Это время была эпохой очищения Галактики от всей той мракобесной гнили, что заполнила её после гибели титанов, и становления современных народов и видов. Данная эпоха длилась от 54 000 лет до 8475 года до открытия врат. И событий в данной эпохе было настолько много, что мне невольно пришлось её разделить на отдельные временные отрезки. Итак, наступила новая эпоха, великих свершений и немыслимых по своему содержанию подвигов.
Великий Джихад Тиаматов.
После того как Провалам удалось победить лордов Маладорна на своей родной планете и провозгласить основание Империи тиаматов, началась великая экспансия рода людского в пределы звёздного океана. В те времена жена Торэна и по совместительству царица империи тиаматов - Тэйла, при содействии научного сообщества центральных миров сумела разгадать многие тайны технологического превосходства лордов Маладорна и на их основе выстроить собственную систему технологий. Все те устройства, системы, сплавы, которые она обнаруживала, поначалу повергали молодой народ в шоковое состояние. И даже не из-за того, что они до этого не могли подобное помыслить. А из-за того, что лорды Маладорна ввиду своей зашоренности и не дальновидности, использовали ту или иную технологию не по назначению. Создавая при этом дикий дисбаланс как в потреблении энергии, так и в использовании многих механизмов, сводя всю их деятельность практически к нулю.
Но там, где для одних это было недостатком, для других оно стало преимуществом. То понимание мира, которое я им привил, позволило тиаматам по-иному воспринимать технологии и развитие. И всё же они не спешили за пределы родной системы, зная, что Галактика уже давным-давно поделена между жестокими и беспринципными чудовищами. Поэтому они начали в ускоренном темпе наращивать военную мощь и попутно рассылать разведчиков во все уголки Гайи. Сотни тысяч миров открывались взору исследователей. На тех мирах, где властвовали Дикие империи, в тайне создавались ячейки сопротивления. В тех же мирах, где по какой-то немыслимой случайности власть принадлежала местным жителям, они обманом и манипуляциями устанавливали контроль над планетой и превращали сие миры в укреплённые форпосты.
На протяжении столетия последователи Торэна в тайне наносили удары по инфраструктуре и пунктам снабжения, создавая видимость того, что атаки наносились какой-нибудь другой Дикой империей. Временами даже парализуя целые торговые маршруты. Галактика вновь запылала, но то было пламя очищения, в котором сгинули многие народы варваров, а другие лишились значительной доли могущества. А силы Великого Джихада росли, готовясь к моменту, когда они смогут открыто выступить против властителей Галактики.
Но гордость и высокомерие, стали затмевать умы будущих освободителей. Они всё чаще забывали об осторожности. Что в итоге и привело со временем к их раскрытию. В тот самый период, когда они готовили диверсию против агрокомплексов Лордов Маладорна на Интерионе. Они допустили роковую ошибку, дали себя обнаружить. И в попытках замести следы они решили уничтожить всю инфраструктуру планеты. Что в итоге приводит к немыслимой по своим масштабам техногенной катастрофе. И именно из-за этой оплошности деревья шенджар начали своё глобальное распространение по всей территории планеты. Но лорды Маладорна, не были дураками и быстро сообразили кто на самом деле был виновен во всём этом хаосе.
Слишком рано всё произошло, тиаматы были ещё не готовы к отрытому противостоянию. А гнев и ответный удар Диких империй был незамедлительным. Боясь того, что враг перехватит инициативу, войска Великого Джихада собравшись со всеми имеющимися на тот момент силами, выступили в открытую. По всем мирам, принадлежащим карго-культистам, начались народные восстания. Многотысячные флотилии сошлись в кровопролитных столкновениях.
Однако на этом моменте я должен сделать небольшое отступление. Ибо я не могу не упомянуть случай, что произошёл за месяц перед началом военного похода тиаматов, что внёс свои коррективы в их планы. Перед самым началом вторжения, в пределы диких империй, в родную систему Тиаматов прибыли разведчики технокриптеков. Случайно или по воле судьбы, но они стали свидетелями подготовки к военной операции. Само собой, появление вражеских исследователей вызвало у Тэйлы неподдельный интерес. А потому она, используя своё влияние, скрыла исследователей от остального флота и заточила их в своём исследовательском комплексе, что находился на одной из лун планеты Тиамат. Но, как оказалось потом, среди тиаматов было множество предателей, которые в тайне верой и правдою служили диким империям. Они саботировали охранные системы научного комплекса и позволили исследователям вырваться на свободу. Однако вместо того, чтобы просто сбежать, Сж’даглор, один из учёных, пленив Тэйлу увозит её с собой, считая, что это будет хорошим подношением для верховных экзархов технокриптеков.
В эти мгновения ситуация начала развиваться просто с небывалой скоростью. Боясь за безопасность своей жены, которая на тот момент была ещё, помимо всего прочего, беременна, Торэн мобилизует весь имеющийся флот и начинает военную операцию. Используя страх перед надвигающимся вторжением Диких империй, он сумел воодушевить генералов и воинов, и убедить их выступить незамедлительно. Именно этот момент и послужил отправной точкой для полномасштабного выступления. Но настоящая причина столь поспешной атаки была в его страхе за свою жену. И боязнь нарушить клятву, данную мне в прошлом. И вот именно тогда, я не на шутку испугался. Ведь если Тэйла погибнет, Торэн точно так же умрёт, ибо они были связаны невидимыми нитями. Без сильного лидера всё могло рухнуть. И так как я внимательно за всем следил, я отправился следом за кораблём беглых исследователей.
Пока основной флот преследовал беглецов, иные силы великого Джихада начали наступление по всем фронтам. И первоначальный натиск сокрушил неподготовленную оборону Диких империй. Победа империи тиаматов над карго-культистами была гарантированной. Но как это часто бывало, непонимание своего врага и слабая подготовка привели к тому, что атаки вскоре стали захлёбываться. Раз за разом Дикие империи вновь перехватывали инициативу, и штурм планет затягивался. Трудности со снабжением на межзвёздных расстояниях порой приводил к технологическому и энергетическому голоду наступающих сил. С каждым годом Дикие империи оттесняли тиаматов с захваченных территорий. И победа над врагом, всё больше ускользала из рук воинов Джихада.
А Торэн в этот момент был занят тем, что пытался спасти свою жену и новорождённого сына, которые находились в плену у технокриптеков. Именно когда он так сильно был нужен своим подчинённым, он не был с ними! И про Технокриптеков, можно было говорить всё что угодно. Но в чём им действительно нельзя было отказать, так это в коварстве и изощрённости мысли. Хитростью, и необычной тактикой они устроили для ударного флота Торэна ловушку. Битва была страшной: тиаматы сражались как звери, но даже они оказались бессильными против такой страшной и неподконтрольной им силы, какой были их безжалостные враги. Ударный флот был уничтожен практически полностью, а главнокомандующий был пленён. Его вместе с его женой и новорождённым ребёнком переместили на немыслимых размеров мир-кольцо Теуриан, что огибал солнце иундуан. В прошлом это колоссальное строение служило древним титанам станцией по добыче гелия-3, но после изобретения сингулярных реакторов пришла в негодность. Таких станций по всей галактике было сотни тысяч. Для Диких империй подобные строения являлись источником знаний и объектом поклонения.
К счастью для меня, я знал эти строения как свои пять пальцев, а потому с лёгкостью обходил все системы защиты. Прибыв на мир-кольцо Теуриан, я в тайне ото всех стал пробираться сквозь пути и туннели, неизвестные технокриптекам. Моя цель была простой – во что бы то ни стало спасти Торэна и Тэйлу с их ребёнком. Я продумал всё до мельчайших подробностей.
Явившись в камеру заключения, я обнаружил зашуганных и забившихся в угол существ. Моё сердце разрывалось от сострадания, но когда я приблизился к ним, они резко развернулись ко мне и пред моим взором предстали искусно созданные андроиды. Я обескураженно замер, пытаясь понять, как такое возможно. Ведь по данным внутренней системы это была камера Торэна и Тэйлы. Неужели эти криволапые насекомые допустили ошибку, и в камере был кто-то другой?
Механизированное существо, внимательно осмотрев меня с ног до головы издало странный металлический звук, а затем истошно закричало, испуская во все стороны мощные электрические разряды. Адская боль пронзила мой разум, и я провалился в забытье. В последний момент я осознал, что всё это было искусно созданной ловушкой, и я, как последний дурак, попался в неё. Да, не ожидал я такого от тех, кто не принадлежал к потомкам древних цивилизаций!
Тьма подобно мягкому одеялу окутывала мою душу и разум. Я чувствовал, что словно парю в мягкой пелене. Чьи-то похожие на радиочастоты голоса издалека доносились до моего разума. Я чувствовал, как кто-то, наблюдая за мной, обсуждал меня. В момент пробуждения мне стало любопытно, кто это был, и я мысленно потянулся к направлению голосов. Приложив немалые усилия, я приоткрыл глаза, и обнаружил, что нахожусь в камере, огораживающей пленников силовым полем. По ту сторону силового заслона, что отделяло меня от свободы, я обнаружил закованных в металл членистоногих, похожих со стороны на кошмарную помесь сколопендры и рака-богомола. Твари с любопытством осматривали меня множеством красных фасеточных глаз, блестевших в полумраке. Я отчётливо понимал, что передо мной были сами технокриптеки, мерзкие и уродливые инсектоиды, овладевшие технологиями титанов. И возгордившиеся после этого своим технологическим могуществом, посчитав, что они выше остальных, хотя стояли они куда как ниже, чем большинство Диких империй.
