Глава 17
Андрей отправил окурок в урну и сунул руки в карманы. На улице было уже слишком холодно, чтобы выскакивать курить на крыльцо, и пора было делать это в туалете, а то и в кабинете. Но в кабинете сидела Катя, а пассивное курение куда вредней активного, да и после нескольких минут вне здания компании, Андрею казалось, будто он даже немного отдохнул. На крыльце часто торчал, скучая, дневной охранник Потапкин, и увидев Андрея, принимался излагать свои соображения об усилении безопасности компании. Если бы Андрей всерьёз к ним прислушался, в смету бизнес-плана следовало внести противотанковые ежи, колючую проволоку, на которую подавался бы ток высокого напряжения, и оборудование пулеметных гнёзд. Ещё у крыльца порой толокся Фёдор, с которым можно было обсудить какой-нибудь крутой боевик или триллер, достоинства разных марок автомобилей или стайку девушек, проходящих в здание на кастинг к Милко. Фёдор, как понял Андрей, работал курьером в «Зималетто» исключительно из-за большой и светлой мечты – жениться в конце концов на супермодели. Мечту эту он ни от кого не скрывал, и секретарши в офисе всерьёз Короткова не воспринимали, относясь как к ребёнку, мечтающему заполучить на день рождения Луну. При этом Федор был добрым, охотно выполнял помимо основных обязанностей мелкие поручения вроде покупки в киоске напротив офиса газет со сканвордами, а в аптеке чуть дальше – средств от головной боли, поэтому открытую тягу к прекрасному и намеки на недостаточную прелесть обычных тёток ему прощали. Подумав о средствах от головной боли, Андрей кашлянул и поёжился. Голова у него побаливала с утра и противно скребло в горле. Да, курить стоило в тепле…
– Андрей Палыч, – Потапкин тоже поёжился, хоть и был в теплой куртке, – а ещё рации… Ничего же почти не слышно!
– Представляешь, как Милко обрадуется, если в смете вместо молний и крючков окажутся рации…
– Что он понимает, этот Милко.
В лифте, прислонившись к стенке, Андрей почувствовал, как в голове кроме неясной боли зарождается что-то вроде горячего шарика. Так было с детства. Потом, если не удавалось сразу вылечиться, шарик начинал разрастаться и замещал собой мозг. Мерзкое состояние, когда не можешь думать, а только ощущаешь, как горишь. И так не вовремя. Впереди выходные, но не из тех, когда можно отлежаться, залиться чаем с лимоном и задавить простуду в зародыше. В эти выходные ему нужно было работать над планом. Опередить Воропаева-младшего и сделать всё не только быстрее, но и качественней. Они с Катей даже уговорились – работать и в субботу, и в воскресенье. Пока там матушка полностью занимает мысли Воропаева-старшего. Впрочем, об этом Катя не знала.
Одного не нужно было ждать до субботы – чая с лимоном. Попросив этот чай в баре, Андрей разрешил себе посидеть и отдохнуть ещё несколько минут. Не тащить чашку в кабинет. Да и там вроде ничего срочного.
Увидев выходящую из лифта Элечку, Андрей помотал головой. Откуда бы ей взяться? И тут же вспомнил – пятница, именно на сегодня он договаривался с фотографом. Элечка нависла над Тропинкиной:
– Я к Жданову. Где он?
Со стороны приёмной показался Фёдор и на Элечку среагировал мгновенно и предсказуемо:
– Вы к Милко? На кастинг? Чтобы попасть к нему, нужно сначала договориться со мной. Кто вы?
И, выхватив из рук Тропинкиной блокнот, занёс над ним карандаш:
– Какой у вас телефон?
– Нокия, – ответила Элечка, безошибочно угадав, что Фёдор никакого веса в компании не имеет и сейчас просто выделывается. – Где Жданов?
Обернувшись, чтобы показать направление, и увидев Андрея у бара, Фёдор тяжело вздохнул.
– Андрей Палыч, это к вам.
Выражение лица Элечки тут же изменилось. Всё-таки матушка была не так уж права, считая её полной бездарностью.
– Не начинай, – попросил он. Было невежливо, но неприятные ощущения от простуды нарастали как-то слишком быстро. Ещё на улицу бежал вроде почти здоровым, а теперь навалилась слабость, и силы надо было экономить. – Фёдор проводит тебя к фотографу, а мы пообщаемся в следующий раз.
Попросив ещё чаю, но теперь захватив его с собой, Андрей отправился в кабинет. Там Катя под негромкую инструментальную композицию составляла на компьютере очередной очень важный документ. Неожиданно почувствовав себя защищенным, словно это помещение – Катина территория, и шумных Элечек сюда Катенька не пустит, Андрей стал думать о бизнес-плане. Точнее о том, что тут, в компании, есть только окончательные варианты планов Павла. А наброски, какие-то неиспользованные идеи? Наверняка они на его компьютере дома. Домашний компьютер Павла Андрей на предмет документов, конечно, не перерывал, ему это и в голову не приходило. А теперь показалось – нужно. Возможно, даже сегодня вечером. Правда, вечером же он собирался, наконец, позвонить по нескольким телефонам, оставленным ему Малиновским. Это были телефоны домработниц, когда-либо трудившихся либо у самого Ромки, либо у его родителей. Матушка, собираясь в Прагу, создала в квартире полнейший хаос, и это тогда, когда ему некогда осуществить даже минимальную уборку. С этим нужно было что-то делать, но теперь звонки домработницам отодвинулись в очереди задач. Компьютер важнее. А всё разом Андрей вряд ли успеет. Позвонить ведь мало, надо пригласить эту будущую уборщицу, как-то с ней договориться. Даже жаль, что Павел не оставил такую женщину в наследство вместе с квартирой. Мама умудрилась поинтересоваться у того адвоката, что поболтливее, кто же убирал тут в последнее время, перед смертью Павла. И услышала – да, была какая-то женщина, но не наемная, а вроде как знакомая Павла, может быть, одна из его подруг, надеявшаяся на долю в наследстве, а может, из тех, кто помогает когда-то любимому мужчине без корыстных побуждений, но мыть пол его наследникам уже точно не пойдёт. «Всё ясно, – сказала родительница, – придётся искать кого-то другого». Нет, лучше заняться планом. От бардака в квартире он не умрёт, а вот проигрыш Воропаеву-младшему будет серьёзным ударом…
– Андрей!
