Правая (самая любимая из всех)) всегда производит в два раза больше молочка. А сама она размером чуть-чуть поменьше, чем левая, небольшая ассиметрия у них всегда присутствует.
Когда-то очень давно, а точнее, 16 лет назад, они у меня обе были одинаковые, симпатичные и аккуратные.
И родила я свою старшую доченьку.
А что делать с молочком - я не знала. Смартфона с Гуглом и Ютубом тогда не было. И никто не рассказал. И врачи не объяснили.
Первый день детки хранились в детском отделении, и мне первый раз принесли дочку на кормление. Она не плакала, но активно таращила глазки, ждала еду и не понимала, что происходит.
Вручили мне её и ушли.
Я приложила её к груди первый раз, но ни она, ни я не умели ещё это делать. Она почмокала там что-то, я ещё удивилась - надо же, даже не больно совсем, а я боялась. Полежали минут 15, почмокали, и я, решив, что, может быть, наверное, ребенок уже наелся, отнесла её назад в отделение и положила в кроватку.
Ребенок как приехал ко мне с вытаращенными глазами, с такими же глазами я её и отнесла обратно.
На смену молозиву у меня довольно быстро прилило молоко. Но случилось странное: если у других мамочек молоко сочится само по себе, то у меня то ли из-за стресса, то ли ещё из-за чего, случились спазмы каналов, и даже молозиво ни капельки не выступало наружу.
Грудь стала огромная и каменная. Сквозь тонкую кожу не просто нащупывались - невооружённым глазом виднелись гроздья молока, похожие на гроздья винограда.
И всё это страшно начало болеть.
Я не могла больше терпеть, переборола свою стеснительность и вышла в коридор. Акушерка была на посту, она отнеслась отзывчиво, она прижала меня к стене и начала со страшной силой сдавливать мою несчастную грудь. Молоко не брызгало, брызнули слезы из глаз от боли. Молозивом, которое моя дочка не смогла высосать, были забиты и склеены каналы. Оно под натиском акушерки стало отходить, но крайне туго, медленно. Она закончила экзекуцию, велев мне идти в палату и самой делать это, пока не выдавлю всё, что там есть в груди.
Я ушла к себе в палату, но не смогла причинить сама себе такую боль, ничего у меня не получилось.
Я вышла снова. На посту было пусто. Я стала ловить всех подряд тех, кто в белом халате бежал мимо меня по каким-то делам - и просить о помощи.
Но на этот раз каждая пойманная мною обладательница белого халата от меня отмахивалась.
Ой, нет-нет, я лишь санитарка.
Ой, нет-нет, я детский доктор.
Акушерка мне не попалась.
Шёл в белом халате пожилой" дядечка". Я уже в отчаянии "ломанулась" к нему.
Когда он увидел мою грудь, он начал чертыхаться. Помимо того, что она лопалась от молока, была огромная, тяжёлая, каменная и красная, на коже ещё виднелись огромные синяки.
Он спросил, как я их себе поставила?
Когда я рассказала, что это не я сама, а это акушерка мне так помогала, он стал выяснять её фамилию.
Я не знала.
Он привёл меня к большому страшному аппарату. Это был клинический молокоотсос. Он сел рядом со мной, включил его, настроил, и начал им откачивать молоко из моей правой груди: ему показалось, в ней ситуация чуть похуже и уже начинается воспаление. Одновременно с этим он очень бережно делал массаж - "человечком" из указательного и среднего пальца ходил по молочной железе со всех сторон, оказывая на неё аккуратное давление.
Расцеживаться было страшно больно.
Но он сказал, что нужно это делать, чтобы не было проблем со здоровьем в груди в дальнейшем, всяких маститов, и я стиснув зубы терпела. Массаж немного облегчал боль.
Он стал отвлекать меня от боли рассказами.
Он оказался профессором, который изобрёл этот аппарат. Советский первый молокоотсос. Он давно уже не работал в этом учреждении (на минуточку, это был престижный питерский Институт акушерства и гинекологии имени Отта), и мне очень повезло его встретить, потому что он сегодня случайно сюда зашёл по каким-то своим делам.
Мы с ним сидели с правой грудью минут пятьдесят. Он мне показывал, как во время сцеживания раздаётся небольшой "взрыв" молока - это очередная закупорка выскочила и теперь этот канал открыт.
Жаль, что я не запомнила историй, они были очень интересные. А у меня от боли шумело в ушах и застилало глаза.
К концу повествования грудь уже почти не болела, она повисла пустой нежной тряпочкой. Казалось, он из неё выкачал даже то, что в ней было у меня до беременности.
Потом он сказал, что ему нужно уходить по своим делам, а мне нужно ровно столько же времени самостоятельно посидеть с левой грудью. Добиться того, чтобы она стала такой же опустевшей.
И ушел. А мне снова было дико больно расцеживать левую грудь, а на этот раз никто не отвлекал меня от боли массажем и разговорами. Самой массировать так же у меня не получалось.
И я смогла просидеть меньше времени.
Грудь опустела, но не до такого состояния, как правая. И осталась навсегда чуть больше размером. Но я просто больше не могла уже это выносить.
Когда мне принесли после этого на кормление мою малышку, она была ещё более голодная, чем в прошлый раз: теперь кроме вытаращенных глазёнок ещё был голодный детский ор.
А когда я дала ей грудь, она впилась в неё, как огромная оголодавшая пиявочка. Я от боли аж взвыла.
Тут-то я и поняла, что в прошлый раз она ничего не поела. Я тогда отнесла в детское отделение несчастного ребенка таким же голодным, каким мне его принесли.
Но зато теперь молочко отлично бежало весёлыми ручейками, причем одновременно из обеих грудей: из одной в ребёнкин ротик, из второй - в мою ночнушку.
С тех пор они у меня разные по размеру, не важно кормлю ли я, или живу вне беременности и кормления. Правая грудь (расцеженная досуха профессором) - стала размером меньше, но даёт всегда в два раза больше молока, и течет оно из неё намного лучше. И с первой дочкой, и со второй, и теперь с третьей.
Вот как важно наладить правильно грудное кормление именно в первую беременность! Оно будет откликаться потом во все последующие. Не повторяйте моих ошибок.
Я бы хотела сейчас, чтобы количество молочка в них было одинаковым - две полных баночки.
Но увы.
#alinabelle alinabellefier