Меня допрашивали на протяжении долгого времени, изучали, сканировали, проводили болезненные операции. Брали на анализ мою кровь, и даже мой посох разобрали на детали. Но не получив чёткого ответа, кто я такой, приходили в недоумение. По всем их воззрениям я просто физически не мог существовать. Как и для титанов, я был для них загадкой. Когда интерес их остыл, меня перевели к остальным уникальным и важным заключённым. И вот тогда я впервые за столь долгое время встретился со своим сыном. Он находился в соседней камере от меня и осуждающе смотрел в мою сторону. В этот момент мне хотелось провалиться от стыда, ибо я не знал, что ему сказать, как объяснить ему мой уход. Хотя, возможно, как лидер своего народа, он понимал причины и цели моих поступков. Но как любящий сын он чувствовал, что я его предал. Долгое время он молчаливо пялился на меня исподлобья.
Однажды между нами состоялся-таки разговор, временами переходящий на эмоции. Но мы всё же кое-как помирились, и наши слова стали наконец-то походить на разговор между отцом и сыном. И это было лучшее, о чём я только мог мечтать. Успокоившись и забыв об обиде, он начал рассказывать о том, как они возвысились. Как Тэйла прилагала все возможные усилия, чтобы тиаматы стали образованными, отвергая любое мракобесие. И как они строили армию для Великого Джихада. А когда дело дошло до их ребёнка, на глазах Торэна проступили слёзы. Он хотел в тот момент только одного – узнать, всё ли в порядке с его женой и ребёнком. В это мгновение я не знал, как ему помочь, а потому я просто кивал, соглашаясь со всем, что он мне говорил. А после весь наш разговор пришёл к тому, что это я во всём виноват. Что я во имя своих тайных интриг погубил братьев, сестёр и наконец – его мать, как родную, так и приёмную.
И снова я ничего не мог ему ответить, я просто, соглашаясь с его словами, кивал головою. Ну а что ещё я мог ему сказать? «Сынок извини, но из-за меня погибли все твои близкие». Нет, я не мог ему это сказать, я всё кивал, соглашался со всем, пока внезапно не обнаружил, что в соседней камере сидел тот, кого я действительно не ожидал здесь увидеть. Его мерзкий и противный голос, перемешанный с ехидной насмешкой, эхом разнёсся по помещению.
—Ха-ха, кого я вижу! И слышу! Я, конечно, многих ожидал тут увидеть. Лидеров сопротивления, смышлёных учёных, решивших, что они могут проповедовать свои идеи. Но я даже и представить не мог, что встречу в этой убогом месте великого и несравненного Перворожденного. Считай, полубога! Который так легко сумел попасться!
Услышав голос знакомого мне человека, если его можно так назвать, я не спеша поднялся и, приблизившись к силовому полю, внимательно вгляделся в его сторону. Из тьмы соседней камеры появился высокий мужчина, облачённый в чёрные одеяния; его лицо прикрывала всё та же уродливая маска титанов, что мы носили, находясь в Неокополе. Недоумение, которое медленно перерастало в нескрываемую ярость. Крепко сжав кулаки и вобрав побольше воздуха в лёгкие, я с силою ударил по силовому полю, со злобой закричав:
—Шривен! Это ведь твоих рук дело?! Ты всё это провернул?! Ты, и никто более ответственен за то, что произошло.
От соприкосновения с силовым полем мои руки пылали огнём. Но я всё же продолжал тарабанить ими по обжигающему барьеру. Но искуситель лишь молча взирал в мою сторону. Я пытался призвать все свои силы и разнести к чёрту все те преграды, что удерживали меня, чтобы самолично придушить того, на кого я возлагал все свои неудачи. Но подавители на моих запястьях не позволяли мне выпустить нужное количество эфириума. А потому вся моя ярость была впустую потрачена на сотрясание воздуха. И только тогда, когда я успокоился, безликий искуситель заговорил:
—Ты думаешь, это моя вина в том, что произошло?
—А других подозреваемых пред моими глазами больше нет! – провозгласил я и тут же продолжил. – Ты и только ты сотворил сие грозное оружие. Ты манипулировал всеми нами и продолжаешь это делать.
—Верно ты глаголешь, это я был тем, кто спровоцировал нападение гиперборейцев на тебя и твоих последователей.
Когда я услышал признание из его уст, в моей груди загорелся праведный гнев. Но не успел я выкрикнуть что-либо, как он тут же вставил своё слово:
—Я всего лишь показал им то, что с ними будет, если бы ты привлёк внимание Диких империй. Я не призывал их уничтожать тебя и твоих последователей. И уж тем более решать всё кровавыми методами. Я просто показал им Галактику и всё то, чем варвары обладали. И лидеры Гипербореи испугались того, через что им придётся пройти.
—Лжец!
—Лицемер! – в ответ закричал Шривен. И в этот миг всё моё внутреннее я оборвалось, ибо отчасти он был прав. Я использовал в своей жизни многие народы для достижения своих целей. Все те жизни, что я между ними проживал, я использовал как маскировку, чтобы прятаться от сильных мира сего. Скольким женщинам я клялся в любви, скольких я впоследствии похоронил!
Я отступил на пару шагов назад и, не удержавшись на ногах, рухнул на холодный металлический пол.
Между нами завязался долгий и местами утомительный разговор. Мы обсуждали всё то, что происходило в Галактике за последние тридцать тысяч лет. Я делился с ним тем, что видел я, что подмечал, какие народы были уничтожены, а какие – порабощены. Шривен же в свою очередь поведал мне, чем именно он занимался последние тысячелетия. Оказывается, он в тайне проживал среди гипербореев, оберегая их от многих невзгод и неправильных решений. Именно благодаря его тайному направлению они стали теми, кем являются сегодня. И я даже представить не мог, какие требовались усилия, чтобы взрастить чуть ли не на генетическом уровне любовь к доброте и мирному сосуществованию. И когда их образ жизни укрепился, он отправился к звёздам, попутно устраняя любые опасности, что присутствовали вблизи обитаемых территорий гиперборейцев.
Но он не знал, что они поступят с последователями Пернаиса таким вот образом. Он лишь хотел, чтобы гиперборейцы внимательно обдумали все те опасности, что будут их поджидать на их будущем пути. И тут он напомнил, что помимо него и меня были и другие технопророки. И вот они-то и являлись катализатором всех тех событий, что произошли со всеми ими. Кое-как, но мы всё же смогли успокоиться. Я, скрипя зубами, всё же сумел поверить его словам, что он не виноват в нападении Лордов Маладорна на планету Тиамат. Дикие империи являются для него точно такой же опасностью. И он точно так же, как и я, пытался найти способ их побороть, но не сумел как следует оценить ум и тактику технокриптеков, за что в скором времени сильно поплатился, оказавшись у них в плену. Он признал, что Великий Джихад тиаматов испугал лидеров Диких империй не на шутку. Настолько, что они даже объединились против общего врага, чего никогда в истории не было.
Так потихоньку наше пребывание в заточение у технокриптеков пошло своим чередом. Время от времени каждого из нас уводили на очередные и утомительные допросы. Притом только меня и Шривена. Иногда даже вместе. Со стороны это выглядело довольно уморительно. Так проходили дни, которые сменялись неделями, а за ними шли долгие месяцы. Поняв, что больше ничего ценного они от нас не получат, технокриптеки со временем перевели нас в закрытую область города, где мы могли спокойно перемещаться и чувствовать себя куда свободнее. Но они, как бы мне ни хотелось, не были дураками и решили к каждому из нас приставить по наблюдательному дроиду. Машины неотступно следовали за нами, внимательно наблюдая за каждым нашим движением. Торэна допустили к его жене и новорождённому сыну. Нас стали обеспечивать всем необходимым; по сути, мы жили в золотой клетке. Среди жителей закрытого района было множество иундуан, странной гуманоидной расы, что со стороны внезапно напоминали помесь человека с насекомым. Они исполняли роль жителей этого города, чтобы нам не было скучно. Ну и, ко всему прочему, исполняли все наши прихоти. Не раз и не два ко мне по ночам наведывались «очаровательные» девы с вопросом, не нужна ли мне компания. Но как приличный Перворождённый, я всегда, точнее, чаще всего, отказывал. Вроде бы.
Однако же и мы не были идиотами и всё прекрасно понимали. Чем дольше мы находились в заточении, тем ближе войска Великого Джихада подходили к пропасти. Но мы не могли открыто это обсуждать. И тут во время очередного разговора я заметил, как Шривен то и дело настукивал странную мелодию пальцами рук. К моему счастью, в моё тело были вживлены всевозможные устройства, которые до сих пор были со мной. Эти дикари не то что обнаружить их, помыслить об их существовании не могли. Уровень технологического превосходства крон-анов был за гранью их понимания, они даже с эфириумом работать не могли. А потому я начал анализировать каждый удар, при этом продолжая и дальше делать вид, что разговариваю с ним. В скором времени я сумел расшифровать его стук, несложный шифр из двоичного кода. Один удар был нулём, два удара были единицей. Так мы и начали вести с ним наши секретные разговоры, незаметно общаясь и выстраивая план нашего побега.
Как оказалось, у нашего хитреца ко всему был заготовлен запасной путь. Пока мы были в заточении, он смог сблизиться с местной наложницей, Тешарой, которая специально была выделена лично для него. С ней он каждую ночь проводил вместе время. Технокриптеки были ослеплены своим высокомерием настолько, что оно поглотило «остатки» их скудного разума. Это их высокомерие не позволяло им видеть многие аспекты из жизни их подчинённых.
