Свой самый первый в жизни учебный день Ваня запомнил надолго.
И не потому, что был в классе самым маленьким не только среди пацанов, но и среди девчонок.
И не потому, что, когда учительница усадила его за парту, оказалось, что она ему велика, и из за нее был виден только его курносый нос.
И не потому, что он, практически, один из всего класса уже умел читать. Нет, это тоже потом вспоминалось. Когда - со смехом, когда - со смущением. Конечно, потом и парту поменяли, и он для всего класса сказки читал. Но не это было самым важным для Вани в этот день.
Иван запомнил этот день потому, что возвращаясь из школы, он услышал это тихое “мяв, мяв”. Где-то там, на уровне земли, уже едва слышное, коротенькое - “мяв”.
Ваня жил в небольшом городке Средней полосы. На улицах стояли старинные, еще купеческие дома. Над крышами виднелись купола церквушек.
Пятиэтажки шестидесятых тоже были, а как же без них. Только стояли они где-то там, на окраине. А тут, почти в центре, даже ливневки не было, и мальчик долго не мог понять, откуда раздаётся этот, едва слышный, “жалистный” и все слабеющий писк.
Ваня прислушался и огляделся. Где-то на соседней улице гудели машины, за углом кто-то разговаривал, а здесь - абсолютно пустая улица. И только со стороны дома, возле которого он остановился, слышался этот жалобный писк. Обычный дом, Ваня и сам жил в таком же. Только здесь окна полуподвального этажа были забиты листами железа и окрашены под цвет стен. И тут он увидел, что в одном месте лист железа был немного отогнут, вот оттуда-то и слышался этот слабый, но настойчивый призыв о помощи.
- Мяв, мяв….
Ваня подошел ближе. Между стеной дома, заложенным кирпичом оконным проемом и листом железа была едва заметная щель. Вот оно что!
Мальчик с трудом потянул железяку на себя и смог заглянуть внутрь. Железо кое-где прогнило, и сквозь дырки падал свет, совсем чуть-чуть, едва освещая узкую щель, где, съежившись, сидел котенок. Совсем-совсем маленький.
- Он тут со вчерашнего дня сидит, - вдруг раздался за спиной мальчугана тихий, чуть хрипловатый старческий голос. - И как он туда попал, бедолага?
Ваня испуганно обернулся. Рядом стоял старик. В странной обуви и с палкой в руках.
После, рассказывая о случившемся бабушке, он понял, что это были валенки.
Но все это было потом.
А сейчас надо было что-то делать.
- Щель узкая, у меня рука не лезет, я уже пробовал, - продолжал говорить старик, и вдруг предложил, - а попробуй ты достать, у тебя руки потоньше, должны пролезть. А я железку подержу.
Так они и сделали. Старик изо всех сил потянул железяку, а Ваня просунул руку и дотянулся до котенка. Вот только, как его подхватить?
- Достал?
- Достал. А за что его хватать, чтоб вытащить?
- Да за что ухватишь, за то и тащи, хоть за шкирку, хоть за лапу, хоть просто за хвост. Он маленький. Умрет он тут, если не вытащим.
И это “умрет он тут” словно что-то перевернуло в душе у Вани, и он, зажмурившись, просунул руку еще чуть-чуть, схватил котенка за то, что ближе лежало, и потащил руку назад. Малыш не сопротивлялся, даже мявкать перестал.
Мальчик вытащил котенка и рассмотрел находку. Маленький, грязный, со свалявшейся шерстью, с большой головой и разными глазами. Один глаз был светло-карий, а другой - серый.
- И куда тебя теперь, бедолага, - сочувственно проговорил дед.- мне то уж котят заводить поздно. Малец, слышь, а может ты его домой возьмешь? Как тебя звать-то?
- Иван.
- Милостивый значит. Имя старинное, доброе.
Ваня прижал котенка к груди. И старик понял, что никому тот его не отдаст.
Да Ваня по-другому и не смог бы поступить. Как можно?
Это же он его спас! Спас этот маленький живой комочек.
- Ты Ванюша, его молочком попои, - тихонько посоветовал старик, - Только много не давай, так, четверть стакана, а через час - еще немного. Он у тебя быстро оклемается, он шустрый.
Мальчик, уже собирался бежать домой, но не удержался, повернулся к старику.
- А почему шустрый?
- А какой же? Только такой шустрый и мог запрыгнуть так высоко, и свалиться в эту щель.
- Спасибо вам, дедушка, что помогли достать… Шустрого.
И помчался домой, бережно прижимая к груди свою находку.
А дома мама, взмахнув руками, выговорила ему.
- Иван! Ну надо же было так испачкаться! И рубашку порвал! Смотри - на рукаве дыра. Ты что, подрался?
И, совсем не останавливаясь, едва взглянув на найденыша, приговорила.
- А этого - выбрось. Такого полосатого добра на любой помойке навалом. Мне обещали перса принести. А то мышь вчера прямо по микроволновке бегала.
- Как же, будет твой перс мышей ловить, - иронично ответил папа, отправляясь с сыном в ванную - мыть найденыша.
А когда Ваня рассказал папе, как он спасал котенка, вопрос был решен.
- И как же мы его назовем? - спросил папа у Вани через пару дней.
Полосатый котенок, вытянувшись во весь рост, лежал на диване, сытый, чистенький, довольный, щуря глаза, один светло-карий, а другой серый.
