В первый раз меня отравили, когда я обмывал автомобильные права. В то время служить в армии считалось почётным и к этому событию готовились. По совету опытных товарищей идти в армию с автомобильными правами было лучше. Водители грузовиков нужны были даже на авианесущих крейсерах, заменявших в СССР авианосцы.
Для осуществления мечты было решено отучиться в детско-юношеской автошколе, где получить право на вождение грузовиком можно было уже в шестнадцать лет. Правда с помёткой, что рулить без инструктора можно только с восемнадцати, но за руль мотоцикла было можно сразу и да – автомеханик третьего разряда это вам не блогер какой-нибудь, или писатель-фантаст какой, прости Господи.
Ну вот когда получил автомобильные прав, я и сотоварищи в количестве трёх человек итого, были отравлены бутылкой водки и плиткой шоколада «Гвардейский». В неполных осмнадцать лет отравление утром следующего дня было детектед и только антидот в виде огуречного и капустного рассола к вечеру помогли избежать мучительной смерти «novichka» в вопросах возлияний.
Потом меня отравили уже в девяностых гидролизным спиртом. Да, друг оказался вдруг и предложил эту цикуту, где спирт не «цэ два аш пять о аш», а многомолекулярный. Одной только «цэ» было двадцать четыре. Очень тяжело было вспоминать с утра - зачем герой явился домой с обрезком водосточной трубы и для кого на ней я исполнял ноктюрн. «Коммуникейшн тьюб!» - сказал бы мальчик Бананан. Что я в эту «тьюб» говорил девицам и почему они затем сбежали, навсегда осталось тайной.
Затем меня на БАМе отравили. Никогда не спрашивайте из чего делают самогон там, где даже картофель чуть крупнее гороха в естественных условиях на вечной мерзлоте произрастает. Попытка ввести цедру цитрусовых в зеленоватой прозрачности настой потерпела фиаско. Какой артист умирает во мне стало понятно лишь на следующий день. Антидотом было пиво и чистая вода с горных ледников. Представляете, наполняешь ванну водой, а вода синяя! «Я пил эту чистую воду!» - пропел бы Гребенщиков.
Отравили меня и на юбилее любимого учителя. Поймали гады с устатку, и не евши и давай травить. Но правда я сам кричал: «Яду мне, яду!» От смущения кричал. Сложно быть лучшим учеником на гуманитарном факультете, а работать на стройке, чтобы хоть немного сводить концы с концами. О «святые девяностые», время моей молодости и первой любви, горите в аду те, кто помянет это время полураспада добрым словом.
Ещё отравление было на прогулочном пароходе зафрактованным партией ЛДПР. Да-да, агитационная компания! «Всё в автодор!» и прочие призывы жуликов, зазывающих в свой балаган на выборы. Это сейчас принято попрекать выборы в СССР копчёной колбасой для привлечения голосующих, а так-то нет в России такой партии, что не занималась бы подкупом избирателей так или иначе. На третий день с парохода, перегруженного ящиками с водкой, я спускался как Ельцин с самолёта в поисках колеса шасси. Только чудо в виде жены позволило избежать конфуза. А так как есть отравили, гады!
А потом девяностые закончились все, и я прекратил давать повод своим недругам травить меня. Пил умеренно и только красное с коньяком на десерт. Белое тоже пил, но уже никогда не мешал пиво с водкой, а водку с вином, да и самогон выбирал только на дрожжах и сахаре. Так и завязал, и почти десять лет ни капли. Счастлив был, потому что, а когда счастлив – зачем пить-то!? И так ведь хорошо.
Так что да. Теперь я в отравлениях и антидотах специалист. И больше скажу, не совершайте ошибку «novichka» - не мешайте напитки из лозы и злаковых! Ну и закусывайте хорошо. Правда варить козлёнка в молоке матери тоже не следует. Но почему, это уже совсем другая история ядов и отравлений.