Иундуане являлись искусственно выведенным видом, созданным путём скрещивания человеческой расы с геномом технокриптеков. Их создавали долго и упорно, по нуклеотидам соединяя генетические последовательности. И всё ради того, чтобы они выполняли большую часть работ для своих хозяев. Ведь многие технологии титанов могли использовать только родственные им виды. Технокриптеки же развивались на своей планете независимо от других цивилизаций. Вот почему иундуане поддерживали в их империи работоспособность многих механизмов, строили корабли и возводили космические форпосты. По сути, девяносто пять процентов всего населения империи составляли иундуане, и лишь малая часть являлась технокриптеками. И эти пять процентов считали подчинённых им существ глупыми и не способными к научному и техническому мышлению. Но всё было в точности наоборот. Иундуане – хоть и сильно искажённые, но всё же наследники титанов; они были умными и целенаправленными существами, стремившимися изучать окружающий их мир. Технокриптеки же – потомки диких животных, каким-то противоестественным образом достигшие «разумности». Я некогда видел кого-то, похожего на них, в зверинце одного богатенького титана. Но иундуане отчётливо понимали всю опасность открытого выступления против своих властителей. На протяжении многих тысяч лет они тайно искали способы сбросить с себя их иго. А чтобы их недальновидные хозяева не сумели распознать в них опасность, они выработали особую ментальную связь друг с другом. Кроме того, они с лёгкостью могли общаться друг с другом, используя тончайшие оттенки запаха. Во время интимной близости же они словно соединялись разумом со своим партнёром. И именно таким способом Тешара сумела объяснить Шривену положение вещей в Империи технокриптеков.
Но стальные сколопендры не были бы собой, если бы не контролировали всё и вся в подконтрольных им территориях. В случае попытки поднять восстание они могут даже уничтожить подконтрольную им планету. А потому Шривен и решил запросить помощи у меня. Ибо только я обладал нужными возможностями для разработки плана восстания. Иундуане готовы были поднять восстание в любой момент по всей территории империи во имя свободы и во имя Великого Джихада. Но если мы не найдём способ нейтрализовать всю систему имперской защиты разом, то восстание может провалиться.
И я принялся за работу, разрабатывая и выискивая методы борьбы с опасным врагом. На какие только ухищрения нам не приходилось вместе с Шривеном идти, чтобы добиться поставленной цели. Но кое-как иундуане смогли передать мне внутренний код системы безопасности. Внутри своего разума я мог незаметно анализировать и разбирать его на составные части, декодируя элемент за элементом. И спустя несколько месяцев мне удалось сформировать решение поставленной задачи. Как оказалось, технокриптеки использовали в основе системы программируемый код титанов, даже не понимая до конца, как он работает. Работает же, не сломать бы! А потому зная, как выстроено основное ядро программного кода титанов, я сумел создать специальный вирус, который передал бы иундуанам полный контроль над всеми сетями инсектоидов. Но для того, чтобы вирус подействовал, его надо было ввести прямо в центральной системе Империи технокриптеков, откуда бы он распространился бы подобно чуме по всем остальным мирам. Но как именно мы могли бы подобное провернуть, если были заперты внутри золотой клетки, внутри которой за нами неустанно следили?
О том, что нам требовалось, я сообщил Шривену. Я предполагал, что он сейчас выдаст какой-нибудь гениальнейший и в то же время безумный план. Но, к моему разочарованию, он ничего не сказал, а просто молча встал и вышел вон, озадачив меня до глубины души. Неделю он пропадал и не появлялся. Я даже ненароком начал думать, не предал ли он нас. Но всё оказалось куда проще. Всё это время, он проводил вместе со своей наложницей Тешарой. А когда он снова явился ко мне на встречу, то простучал то, что поразило меня до глубины души. Все до последнего иундуанина в определённое время поднимут восстание на всей территории Империи технокриптеков и помогут нам добраться до центрального узла.
Холод и озноб поразили меня до глубины моей древней и уставшей души. Я с трудом сумел совладать со своими эмоциями, чтобы ненароком не выдать следящим за нами автоматонам всю нашу конспирологическую беседу. Шривен был в своём репертуаре! Даже тридцать тысяч лет нисколько не изменили его. Он, как и раньше, готов был положить на алтарь победы миллиарды жизней. Но даже он должен был понимать, о чём он сейчас мне говорил. Ведь в случае поражения вся раса иундуан будет полностью истреблена. Как он мог сподвигнуть на такое и без того измученных существ? На это всё он мне ответил, что это решение они все приняли единогласно. Он как раз таки всеми возможными силами пытался их отговорить. Но они были неумолимы. Или они рискнут всем и свергнут тиранов, или же погибнут все до единого. И хоть я и не видел лица моего собеседника, но отчетливо ощущал его грусть и печаль. И то, с какой тяжестью он мне это сообщал, при этом стараясь улыбаться. Но я-то видел, как из-под его маски текли горькие слёзы. В случае неудачи он станет палачом миллиардов!
Я впервые за долгие годы увидел в нём человека, умеющего сочувствовать и сопереживать.
Так или иначе, но решение уже было принято за нас. Нам оставалось только ожидать, когда именно всё начнётся. Я задал вопрос, а когда именно начнётся восстание, но он только пожал плечами и произнёс:
—Следи за небесами. Когда наступит сей день, ты первым об этом узнаешь.
После этих слов и начались мучительные дни ожидания начала конца. При всём моём желании я не мог рассказать моему сыну о нашем замысле, ибо за нами постоянно следили. Слишком многое было поставлено на кон. Слишком много жизней в данный момент зависело от меня. А потому ожидание становилось ещё невыносимее. А при обнаружении хотя бы малейшего намёка на возможность побега или планирования чего-либо нас бы тут же подвергли бы унизительным допросам, а после прикончили бы. А после убили бы Торэна с семьёй. А потому навещая своего сына и его верную жену, я, как и раньше, играл роль заботливого дедушки, лицемерно улыбаясь и держа за пазухой камень.
В один из прекраснейших дней, отправившись на прогулку в один из многочисленных садов, что был специально оборудован для нас, я внезапно замер и, не сдерживая эмоций, рухнул на колени, с тяжестью заглатывая воздух, пытаясь совладать с тем потоком данных, что нахлынул на меня отовсюду. Ибо я ощутил, как до меня донеслось психическое эхо, идущее со стороны бескрайнего космоса. Всё выглядело так, словно миллиарды голосов в одно мгновение взвыли и тут же смолкли. В ужасе схватившись за сердце и задрав голову к небесному своду, я узрел, как по всему кольцу то там, то тут стали вспыхивать яркие огоньки. Небеса заливали огненные всполохи, целые сегменты мира-кольца покрывались огнём и неспешно откалывались. Безумие окутывало всё и вся. А эхо последних вздохов умерших подобно морским волнам накатывало на меня, и не было смертям конца и края. Миллиарды, если не сотни миллиардов существ в данный момент умирали где-то там, среди бескрайних звёзд. Это означало лишь только одно. Порабощённый народ иундуан восстал, дабы свергнуть своих угнетателей. И первые взбунтовавшиеся миры уже были уничтожены.
Всё окружающее меня бытие, казалось, сошло с ума, и взбунтовалось. Завыли сирены, загрохотали орудия, череда бесконечных взрывов доносились до моих ушей. И осознал я тогда, что революция начало своё великое шествие по мирам технокриптеков. Неслыханные ужасы и бедствия затягивающихся войн против иных Диких империй и войск Великого Джихада – всё это делало положение иундуан невыносимым. И в тайне усиливало их ненависть в отношении их хозяев. Они готовы были в любой момент восстать, но понимали, что не смогут справиться со всей той оборонительной мощью, автоматизированных систем защиты, что выстроили технокриптеки. И потому они выжидали, ища ту единственную надежду, за которую можно было ухватиться. И мы стали этой надеждой.
Для каждого перворождённого понятно, что никакая революция невозможна без повода, причём не всякая революционная ситуация приводила в итоге к революции. Для этого в обществе цивилизации должно было накопиться огромное количество противоречий. Крон-аны и Перворождённые при всём их могуществе твёрдо верили в материальную сущность истории. А потому выделяли несколько определяющих аспектов.
Первое – чтобы цивилизация вступила на более высокую ступень развития, неоспоримое господство элит должно было основательно пошатнуться. Что, собственно, и создало бы ту трещину в самом обществе, приводящую к революционной ситуации.
Второе – обострение усиливалось выше обычного, когда нужды и бедствия угнетаемых масс достигало критических точек.
И третье – значительное повышение в силу указанных причин, активности угнетённых масс. А война с войсками великого джихада лишь усилило этот гнёт, тем самым подтолкнув угнетённые массы к самостоятельному выступлению. И только запредельная мощь оборонительных систем, автоматизированных космических кораблей, и армии механических автоматонов удерживала их от восстания. Но всё общество Иундуан было наготове, и в любой момент по сигналу готово было подняться и свергнуть своих угнетателей. Настал тот самый момент, когда верхи не желали жить по-новому, а низы больше не могли жить по-старому. Всё общество иундуан было подобно пороховой бочке, заложенной под основание Империи технокриптеков, и мы подожгли фитиль.
Угнетаемые массы поднялись все как один и начали сражаться против тех, кто их угнетал. Медлить было смерти подобно, а потому в первую очередь я освободился от кандалов, что сковывали мои силы, и незамедлительно отправился к моему сыну и его семье. По пути я нашёл комнату, где технокриптеки хранили мой посох. Вооружившись, я продолжил свой путь.
