёт. Так, может, и прежде он проделывал то же самое? «Умри, Денис, лучше не напишешь!» Да-да, лучше умри, чем испортить себе всю многодесятилетнюю предыдущую биографию. А она ведь будет непременно испорчена такими ладно бы малодушными, но ведь скудоумными заявлениями, как у Д. Г. Джангирова — вот что худо для интеллигентного человека, то есть человека, живущего умом, в уме, для ума и сознающего себя органом умственной деятельности, вивисектором идей, а не субъектом обработки металлов резанием.
И куда после деваться такому единожды солгавшему, даже вынужденно солгавшему? В материальное производство? В рабочие? Он умеет обращаться хотя бы с ножовкой по дереву? С рубанком-зензубелем или только шерхебелем? С молотком? Эти его способности в возрасте далеко за пятьдесят в каком-нибудь столярном цехе деревообрабатывающего комбината будут востребованы? В нём, в его ручной умелости будут очень остро или хотя бы средне остро нуждаться в каком-либо производстве?
8. Допустим, этот бич, этот бывший интеллигентный человек, этот бывший человек самосознания «после всех этих перетурбаций», как высокопарно любят выражаться неграмотные политики и журналисты, в том числе и Д. Г. Джангиров, остаётся в профессии. И он не один, таких как он много. Смекающий что к чему народ, воспринимающий их лживую болтовню с должным вниманием, начинает тотально не доверять сперва всем представителям этой профессии, а потом и всем «яйцеголовым», всем представителям умственного труда. Если этот врёт и продолжает гарцевать на коне, принят в сообществе профессионалов, значит и все остальные таковы! Все одним миром, точнее конским навозом, мазаны... Так пропасть между умственным и физическим трудом становится шире и глубже.
Хотя, казалось бы, за преступления хозяйственно-экономические надо наказывать сообразно с тяжестью преступного деяния, за преступления против личности, то есть ограбление, насилие и убийство, наказывать также адекватно. Так почему же самосознающим личностям, интеллигенции par excellence, не заниматься время от времени рефлексией самоочищения, катарсисом своего ума? Ведь тотальное недоверие к их уму у воспринимающего сознания гораздо, гораздо хуже...
2022.06.17.