- Шустрый, - не задумываясь, ответил Ваня.
- А почему Шустрый? - удивился папа.
- Да, ты только посмотри, как он шустро вскарабкивается по шторам. А вчера? Еще такой маленький, а уже мышку гонял по кухне.
Так в квартире поселился новый член семьи - кот, по кличке Шустрый.
Прошло полгода Шустрый вырос в красивого кота, Он не был пушистым и не обладал индивидуальным окрасом, он был просто полосатым котом.
С темной буквой М на лбу и разными глазами - одним светло карим, а другим серым.
***
"Девятый класс, молчит звонок..." Настроение было радостное - сегодня отзвенел последний звонок. Вот и девятый класс позади. Иван довольный возвращался из школы. Начинались долгожданные летние каникулы, пора рыбалки, сбора грибов и просто отдыха с ночевками у костра на берегу озера. Да мало ли интересных дел у старшеклассников на каникулах?
Шустрый, за девять лет превратившийся из махонького котенка в матерого котяру, лежал на травке газона нежась под лучами солнца, вытягивая то одну, то другую лапу, выпускал когти, переворачивался с живота на спинку и опять замирал, чутко прислушиваясь к звукам.
Ванины шаги он слышал задолго до того, как тот подходил к подъезду, Вот и сейчас кот вскочил, выгнул спину, еще раз потянулся, но навстречу не побежал.
Он ведь не собачка какая-нибудь.
Он кот.
А Ваня, подходя к дому, остановился на тротуаре перед тропинкой к подъезду, пропуская пару велосипедистов.
И кто бы мог подумать, что Шустрый, как раз в этот момент, бросится вперед. То ли он все таки решил поздороваться с хозяином, то ли старался защитить его от непонятных созданий, но он бросился, и …
Передняя лапа Шустрого попала прямо между спицами колеса второго велосипедиста.
Кот заорал так, что Ваня решил, будто кто-то рвет того на части, и бросился спасать. Но велосипедист, почувствовав толчок, остановился сам.
Это была молоденькая, лет пятнадцати, девчонка. Она широко раскрытыми от ужаса глазенками смотрела на кота, и немой крик застыл у нее на губах. По щекам ручьем бежали слезы.
Лапу не просто ободрало. Содрало кожу, лохмами висели мышцы. Из кровавой рваной раны торчал обломок кости.
Ваня дрожащими руками прижимал Шустрого к себе, а кот притих у него на груди и больше не орал. То ли из-за шока, то ли потому, что хозяин вот он - рядом, он не бросит. Он надежный друг.
А Ваня, не выбирая дорогу, сам весь в крови, мчался в ветеринарку.
Врач, придирчивого осмотрев кота, задумчиво произнес, - М-да-а, - и вынес вердикт.
- Усыплять будем.
- Это как? - не понял Ваня.
- Не жилец твой кот, парень. Крови много потерял. Лапа совсем ободрана, да еще перелом... Сейчас укольчик поставим и все.
- Нет! - заорал Иван. И уже тише добавил, - Нет. Он, он…мой!
- Погоди. Успокойся, - остановила Ваню совсем молоденькая врачиха, вероятно практикантка.
И обратилась к врачу.
- Сергей Леонидович, а если лапу ампутировать?
- И как вы себе это представляете? - усмехнулся врач. - Трехлапый кот.
- Трехлапый, но зато живой, - не сдавалась девушка.
- Выбирай, парень, - обратился врач к Ване.
И тот выбрал.
- Главное - чтоб живой.
- Тогда - сиди в приемной. Жди.
Операция шла полчаса. А потом Ване отдали завернутого в чистую пеленку кота.
- Он не шевелиться, - прошептал Ваня, прижимая сверток к себе. - Не шевелится...
- Конечно не шевелится. Он под наркозом еще. Но жить будет, - успокоила его девушка-врач.
Потом она выписала рецепт, пояснила как мазать швы и ухаживать за котом, пока рана будет заживать.
Почти неделю Шустрый пролежал в своем углу на подстилке. Только иногда он приподнимал голову, чтобы немного попить из блюдца, которое подносил к его носу Ваня. Он почти неделю ничего не ел.
А потом встал. Встал на три лапы и, пошатываясь от слабости, неуклюже доковылял до своей миски.
Прошла еще неделя. Казалось, Шустрый совсем освоился. В тот день он впервые запрыгнул на шифоньер. Две задние сильные лапы прыгать позволяли, а вот одна передняя при прыжке вниз предательски подвернулась, и кот упал.
Почти месяц вся семья просыпалась по ночам от мяуканья кота, когда тот запрыгивал на шкафы и полки, а спуститься не мог. Ваня вставал, снимал бедолагу, гладил по голове и успокаивал, о чем-то негромко разговаривая со своим любимцем.
А потом Шустрый словно понял - верхние полки не для него.
Прошел еще месяц.
Шустрый не только гулял по квартире, но и выходил на улицу. Только к тротуару долго боялся подходить.
А однажды Ваня проснулся утром от требовательного урчания. Шустрый сидел перед кроватью и пристально смотрел ему в глаза. Рядом с довольным котом на ковре лежала принесенная, как дань благодарности хозяину, мышка.
***
С Вами была Яна Ярова. Подписывайтесь на мой канал. Читайте другие рассказы и истории, которые вполне имеют место быть.
Удачного дня!