Я должен был их обезопасить, ибо от их выживания зависело будущее всего Джихада. Прибыв к Торэну, я обнаружил, что он прибывал в замешательстве. Между нами произошел небольшой разговор: я объяснил ему всю ситуацию и попросил, чтобы он защищал свою жену и сына, и чтобы они укрылись в безопасном месте. Он порывался отправиться со мной, но я строго-настрого запретил ему покидать родных и близких. В этой мясорубке мне сложно было бы сражаться с превосходящими силами врага и одновременно заботиться о его безопасности. Не тот момент и не то время!
В скором времени в нашу тюрьму, если её так можно было назвать, ворвались толпы бунтующих вооружённых иундуан. Они взяли под контроль всю территорию тюрьмы и под пристальной охраной увели Торэна с его семьёй в безопасное место. И слившись с многомиллионами революционными массами, мы выдвинулись в направлении центрального узла.
Сквозь интегрированные во всё моё тело устройства я сумел подключиться к системе связи технокриптеков. Проанализировав всю сложившуюся, ситуацию на фронте, я с грустью признал, что революционные войска терпели поражение за поражением. Там, где иундуане брали вверх, угнетатели особо не заморачивались, а просто взрывали всю планету к богам хаоса. И уже больше пяти процентов всех подконтрольных планет были уничтожены. А под их властью были десятки тысяч планет. Плюс ко всему прочему, эти механические сколопендры обладали мощным оружием, доставшимся им от титанов. Машины и автоматические системы безопасности, флот берхамеров – автоматизированных космических кораблей – и армии автоматонов.
Про них можно было говорить все, что угодно, но они были теми ещё параноиками в плане безопасности. В каждый их механизм была встроена система защиты, и ни один механизм не мог причинить вреда технокриптекам без их прямого приказа. Любой бытовой предмет, находящий в пределах их империи. Всё подчинялось им, и поэтому храбрым иундуанам приходилось практически с голыми руками бросаться на роботов, отбирая у них оружие. Многотысячными массами бросаться на космические корабли берхамеров с крыш высоких зданий, и всё только ради того, чтобы единицы смогли проникнуть внутрь корабля и перехватить на себя управление. Иундуане подобно живой реке набрасывались на стройные ряды автоматонов, чтобы задержать их и дать нам возможно пробиться к центральному узлу.
Никогда в своей жизни я ещё не видел таких целеустремлённых существ и, возможно, не увижу, но это было поистине чем-то невероятным. С трудом мы сумели пробиться в сторону центрального узла. Я чувствовал в это время, как где-то там, среди звёзд, миллиарды голосов постоянно вскрикивали и угасали. Вызванный нами революционный катаклизм накатывал на улицы мира-кольца подобно волнам. И если бы враги сошлись в честном бою, то победа была, несомненно, за нами. Но технокриптеки располагали оружием, не подчиняющимся законам мироздания, а их полный контроль над всеми системами крайне затруднял наше продвижение. То мосты разведут, то заблокируют все двери, то подорвут целые районы, чтобы хоть как-то нас задержать.
Малейшее промедление грозило нам полным поражением, а потому, объединившись в единую реку, мы ринулись в направлении центрального узла. Во время нашего броуновского движения иундуане гибли сотнями тысяч, но каждый раз на смену упавшему товарищу вставал другой, лишь бы оградить меня от любой опасности. Иундуане практически не замечали того, как по ним стреляли гигантские орудия, за раз испепеляя тысячи. И дело даже было не в отсутствии страха так такового. Они боялись, ещё как боялись! Они боялись, но и прекрасно понимали, что если сейчас они дрогнут и дадут слабину, то все поголовно умрут: безумные механические сколопендры не простят ослушавшихся их народ.
Спустя ещё один час нашего движения, в небесах стали появляться перепрограммированные корабли берхамеров. На наше счастье, технокриптеки отвлеклись на них и временно оставили нас в покое. А иундуане всё бросались на амбразуры грудью, мужчины и женщины, лишь бы обезопасить меня. А потому мы продолжали наше движение, не замечая многомиллионных жертв. И спустя ещё несколько часов смогли-таки взять под контроль центральные районы и правительственные объекты всего распределительного узла. Многие уже начинали праздновать; им казалось, что они вот-вот победят.
Но это была мнимая победа, мы не понимали, насколько был силен враг. И мы не понимали самого важного, а именно того, что технокриптеки были готовы пожертвовать миром-кольцом, чтобы покончить с восстанием. Бунтовщики находились повсюду, поэтому они просто поливали огнём всё, до чего добирались, готовые, если придётся, положить всему конец в серии ослепительных вспышек.
Бунтовщики заняли все близлежащие строения центрального узла. Однако внутрь самого здания проникнуть так и не удалось. Оставшиеся технокриптеки забаррикадировали проходы и заняли глухую оборону, намереваясь сражаться до последнего. Пока революционные силы иундуан готовились к штурму, я, уставший и измотанный старик, не спеша подошёл к обзорному окну, опираясь на посох. Моему взору открывалась картина окутанного огнём города. Потоки пепла тянулись к небесам, создавая чёрные как ночь облака. Яркие огоньки вспыхивали где-то там вдалеке. Среди разрушенных городских улиц медленно брели механические создания, похожие на гигантских пауков, и непрерывно поливали всё пространство потоками плазмы. Эта картина вызывала у меня глубокое отвращение. А собственно, чего ещё я ожидал?
Но все мои размышления и созерцания разрушений прервал Шривен, выбежавший из-за угла. Он был весь взъерошен и тяжело дышал. Его одежда во многих местах была опалена, маска, что скрывала его лицо, была местами деформирована. В правой руке он устало держал волочившийся по полу силовой меч, левая была прижата к сердцу и тихонько подрагивала.
—Ну наконец-то я вас догнал! – устало провозгласил он и тут же рухнул на колени. По его усталому лицу стекали капли пота, сквозь порванную и прожжённую ткань виднелись светлые участки оголённой кожи. Моё тело невзначай накренилось в его сторону. Однако глаза продолжали наблюдать за механическими пауками, выжигающими всё на своём пути.
—Как много мы потеряли и ещё, возможно, потеряем, – прокряхтел я, безумным взглядом вглядываясь в развалины, по которым шествовали механические громады, и, покрепче сжав посох, продолжил. – Кто я, Шривен?
Мужчина повернул голову в мою сторону и хриплым голосом проговорил:
—Ты один из Перворождённых, один из технопророков, один из хранителей жизни в Галактике Пяти стихий. – Потом с трудом оперевшись на рукоять меча, он поднялся на ноги и, приблизившись ко мне, положил правую руку на моё левое плечо.
—Хранитель из меня так себе, если я сумел допустить всё это, – прошептал я грустно.
—Увы, но других хранителей у нас нету. Но ты сумел дать этим существам надежду на избавления от многотысячелетнего рабства. Они поверили в тебя и готовы теперь пойти на верную смерть ради того, чтобы на веки вечные избавится от гнёта технокриптеков.
—Даже на смерть? – переспросил я, не сводя глаз с пылающих построек. И тут же на одно мгновение я представил, что где-то там, среди бесчисленных звёзд, армии революционеров, истерзанных и измотанных тысячелетиями гнёта существ, брали штурмом цитадели. Среди звёзд боевые флоты Великого Джихада сходились в бесчисленных битвах с флотами Диких империй. Все они шли на смерть, шли без надежды на то, что победят. Многие складывали головы, но народы продолжали сопротивляться.
Я снова тягостно вздохнул и хриплым голосом протянул:
В былые времена гремел
Наш праздник молодой.
Сияли мы во тьме, шумели,
Цветами яркими бросая.
И тесною толпой сидели,
Надменно песни распевая,
При этом смешивая вина
Под звон бокалов хрусталя.
Тогда душой мы были так беспечны.
Не знали мы ни ужаса, ни злобы,
Мы жили и смелее все, и легче,
Мы пили все за здравие надежды,
И юности, и всех её затей.
Но вот закат пришёл на смену дня,
И растворились в бездне дни минувших лет.
И чем глубже мы шагали сквозь века,
Тем тьма сильнее сковывала нас.
Как же дошли мы до такого?
Продолжая держать руку на моём плече, Шривен окинул взглядом полыхающий огнём город, потом шмыгнул носом и, распахнув рот приготовился было что-то произнести, как вдруг нас окликнули из соседнего коридора.
—Система взломана, мы готовы к штурму!
Я и Шривен, оживившись и выйдя из некоего транса, резко оглянулись в ту сторону, откуда нас окрикнули. И не произнося ни слова, молчаливо направились к ожидающей нас армии.
Двери распахнулись, и толпа разъярённых иундуан ворвалась во внутренние помещения центрального узла, убивая каждого на своём пути и разрушая всё, до чего могла дотянуться. Но враг был готов к подобному исходу: заняв выгодные для себя точки обороны во вспомогательных коридорах, технокриптеки успешно отбивали все наши атаки. И каждый раз бунтующих встречал шквал нескончаемого огня, шквал молниеносных ударов, косящих тысячи революционеров. Но на место убитых тут же вставали другие, прикрываясь телами павших, чтобы пройти пару шагов и умереть следом.
Так как я являлся главным ключом к победе, то меня держали как можно дальше от боя. Но я отчётливо видел своими глазами, как Шривен прыгал на амбразуры, вырезая силовыми мечами налево и направо обороняющихся автоматонов. Мы не сдавались; практически вгрызаясь в стройные ряды врагов, мы кое-как двигались дальше. Но каждая новая волна атакующих давалась нам всё тяжелее и тяжелее.
