Так уж в жизни вышло, что я вырос сладкоежкой. Блинчики, йогурты, мороженое – это моё. Но особенно привечал я сгущёнку. Возможно, что началось всё это ещё с садика. Там, помнится, нам даже макароны подслащивали, чтобы мы их лучше ели. Помню, как однажды воспитатели принесли нам варёной сгущёнки. Вот это был праздник! В тот знаменательный день даже чёрный хлеб неплохо уминался, ведь на нём была намазана эта коричневатая радость. И даже отпечаток большого пальца воспитательницы на поверхности бутерброда этой радости не омрачил.
Из-за этой моей тяги к сладкому я даже как-то обхитрил родителей. Однажды они принесли бананов, и я уже мечтал с ними познакомиться поближе, но не тут-то было: сперва надо было одолеть картошку с жареным луком. Для меня это стало камнем преткновения. Все поели, и ушли с кухни, а я всё сидел, повесив нос, над своей остывшей тарелкой. Сидел, сидел, а потом взял, да и выкинул эту опостылевшую картошку в мусорку! И получил вожделенный банан. Потом, конечно, я рассказал об этом эпизоде отцу, но это случилось не скоро.
Однажды ребята полезли в сад за вишней. Сад был чужой, и был обнесён железной оградой с прутьями. Все полезли через забор, а я возьми да и просунь голову между прутьев – дескать, худой, пролезу! Но пролезли только уши. Причём назад они уже не хотели возвращаться. И пошла потеха! Одни ребята тянут, другие толкают, третьи за подсолнечным маслом домой бегут – уши мне смазывать, но я – ни с места, и ни туда, и ни сюда! Впору мне было уже выть белугой, и прощаться с жизнью, но тут в саду за забором внезапно оказался сторож, с большой псиной, все ребята удрали, а я остался. Но так как я очень не любил больших псин, я поднапрягся, поёрзал, и высвободил-таки уши! Правда, поцарапал их слегка, но зато эта большая псина не успела со мной познакомиться.
«Наш Рома за сгущёнку родину продаст!» - говаривала моя старшая сестра. Это было если не совсем точно, то близко к тому. Сгущёнка… Помнится, мы с родителями и сестрой плавали (или ходили?) на теплоходе, и с собой брали разный сухпай: сырокопчёную колбасу, сухари, консервы, и, конечно же, сгущёнку. Без сахара и с сахаром. Без сахара я не очень-то привечал, но с сахаром… Примчишься вечером в каюту, отрежешь себе шмат сырокопчёной колбасы с мягким хлебушком, а потом как зарядишь кофейку со сгущёночкой, и балдеешь. Чтоб я так жил! Да, в общем-то, я так и жил.
Помню, иногда ещё приносили нам сотовый мёд. Пожуёшь-пожуёшь долго эти соты, до вкуса воска, выплюнешь, и новый кусочек берёшь. Ещё бабушка делала вяленую тыкву, на редкость сладкую, чёрную, вязкую, этакими дольками. Вот её хорошо было пожевать. Зубы потом облипшие были этой пряной чернотой. Про варенье всех мастей я вообще молчу. Яблочное я не слишком-то любил, но слива, груша, клубника, а особенно вишня – это было просто здорово!
Кстати, насчёт вишни – отец с дядей как-то летом надавили соку, залили его в двадцатилитровую бутыль, и поставили на погреб. Сверху всунули пробку, а через неё пустили трубку, которую вывели в банку с водой. Так прошло несколько дней, или неделя. Потом смотрю – отец с дядей повадились ходить по вечерам на погреб. Я подглядел за ними, и понял, что они там пьют этот сок. Чувствовалось, что им там было весело, иногда они даже пели песни. Я, недолго думая, тоже решил попробовать сочку. Когда никого не было, пошёл на погреб, вытащил из бутыли пробку, и налил себе в кружку такого питья. Правда, сок не был очень сладким, но мне он всё равно понравился. После него скоро захотелось петь и танцевать. Я так там на погребе и танцевал – с кошкой.
"Витёк"
"Оберег"
"Кузьма и кутерьма"
Подписка и оценки пригодятся.