В дверном проёме появились Элечка, с лицом вдохновленным, и Фёдор – с извиняющимся: дескать, не мог же он её сюда не привести, когда она так настаивает.
– Что ещё? Снимки сделали?
– Ещё не все, фотограф отлучился в мастерскую, дизайнеру что-то нужно. А мне пришла в голову мысль.
– И умерла от одиночества, – прошептал себе под нос Андрей.
– Мне нужно записаться на кастинг. Фото – это хорошо, но будет роль, не будет – неизвестно. Совсем другое дело – когда тебя берут моделью. Андрюша, ты же помнишь, мне маму надо лечить. Ты не можешь отказать.
– Запись на кастинг производят прямо на ресепшн, вносишь фамилию в графу на определённое время, приходишь и показываешься. В этом Милко не вредный, глядит на всех подряд.
– То есть ты хочешь сказать, что я – как все? – возмутилась Элечка.
Андрей посмотрел на Катю. Та сунула в рот кончик карандаша и тревожно его грызла. Наверняка пытаясь понять – что за девица вломилась в их кабинет и вопит, стоя у порога.
– Знакомься, Катя, это моя бывшая жена.
Умиротворяюще пахло лимоном, играла расслабляющая музыка, а глаза Катеньки стали такими, словно сейчас она подавится карандашом.
– Знакомься, Эля, это Катя, моя девушка. Катя, можешь проводить Элю обратно в студию, чтобы она не заблудилась? Заодно расскажи, кто в компании способен повлиять на решения гениального Милко.
– Никто, – незамедлительно выполнила его просьбу Катя. – Пойдёмте. С кастингом вам не поможет даже сам президент. Милко – неуправляемый.
Что будет лучше – чтобы Милко принял бывшую на работу и она успокоилась, радуясь карьере модели, или чтобы не принял и ему не пришлось её больше наблюдать – Андрей понять не мог. Понял только – сейчас всё будет хорошо, Катя действительно оберегает их территорию, и, увидев, что он Эле не так уж и рад, назад её не пустит. Они отлично играют свои роли. Как он вчера бросился на Сашеньку? Чуть руку не выломал. Вряд ли сыночку президента хватит смелости ляпнуть Кате ещё что-нибудь неприятное. Воропаев не из тех, кто готов жертвовать конечностями ради девушек. Тем более, когда ему ясно дали понять – моё, не трогай. Вот только с чего ему вообще к ней постоянно цепляться? Катя не рассказывала, Андрей не выспрашивал, но теперь стало интересно. На чувства не похоже, а если не от чувств и ревности, то зачем? Вопрос остался открытым. С уверений Кати, что она вовсе не интересна Сашеньке как женщина, а мотивы у него иные, Андрей перескочил на мысль, что Катя может и ошибаться. Просто такие гадёныши, как младший Воропаев, проявляют свои симпатии нестандартно и странно. Как Катя может быть уверена, что это не дикий вариант влюблённости? Умной и привлекательной девушке поручиться в том, что влюбиться в неё нельзя? Бред. Уничтожают же маньяки что-то любимое только потому, что они маньяки… Мысли стали путаться, и Андрей решил, что в период борьбы начинающейся простуды с разумом перегружать мозг не стоит. Он подумает об этом потом.
– Я помогла твоей бывшей жене записаться на просмотр, – проинформировала Катя. – Сюда она не вернётся. Во всяком случае, сегодня.
Окинув её взглядом с ног до головы, Андрей поставил точку в размышлениях о Сашке. Катя заблуждается. Втрескаться в неё легко и просто, что, наверняка Сашенька и проделал, а потом взбесился от неразделенных чувств и принялся разрушать то, что обязан оберегать. Он мог бы стать ей другом, а превратился во врага.
Звонок с производства, где что-то произошло, и теперь требовалось, чтобы спустился кто-то из них – он или Воропаев, заставил Андрей выбраться из защищенного кабинета. Натянув пиджак и втянув руки в рукава, так как в коридоре и лифте оказалось неожиданно холодно, Андрей поехал вниз. Да, он пока неважно разбирается во всех тонкостях работы компании. Но допустить, чтобы где-то оказался Воропаев и сделал что-то без присмотра – немыслимо. Это как дать пятилетке спички и доступ к газовому баллону. Слишком много в Сашеньке угадывалось как глупости, так и тяги к разрушению… Как хорошо, что завтра конкурент наверняка останется дома. Они с Катей смогут работать спокойно, без звонков и дёрганий туда-сюда.