Заняв ангары боевых кораблей, мы перехватили приказ врага о том, чтобы они разнесли всё здание центрального узла. Мы не знали наверняка, смогли ли они понять наш план, но они явно догадывались, что мы не просто так ломились именно сюда, а не пытались захватывать военные центры и склады с оружием. Оценив всю ситуацию, Шривен незамедлительно скомандовал, чтобы часть сил садилась на корабли и попыталась перехватить берхамеров на подлёте к центральному узлу. Как всегда, он был прямолинеен и отдавал поистине жестокие приказы. Он требовал, чтобы революционеры делали всё возможное, чтобы задержать врага. И если надо, шли на таран; но корабли не должны были добраться до башни центрального узла.
Я молча провожал будущих смертников на бой, зная, что они больше не вернутся. Но в их глазах я не видел и капли робости, они с бесстрашием и великой решимостью, забирались в кабины кораблей. И спустя какое-то время тысячи судов подобно саранче устремились в атаку на превосходящие силы противника.
В небесах, затянутых копотью, в тот же миг загорелись тысячи ярких огоньков, а за ними стали вспыхивать и более крупные всполохи света. Множество обломков, подобно апокалиптическому дождю, падали на крыши и без того разрушенного города. Мы двинулись дальше. Революционеры не дали мне и минуты на отдых; боясь, что я могу устать, они практически несли меня на руках. И громогласно возвещая тысячами голосов слова: «Пернардир, эсхадо Пернардир», что в переводе означало «великий освободитель».
В скором времени мы заняли центральный узел. Это было огромное строение, переплетённое многочисленными трубами систем охлаждения. Гудели трансформаторы. Узел, похоже, давно не ремонтировали: в местах соединения труб кое-где вырывались облака пара, оголившаяся проводка местами искрила так, что мне казалось, будто мы внутри грозовой тучи. С трудом, но я сумел распознать во всей этой каше нагромождений маяк дальней связи титанов. Эти криворукие сколопендры для передачи данных приспособили маяк для сверхпространственных полётов! Его изначальная цель была создавать сигнал в сверхпространстве, чтобы у проходящих кораблей был картографический ориентир. Не мудрено, что он так искрил: чтобы использовать его в качестве устройства связи, технокриптекам с их примитивными приёмниками пришлось вывести его на максимальную мощность и установить дополнительные модули, совершенно не совместимые с его конструкцией.
Но ситуация оказалось ещё критичней, чем мы думали. Мы со Шривенном не смогли найти нужных портов для загрузки информации. Схватившись за голову, мы впопыхах начали бегать вокруг всей конструкции, ища нужные нам порты подключения, вырывая из неё целые куски ненужных технологических нагромождений, чтобы добраться до центральной его части. Естественно, стабильности центральному узлу это не прибавило. И вот когда я обнаружил нужный нам порт, я почувствовал, как позади нас внезапно стало тихо, да ещё так, что я начал слышать биение всех двух своих сердец, которые бились в унисон моему дыханию.
Меня прошиб холодный пот. Медленно посмотрев друг на друга, мы со Шривеном не спеша оглянулись и замерли в немом изумлении. Все революционеры, что оказались внутри центрального узла, были мертвы. Сотни трупов, изрубленных на куски, устилали металлический пол. Даже Шривен, который не отличался доброжелательностью, и то был поражён. Среди изрубленных мертвецов медленно шагали высокие скрюченные машины. Вместо рук у них были горящие алым пламенем силовые клинки, у каждой твари из-под глухого металлического капюшона в нашу сторону смотрели четыре зрительных датчика. Механические хвосты с острым лезвием на концах извивались в разные стороны. Каким образом эти механические монстры сумели истребить несколько сотен революционеров за жалкие доли секунды? Никогда за всю свою много миллиардную жизнь я ещё не встречал таких ужасающих орудий убийства.
Откуда-то издалека донеслись звуки взрывов. Силы воздушного сдерживания были полностью уничтожены. И теперь больше не было никого, кто бы мог нас защитить. Теперь всё зависело только от нас двоих.
—Слышь, седой, если хочешь что-либо совершить, то делай это быстро, иначе нас с тобой сейчас на куски порежут! – Шривен, расправив плечи, развёл руки в разные стороны, и как только он сжал кулаки, в них тут же материализовались силовые мечи, горящие ярко-белым светом. «Любопытно, – подумал я про себя, – почему же я так не умею», – и, соглашаясь со своими мыслями, быстро обернулся к раскуроченному месту подключения. И только сейчас я осознал, что разъём находится слишком глубоко в куче кабелей. Я попытался дотянуться пальцами, чтобы коснуться контактов и загрузить созданный мной вирус в систему, но тщетно. Медленно повернувшись к своему товарищу по несчастью, я тихонько произнёс:
—Никак! Я не могу дотянуться до порта!
—Пернаис, руби кабели!
—И как я это сделаю, они из…
Но не успел я договорить свою мысль до конца, как Шривен резко развернулся и размахнулся для нанесения удара. В ужасе узрев, что он задумал, я внутренне напрягся. И в этот момент я успел произнести только одно:
—Идиот, не смей!
Яркая вспышка озарила пространство, а следом за ней взрыв отбросил нас на пару метров. Всё вокруг кружилось и гудело, но я быстро нашёл внутри себя силы подняться на ноги, и с размаху выдал незадачливому взломщику увесистый подзатыльник.
—Дурак ты, вот кто! – грозно взвыл я, и спустя миг продолжил свою речь.– Это центральное реле. Кабели в сверхпрочной эфириальной изоляции из мистарила, плюс внутри силовое поле. Его никак не пробить обычным оружием!
—Тогда остаётся только одно: сражаться и искать проводник!
Мы, осознавая, что, возможно, не переживём дальнейшего боя, поднялись на ноги. Крепко сжимая в руках посох, я приготовился к бою. Шривен занял оборону позади меня, держа наготове силовые мечи-форсэты. Мы были готовы ко всему.
В помещение центрального узла забежало несколько революционеров. Окинув взглядом всё помещение, они тут же направили стволы бластерных винтовок в направлении окруживших нас монстров и открыли беглый огонь. Но монстры среагировали в мгновение ока. За доли секунды они пронеслись по всему коридору и и в прыжке стали врезаться в ряды иундуан. Движения механических существ были филигранно точными, чётко выверенными; они прыгали на стены, уклонялись от выстрелов, и каждый раз их клинки пронзали тела революционеров. И вот когда последний из иундуан был убит, они снова обратили взгляды в нашу сторону.
Слегка пошатываясь, двигались они в направлении нас, медленно сокращая дистанцию, как будто заигрывая с нами или ожидая какого-то подвоха. Их огненные мечи гудели и потрескивали, и этот звук будто бы приносил боевым роботам подобие наслаждения. Оказавшись в нескольких метрах от меня, один из монстров, прыгнув устремился в мою сторону, да ещё так быстро, что мне казалось, что всё пространство впереди меня как будто исказилось. И даже внутренние сенсоры никак не могли просчитать траекторию движения. На мгновение я подумал, что моя жизнь окончена. Однако к моему превеликому удивлению, Шривен схватил меня за шкирку и, оттолкнув в сторону, прыгнул в направлении стального зверя. Молниеносным движением он отвёл один из его клинков в сторону, а правый клинок вонзил в его левую конечность. В этот момент монстр издал протяжный, металлический звук и попытался было вырваться. Но тут сквозь меч Шривена засверкали ярко-синие молнии и зверь, как будто парализованный, замер на месте, бестолково двигая головою в разные стороны и издавая поскрипывающие звуки. Видя, что тот больше не может двигаться, кудесник радостно улыбнулся и, подтянув робота к себе, с размаху вонзил тому под стальной капюшон силовой меч. Машина от удара рухнула на землю.
Узрев, что один из монстров пал, остальные тут же немного отступили на пару шагов, обдумывая, как быть дальше. Просчитывая иные пути нападения. Со скрежетом вытаскивая меч, Шривен не спеша повернулся в мою сторону и с мерзопакостной гримасой на лице произнёс:
—И не такие уж они и страшные.
Выйдя из некоего ступора, и внимательно осмотрев убитого монстра, я утвердительно закивал, приготовившись встретить врагов. Встроенные в моё тело механизмы заработали на полную мощность, а мозговые нейроимплантаты стали просчитывать наперёд предполагаемые действия моих противников. Я призвал потоки эфириума, и всё вокруг меня замерло. Потоки воздуха, летящие огоньки, и даже искажения от горящих пламенем мечей. Но только не стальных монстров, они продолжали движение. Правда, теперь они двигались с обычной скоростью. И хоть на короткое мгновение, но мне удалось сравнять шансы.
Грозно закричав, Шривен бросился в атаку на ближайшего из монстров. Горящие пламенем мечи закружились в его руках, и непримиримые противники слились в едином и неукротимом танце, нанося друг другу многочисленные удары и выпады. Я про себя даже успел подумать, откуда у столь неразвитого существа такие возможности? Кем же на самом деле он был? Однако долго я не мог размышлять, ибо в мою сторону выдвинулся один из стальных монстров. Стиснув посох, я, несколько раз крутанувшись вокруг оси, с размаху нанёс удар по ближайшему из противников. Кристалл, встроенный в набалдашник моего посоха, ярко засветился, и спустя мгновение вокруг него засверкали молнии, разрывая в клочья броню и внутреннюю начинку механизма.
Наблюдая, как искалеченное тело моего врага упало в пропасть, я с жадностью заглатывал воздух, прилагая немыслимые силы, дабы сохранить концентрацию. Но воодушевлённый победой, я продолжил своё движение, нанося удар за ударом по атакующим меня автоматонам. Как оказалось, в плане защиты они были практически никакими, а потому любой мой удар быстро выводил их из строя. Вся их немыслимая сила заключалась лишь в одном – в их невероятной скорости. Замедлив для них время, я с лёгкостью парировал их удары, и тут же обратной стороной посоха вскрывал их броню. Каждый мой удар выламывал им руки, пробивал головы, а то и вовсе разрывал их немощные тела напополам.
Очередной мой разящий удар отправил в полёт нового врага. Бросив на остальных грозный взгляд, я громко закричал и бросился на них. Следующий мой соперник попытался поразить меня, нанося молниеносные удары, кружась передо мной в бешеном танце, но каждый его удар я с лёгкостью отражал. Он попытался сделать выпад и поразить меня в голову, но быстрым движением рук я отбил его правую руку посохом и, подтянув к себе, с силою впечатал лбом по его механической роже. Машина на мгновение опешила от столь странного моего поведения и от аномальной прочности черепа, но мне хватило этого времени, чтобы нанести ему роковой удар посохом. Механическое тело монстра рассыпалось на куски. Чтобы не тратить время на остальных, я быстро пробежал вперёд, уворачиваясь от выпадов наседающего врага. И, оторвавшись на мгновение от машин, воздел посох и ударил им по металлической поверхности пола. Яркая энергетическая вспышка разбросала оставшихся врагов в разные стороны.
Как только волна развеялась, я, измотанный, упал на колени. Хватаясь за лёгкие, я безумными глазами начал осматривать поле боя. Многочисленные обломки устилали платформу вокруг меня. Задрав голову, я в изумлении сглотнул, увидев раскуроченное тело одного из нападающих роботов, которое, повиснув на кабелях, ритмично покачивалось надо мною.
Я был на пределе своих возможностей. Хоть я и был Перворождённым, но за мой век мне довелось пережить немало событий. И многие из них измотали меня. Я и вправду был стариком. Вполне возможно, что когда я вернусь в пределы Звёздного храма, то я обязательно восстановлю свою былую красоту и силу.
И если я был на грани своих сил, то Шривен – наоборот. Он наслаждался битвой, яростно колошматя своих противников. Здесь и сейчас он испытывал какое-то извращённое наслаждение, и со стороны создавалось впечатление, что ему было мало. Он желал большего. Железный монстр то и дело наносил ему удар за ударом, но мой товарищ будто не замечал этого. Я пристально следил за их битвой издалека, попутно стараясь отдышаться и восполнить потраченные силы.
Соперники кудесника теснили его, и пока тот отвлекался на быстрые атаки одного, второй, нанеся серию ударов, выбил из его рук силовые мечи. И Шривен оказался совершенно безоружен, я на мгновение даже запаниковал. Но в этот миг я обнаружил ещё одну удивительную особенность, которой он был наделён. Встав в боевую стойку, он приготовился принять бой. Бить таких противников голыми руками?! Как такое возможно? Он совсем уже ополоумел!!! Но, к моему удивлению, по кистям кудесника заструились белоснежного вида огоньки, которые в скором времени соединились в яркие молнии. Что это, какой-то вид технологий? Но у Шривена ничего такого в организме не было, я сканировал его. Присмотревшись внимательно и запустив этеронный анализатор, я обнаружил, что эти молнии были вызваны потоками частиц эфириума, направляемыми его волей. Нечто подобное, возможно, было среди Перворождённых, но никак не среди младших народов. Да кто он такой?!!
Именно это ещё больше подтолкнуло меня впоследствии к выводу, что он стопроцентно прибыл из далёкого будущего. Ибо подобное могли совершать рыкари, одно из ответвлений гиперборейского народа. И тот, кого я подозревал, тоже обладал данным видом способностей. Или же Шривен был его дальним родственником или даже отцом? Это тоже вполне допустимая версия. Или же это просто самое невероятное совпадение. Но в те времена я ещё о подобном и помыслить не мог, а потому для меня это было чем-то невероятным.
Один из монстров нанёс серию быстрых атак, Шривен, с лёгкостью их отбивая, быстро перегруппировался и с размаху нанёс сильнейший удар прямо в бок опасному монстру. В момент удара из его правого кулака вырвался мощнейший поток ярких молний, пробивших в боевом роботе сквозную дыру и отбросивших его в дальний угол. Стараясь не терять время зря, последний из его противников, пробежав по трубам и кабелям наверху, прыгнул и навалился на него всем своим телом, попытался сбросить того вниз с металлической площадки, прижал его к ржавому парапету. Крепко обхватив горящие пламенем силовые мечи врага, Шривен, стиснув зубы, оглушающее заорал. Его кулаки с ещё большей силою обхватили лезвие клинков, а из-под пальцев его потекли яркие потоки молний. Кожа на его руках обугливалась, отдельные куски постепенно отшелушивались и улетали прочь, обнажая выгоревшие участки мяса, а местами и костей. А он всё держал горящие пламенем орудия убийства, не смея шевельнуться. В это самое мгновение я на полном серьёзе подумал, что ему конец, и нет более для него спасения. Но он сумел побороть свои пределы, и на моих глазах свершилось чудо. Силовые мечи сломались, и Шривен, оторвав монстру руки, вонзил их в его металлическое чрево.
Но робот оказался куда живучее, чем мой товарищ ожидал. Он снова отступил, чтобы затем вновь наброситься. Но и тут кудесник меня удивил. С лёгкостью отбивая удары он, сжимая кулаки, парой ударов выбил многоногого монстра из равновесия. Удивительно, но большое число ног не помогло тому устоять, а только мешало. А Шривен нанёс свой финальный и самый сокрушительный удар, проломив монстру голову и отправив его ещё дёргающиеся останки в полёт с платформы.
Наконец победив последнего из врагов, он, обессилевший, рухнул на колени и с болезненным стоном посмотрел на свои изувеченные руки. Он превзошёл самого себя, вышел за пределы своих возможностей. В эти минуты я испытывал к нему самые тёплые чувства, какие только мог в себе найти. Как и я, он точно так же выкладывался по максимуму во имя освобождения угнетаемого народа. И, как и я, он прекрасно понимал, что от нас ждали избавления и что все в нас верили.
Но все мои размышления прервались, когда всё здание задрожало. Я в ужасе окинул помещение взглядом. Задрав голову, я узрел, как потолок стал покрываться трещинами, и спустя каких-то несколько мгновений крыша рухнула. Сквозь образовавшуюся пробоину в помещение занырнул механический паук. С грохотом он перебирал своими тяжёлыми лапами по стенам. Над образовавшимся проломом навис исполинских размеров берхамер, из которого стали вываливаться, подобно бусинкам десятки механических чудовищ. Падая на пол, они в мгновение ока раскладывались и тут же направляли в нашу сторону дула плазменных орудий. Заметив все эти адские механизмы, Шривен сгорбившись, ещё больше застонал.
—Да сколько же их ещё сюда завалится, я больше не выдержу!
—А больше и не нужно! – раздался металлическим эхом бездушный голос одного из технокриптеков, очищенный от эмоций перевод с их отвратительного языка.
Холодный пот окутал всё моё тело, дыхание участилось, я с трудом нашёл в себе силы, чтобы сглотнуть. И посмотрев друг на друга дрожащими взглядами, я и Шривен с трудом повернулись в ту сторону, откуда до нас донёсся заставивший нас испугаться голос. Шривен побледнел. Его дыхание участилось, губы в ужасе задрожали, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Сквозь гигантских размеров врата в зал ретранслятора вошла, перебирая механическими ножками, стальная сколопендра, чем-то смахивавшая и на креветку. Всё тело киборгизированного по самые жвалы членистоногого медленно извивалось, подобно океанской волне. Диафрагмы множества зрительных датчиков то расширялись, то снова сужались. Одной из своих клешнеобразных механических рук технокриптек держал за горло израненную Тешару.
—Нет! Нет, не-е-ет, – простонал в горьком отчаянье Шривен. – Ну почему всё так произошло… – Его слова звучали так, словно она уже была мертва. Хотя внешний вид у неё был такой, что это утверждение было недалеко от истины. Вся её одежда была испачкана тёмно-зелёной кровью, лицо было в кровоподтёках. Правая рука была выломана и безвольно болталась. А левой она пыталась держаться за механическую руку технокриптека, чтобы не задохнуться в тисках своего хозяина. Но судя по её выражению лица, она уже была на грани своих сил.
Механическая сколопендра не спеша посмотрела всеми своими зрительными датчиками в сторону Тешары и, щёлкнув жвалами, изобразила подобиями органов ротового аппарата нечто, что по её замыслу, должно было означать гримасу.
—Хр-хр х-р-р-ч-ч-ч-шщ-т… – защёлкала тварь, и транслятор у неё на груди заговорил низким, ледяным голосом, переводя. – Что совершено вами здесь, о нелогичные существа, хр-ч-ч-иц-ц хр-р-р… На что ваш расчёт!? Неужели убеждение, мысль, тин-гх-заур-р-ш-р-чш-р в вас, что победа за вами? – переводчик, очевидно, не мог найти некоторым его словам подходящий эквивалент. Однако технокриптек продолжал свою победоносную речь:
—Тин-и-гуаза-ра-а-а-ч-ч хр-хр, конец вашего бунта – здесь и сейчас, со смертью вашего лидера! Зрелище вас достаточно, нет больше пользы. Ваш же долг, хр-хр-ч-ч-ш-ш-ш-р-р, подчинение… – И после этих слов он приблизился к лицу Тешары и несколько раз прощёлкал своими механическими жвалами. Собравшись с силами, девушка, скорчив гримасу, плюнула ему в лицо.
—Нам больше нечего терять, кроме своих цепей.
Услышав сие изречение, стальная сколопендра резко отпрянула, да ещё так, что всё его тело изогнулось. Дёрнув головой, технокриптек покосился в нашу сторону.
—Хр-ц-ц-ич-ч-ч-р лицезрения последствий ваших решений? Идея глупа от начала. Её подобие – куир-за-ер-ор-ор-щ-щ-т, сбой. Страх не наведён на нас, истребление восстания вскоре, очищение инструментов от вашей программы. Ваша участь – вечная изоляция в бессознательном состоянии. Хру-хир-ур-ху-ру доброта явлена вам в прошлом, но в вас нет почтения. В этом нет логики и справедливости. Информация в ваших разумах – ценность, её получение в будущем. А после хр-р-и-и-ир о вас – в Зал славы завоеваний нашего народа.
И, закончив говорить, он поднял девушку над собой. Из одной из его механических рук выдвинулся раскалённый докрасна клинок. Все его действия были до ужаса показательны, он ясно хотел дать нам понять, что готовится её казнить. Видя неизбежность действия, Шривен с трудом попытался подняться, но тут же рухнул обратно. Я отчётливо слышал, как ломались его кости, но Шривен всё равно пытался. Его стон вскоре превратился в крик. И в этот миг я ощутил внутри разума, как потоки эфириума начали складывать предложение. «Закончи дело». И только эти слова прозвенели у меня в голове, как я тут же ощутил, как вокруг Шривена начали собираться потоки эфириальных частиц, тут же начав соединяться в технологическую цепь. Шривен выходил на совершенно иной путь развития: все его органы начинали работать на более высоком уровне, он практически силой разума вливал внутрь себя всё новые и новые потоки этеронов. По всему его телу то там, то тут лопались капилляры. Я удивляюсь, как он не умер ещё до этого. А он всё продолжал концентрировать внутри себя всё частицы эфириума, и спустя пару мгновений рванул в направлении монстра с такой скоростью, что я, даже используя все свои внутренние механизмы, не смог его отследить. В моих глазах была видна синеватого цвета молния, которая неслась в направлении технокриптека расплавляя всё на своём пути. Десятки автоматонов разлетались на мелкие кусочки. Яркая молния, пронёсшись по всему пространству, материализовалась в объятого призрачным огнём Шривена, оказавшись практически в упор с технокриптеком. Тот попытался отскочить, но было уже слишком поздно. Размахнувшись, Шривен отрезал ему конечность, в которой находился раскалённый клинок. Потом, перекувыркнувшись, он с размаху перерубил пополам тело сколопендры горящим пламенем клинком. Оседая на пол, технокриптек выронил девушку, и та с криками полетела вниз.
В ужасе ахнув, Шривен бросился следом за ней и, подхватив её в воздухе, крепко обнял. И в этот миг случилось то чего я даже помыслить не мог. Его глаза ярко засветились, всё его тело потемнело, и они в мгновение ока исчезли, превратившись в тёмно-синий дым, чтобы материализоваться рядом с ещё живым технокриптеком. Поначалу Шривен был спокоен, но потом вскричал и упал на пол. Вся кожа его стала одним большим кровоподтёком, кровь струилась из его ушей, глаз, носа, и даже рта. Он начал без остановки кашлять кровью. Я не знал, сможет ли он пережить столь сильное слияние с эфириумом, ведь я никогда не видел подобного. Я никогда в жизни не видел также того, чтобы живое существо его уровня смогло своими собственными силами совершить телепортационный прыжок. Шривен был не просто обычным существом, он был в одном шаге от того, чтобы стать Перворождённым. И даже полудохлый технокриптек, раскрыв диафрагмы глаз на максимум, в недоумении взирал в сторону кричащего и харкающего кровью человека.
—Обнаружение необъяснимого. Существо с невиданным потенциалом, желательно изучение, желательно разрешение на изучение. Но старания всё равно напрасны. Битва проиграна, оттягивание конца лишь. – Столь же холодно, как и в первый раз.
Услышав слова технокриптека, Тешара поднялась и яростно врезала тому по его механической роже.
—Заткни свою мерзкую пасть!
Но существо лишь только изобразило подобие смеха. Но тут он с трудом посмотрел в сторону ретранслятора и громко заскрежетал, молотя себя клешнями по голове и пытаясь отползти в сторону.
—Отмена! Отмена! Не-е-ет!
Перерубленное тело и конечности технокриптека внезапно начали дёргаться, как будто он отбивался от кого-то невидимого. Он резко вывернулся, да так, что его жвалы и прочие максиллы распахнулись, оголяя его механическую пасть. Из дыр в его теле закапал мерзкий ихор, то немногое, что оставалось в нём органического. Спустя миг его зрительные датчики замерли, а сам он, став безжизненным металлом с примесью углеродистых соединений, повалился на пол. Тешара и Шривен в недоумении посмотрели в его сторону, а потом – в мою. И узрели они, что я стоял, крепко держа в левой руке острый осколок, а из правой моей руки текла алым ручейком кровь, затекая в разъём и создавая некий проводник, через который я закачал программный код вируса в их сеть. В этот момент внутри помещения ретранслятора один за другим начали отключаться и падать на землю механические слуги. Берхамеры складывали свои плазменные орудия и улетали прочь. Сам же ретранслятор начал видоизменяться, от него стали отлетать все лишние детали, обнажая его истинную форму. Мерцающие огоньки эфириума закружились вокруг ретранслятора. По всевозможным впадинам в его корпусе потекли яркие потоки света. Взяв в руки свой посох, я запустил инструментоны, и в это мгновение предо мной появилось множество сверкающих дисков, внутри которых двигались сложнейшие механизмы. Шаг за шагом я начал настраивать систему на передачу сигнала на оставшиеся миры технокриптеков.
Ретранслятор ярко засветился, на его вершине стал собираться поток переливающейся энергии, которую он черпал будто бы из окружающего пространства. Множество берхамеров были отключены, а их металлические остовы начали огненным дождём падать на поверхность мира-кольца, обращаясь в полёте в дымные перепутанные ленты. Миллиарды освобождённых иундуан на бесконечных просторах ныне уже павшей империи выходили из своих убежищ и с удивлением наблюдали за огненным дождём, что ознаменовывал начало нового времени и падение старого мира.
Нарастающий поток энергии достиг критической мощности. По сверхпространству и всем тонким планам вселенной Небытия на сверхсветовой скорости понеслась энергетическая волна, выжигая сознание технокриптекам и уничтожая подконтрольные им машины. По всем мирам, где сражались храбрые революционеры-иундуане, берхамеры, до того готовые смыть кровавой волной последние их надежды, отключались и падали на землю. В иных же местах они просто взмымали в небеса и улетали в никуда. Там же, где они сражались бок о бок с силами иных Дикий империй против солдат Великого Джихада, они направляли свои орудия против бывших союзников.
На каждой из планет, где находился ретранслятор титанов, он точно так же начинал накапливать энергию, чтобы затем выбросить подобие этой первой волны. За одну только стандартную тиаматскую ночь силам Великого Джихада удалось сломить натиск Диких империй. А влившиеся в армию иундуане и многие иные народы Галактики единым кулаком начали одерживать победу за победой. Судьба карго-культистов и подобных им была предрешена. Так стали зарождаться новые правители галактики.
Миллионы граждан мира-кольца выходили на улицы городов, впервые в своей жизни не боясь за своё будущее, все крыши домов заполняли ликующие жители. В небесах гремели салюты. Наблюдая, как спасатели укутывали тела, как женщины и мужчины плакали над убитыми родственниками, я молча сидел спиной к стене и пустыми глазами наблюдал за всей этой суетой. Мою правую руку перевязывала одна из прибывших вскоре после боя группы спасателей знахарка. Её действия были очень аккуратными, с неким почтением и заботой. Я не спеша посмотрел в её сторону. Это была уже не молодая женщина с пышными формами. У неё были довольно красивые зелёного цвета фасеточные глаза, больше человеческих по размеру; тянущиеся со лба усики уже от прожитых лет поседели. Тёмно-зелёные волосы были собраны в некое подобие пучка, который она собрала, вероятней всего, в спешке. Заметив мой взгляд, она, позеленев, улыбнулась.
—Ну, вроде всё, как вы себя чувствуете?
Приблизив к лицу правую руку, я внимательно её осмотрел и, создав на лице ироничную гримасу, пару раз кивнул.
—Вполне себе, думаю. Дальше я как-то сам.
Антенны женщины тут же приподнялись в некоем удивлении. Она неспешно дотронулась рукою до моего левого плеча, а правую руку положила мне на ногу.
—О величайший! Быть может, мне стоит сегодня побыть с вами?
На мгновение я даже опешил от столь странного предложения. Запустив потоки эфириума в её сознание, я почувствовал эхо её мыслей и эмоций и понял, что женщина хотела провести со мной ночь в качестве благодарности за то, что я совершил. Но за этими её мыслями я обнаружил горе и печаль о потерянном муже, об убитых в огне берхамеров её детях. Я отдёрнулся от её мыслей. Нет, я никак не мог ею воспользоваться после того ужасающего горя, что на неё свалилось. Создав на лице самую снисходительную улыбку, какую я только смог из себя выдавить, я дотронулся до её лица. В момент соприкосновения женщина, как будто наслаждаясь этим мигом, закрыла глаза и потёрлась щекою о мою ладонь.
—Спасибо тебе, милая, – тихо проговорил я и тут же добавил. – Может быть, в другой раз, но только не сегодня. Не после всех этих смертей, что я сегодня лицезрел.
—Но я…
—Всё в порядке, – не дав ей договорить, резко вставил своё слово я. – Ты лучше позаботься о тех, кто сегодня выжил. И пусть души твоего мужа и детей попадут в лучший из миров.
Услышав то, что я сказал, женщина тут же побледнела, на её щеках проступил сероватый оттенок. А из-под полупрозрачных век медленно потекли слёзы. Резко схватив мою правую руку, она крепко вцепилась в неё и с силою поцеловала моё запястье, а после этого приложила мою ладонь к своему лбу. Её поникшие усики выпрямились и на их кончиках медленно засияли светло-зелёные огоньки. Это означало, что в данный момент её обуревали некие эмоции.
—Спасибо вам, о величайший. Мы никогда не забудем того, что вы ради нас совершили. – После этого, медленно отпустив мою руку, она склонилась надо мной и поцеловала меня в лоб. Я аж непроизвольно ойкнул. Женщина же, ничего не сказав поспешно собрала все свои медицинские принадлежности и, виляя бёдрами, побежала к другим раненым. Я провожал её весёлым взглядом.
—Зря ты так с ней, – произнёс Шривен, присаживаясь рядом со мною. Я тут же непроизвольно дёрнулся, повернувшись к откуда ни возьмись появившемуся рядом товарищу. Но узрел я не того великого человека, а израненное и перемотанное бинтами существо с дрожащими руками. Его лицо всё так же скрывала маска технопророка, которую он носил, живя в Неокополе. Даже освободившись от влияния титанов, он маску сохранил и более её не снимал, вечно скрывая ото всех свой истинный лик.
—Она к тебе со всей душою, а ты ей отказал в столь грубой форме. Ой, нехорошо поступаешь, как пить дать, нехорошо!
От слов Шривена мне стало даже немного стыдно. Я тут же непроизвольно усмехнулся, бросив взгляд на ту женщину, что вдали от нас осматривала очередного раненого. Ощутив мой взгляд, она тепло мне улыбнулась.
Однако я не отказывался от своих слов.
—Она думает, что я смогу унять её боль, словно я какой-нибудь великий утешитель. Но это всё обычный идеализм, возведённый в абсолют. Я не смогу убрать ту боль, что засела в её душе. И никакие мои утешения не вернут ей детей и мужа.
—Но ведь она же всё равно к тебе припрётся ночью, и никуда ты от неё не денешься.
Я иронично посмотрел в сторону Шривена.
—Вот когда придёт, тогда и буду об этом думать. А сейчас я просто хочу перевести дух. Уж слишком дикая у нас была битва.
—Это точно!
Мы глубоко вздохнули, и наши взгляды устремились в сторону Тешары, которая, взобравшись на разбитый берхамер, о чём-то громко кричала собравшейся толпе. Иундуане радостно хлопали и скандировали всевозможные лозунги.
—Ну а что насчёт неё? – спросил я, мотнув головою в направлении побитой, но уверенной в светлом будущем девушки, что без умолку скандировала речи, воодушевляя народ на новые свершения. – Ведь она же не такая, как мы с тобой; что для неё жизнь, для нас всего лишь миг.
Шривен тягостно вздохнул.
—А то я и сам не знаю, что для меня или тебя двести лет жизни – всего лишь миг! Но для неё это будут самые счастливые годы, какие только я смогу ей подарить.
Я озадаченно повернулся в его сторону.
—Неужели ты решил остепениться? Шривен?
—Кто, я? Демиург упаси! Такие, как мы, не созданы для нормальной жизни. Наша судьба – брести сквозь века подобно теням и жить в вечном одиночестве. Но она заслужила счастливую жизнь. Плюс, надо будет помочь иундуанам укрепить свою власть. И не дать им пасть в новый карго-культиский маразм.
—Говоришь так, словно ты уже наперёд знаешь, что с ними будет, – молвил я, но Шривен в этот момент как-то странно ухмыльнулся. В некоем удивлении я склонил голову набок.
Но все наши разговоры нарушила толпа иундуан, которая ринулась в нашу сторону. Взяв нас на руки, они понесли нас, как древних героев, наружу под радостные возгласы.
Стальные ворота распахнулись. Яркие лучи светила нас ослепили, но когда наши глаза приспособились, мы узрели миллионы иундуан, заполонивших улицы, крыши домов, летающий транспорт и антигравитационные платформы. Все жители близлежащих уровней хотели лично узреть своих спасителей и поблагодарить нас за освобождение их народа. И сколько бы мы не говорили и не старались их убедить в том, что революцию может свершить лишь только народ и никто более, а мы всего лишь помогли им найти нужный путь, они не хотели слушать.
Праздничная процессия двинулась; по улицам зданий на наших глазах вывешивали фиолетовые знамена, символ нового времени. И в этот момент я обнаружил, что антенны на головах окружающих нас жителей стали светиться мягким, желтоватого оттенка светом. И всё вокруг: каждое здание, каждая летающая платформа – были подсвечены яркими огоньками. И каждый огонёк был чьей-то спасённой жизнью. Жизнью, которой больше никогда не придётся чувствовать на себе жестокую руку угнетателей.
Вот так и появился на свет Теурианский Союз Иундуан. Спустя какое-то время на всенародном заседании планет Тешару избрали верховным вождём Теурии, а благодаря влиянию Шривена власть Тешары стала беспрекословной. Начались времена всеобщего блага и прогресса.
Торэн и Тэйла вернулись обратно на Тиамат и провозгласили об основании династии Техиаков. Спустя какое-то время Тэйла родила ещё нескольких детей, и династия властителей Тиамата стала расширяться. На протяжении многих лет тиаматы и иундуане распространяли по Галактике учение о диалектическом материализме и объединёнными силами искореняли Дикие империи и подобных им. Я же на этот раз никуда не исчез, а старался по мере своих сил принимать активное участие в развитии народов и рас Галактики Пяти стихий. Тешара прожила довольно долгую жизнь даже по меркам иундуан. И когда срок жизни матери и вождя народа звездостроителей подошёл к концу, вся Галактика оплакивала её кончину. Чтобы проститься с ней, благодарные жители Теурии построили для неё особого вида мавзолей. И огромные толпы страждущих многие дни на пролёт приходили, чтобы с ней попрощаться. И вот когда последний из жителей Теурии покинул усыпальницу, в ней остались только я и Шривен.
Он долго стоял, не издавая ни единого звука, и сгорбившись смотрел на пожилое тело своей возлюбленной. Я стоял позади него и, опираясь на трость, смотрел себе под ноги. Мне было грустно и отчасти жалко, но не почившую Тешару, а того, кто её любил. Но такова была наша судьба.
И вдруг правая рука Шривена не спеша колыхнулась. Он приложил её к маске, что скрывала его лицо. Я, затаив дыхание, наблюдал за тем, что делал мой старый друг. И в этот миг его маска, издав протяжный звук, раскрылась. Сняв её с лица, он медленно подошёл к постаменту и аккуратно вложил в руки своей умершей возлюбленной. Потом, склонившись над телом усопшей, поцеловал её в лоб и, отступив на пару шагов, тягостно выдохнул.
—Шривен…
—Не надо, – тут же, не дав мне договорить, резко произнёс он. – Не надо, это были лучшие годы, которые были в моей долгой жизни. И я не испытываю сожаления, что потратил их на неё и сделал её смертную жизнь счастливой. Жаль только, что у нас так и не было детей. Наложницам удаляли репродуктивные органы. Она всю свою жизнь от этого страдала, и ей было невыносимо чувство того, что не будет никакого продолжения после неё. Но всё же она была счастлива рядом со мной. Она была счастлива, осознавая, что иундуанам больше ничего не угрожает. И я был счастлив тоже.
Внимательно слушая всё, о чём он говорил, я с грустью тихо кивнул.
—И что теперь ты будешь делать? – спросил я, пытаясь всмотреться в его лицо. Но из-за того, что он стоял ко мне практически спиной, а помещение было тёмным, я ничего не разглядел. На мгновение мне показалось, что он шмыгнул носом. Но после этого раздался безумный смех.
—А-ха, что я буду делать! То же, что и всегда. Знаешь, что, друг мой седовласый... Ты когда-то спросил у меня, кто я такой на самом деле? А я каждый раз это от тебя скрывал. Но я могу сказать лишь только одно: ещё не время раскрыть эту тайну. Но я обещаю тебе, слышишь, обещаю, что когда-нибудь ты точно об этом узнаешь. И поймёшь, ради чего я всё это делал.
И только он это произнес, как его тело засверкало ярко-белым светом и превратилось в синего цвета туман, которое тут же развеялся. И снова кудесник исчез, растворившись в веках. Как появился внезапно, так внезапно и исчез.
Исчезновение Шривена вызвало внутри сообщества иундуан множественные споры. Ибо за долгие годы звездостроители привыкли к нему и не представляли, как им теперь жить дальше. Но годы шли, и иундуане медленно привыкали к новой, самостоятельной жизни.
А что же касается исчезновения Шривена, то среди обычных граждан всё чаще стали возникать всевозможные слухи и домыслы о том, что именно с ним произошло. Одни говорили, что он так долго стоял у тела своей возлюбленной, что превратился в прах.
Другие – что он дошёл до края мира-кольца и, наблюдая за отплытием к звёздным глубинам космических кораблей, окаменел и рассыпался в труху. На том месте, где многие считали, что он умер, впоследствии был построен космопорт и воздвигнута гигантская статуя Шривена. И сколько было жителей, столько было и гипотез, одна безумнее другой.
Я же, оставив мирские заботы, продолжил своё долгое шествие по мирам галактики Гайя, в тайне оберегая народы и присматривая за молодыми расами.
