Глава 17.
Начало
https://zen.yandex.ru/media/id/5f54835972b2bd4697005e1f/gorodskie-zarisovki-627d4472dc17f5097de75527
Наши войска заминировали все подходы к ближайшим селам. Не первый день наносятся жесточайшие удары по донбасским городам.
Военные силы Украины до сих пор не теряют надежд и усиливают некоторые свои группировки. Они стреляют по своим же жителям сёл, убивают своих же мирных граждан. На это больно и страшно смотреть. Там наемников из Европы больше, чем граждан Украины.
Мы освобождаем украинские города и начинаем бои за соседние. Где-то уже практически полностью зачищены жилые застройки и промзоны.
Очень хотелось домой, мы считали дни, шутили, что скоро как Робинзон Крузо начнем делать зарубки на дереве.
Сегодня было особенно жарко. Мы находились на берегу речки Северный Донец.
Мы год на этой войне. Я не был в отпуске. Да и никто из моих не был. Слава Богу среди наших нет потерь. Мазоли на руках и ногах, похудевшие и осунувшиеся, обгоревшие лица, седых волос прибавилось...
Трава вокруг была выжжена летним солнцем, дождей не было много дней. Пыль и песок стояли столбом. Сначала мы были на позициях,а потом поняли, что попали в окружение. Огонь летел со всех сторон. Нас не спасали каски, бронежилеты. Пули попадали под вырез для рук. Парни падали от снарядов и осколков, кто-то полз, кто-то не двигался. Мои вроде все были рядом, скучковались, встали спиной в круг, мы отбивались, из-за пыли почти в слепую, не видя врага. Что то просвистело рядом, я пытался разглядеть, вдруг успею... Последнее что я помню как рядом услышал сильный грохот. И тьма... Сколько прошло времени я не знаю. Вроде иногда я что-то чувствовал и опять проваливался в небытиё. Я проснулся в белых стенах и абсолютной тишине.
Я не мог пошевелиться. Но попытался прошептать "пить". Своего голоса я не слышал, казалось, что я это был хрип, но ко мне подошла девушка в белом халате. Почему-то она шевелила губами, но я опять же не слышал ее слов.
Девушка затронула рукой стену (это уже потом я понял, что она нажала кнопку вызова врача). Ко рту поднесла стакан с трубочкой. Голову слегка приподняла. Глотать я мог самостоятельно, при этом было больно, но это радовало. Потом пришел доктор, он щупал меня, кивал, опять же что-то говорил, но что- я не слышал. В моих ушах была тишина. По вопросу в глазах я понял, что он о чем-то меня спрашивает. Я завертел глазами "нет".
Я что оглох?
Потом все ушли, девушка вернулась с листком бумаги. И начала писать. "Отвечайте глазами да или нет"
Я моргнул. Так началась наша переписка.
"Вы меня слышите?"
Я показал, что нет.
"Вас сейчас что-то беспокоит? Боль?"
Я опять мотнул глазами.
Еще несколько подобных вопросов.
В конце она дописала:
"Вы в госпитале, вы целы, но из-за сильного удара и ранения обездвижены и глухи. Вам сделали операцию. Врач сказал, что тугоухость будем обследовать, но вероятно, это времено от сильного шума. Вы должны восстановиться и будете двигаться".
КАПЕЦ.
С этого дня, с этой минуты начался мой пусть восстановления. Телефона не было, да и говорить или писать я не мог. Надо бы как то связаться с родителями. КАТЯ... зачем я нужен ей такой?... Волна депрессии охватила меня...
Через час в палату заглянул прихрамывающий Марат. Видимо он уже поговорил с медсестрой и знал в каком я состоянии. Он сел на край моей кровати, помахал мне рукой в знак приветствия. Потом взял телефон и набрал на нем текст в увеличенном шрифте:
"Привет, братишка! Наперед знаю все твои вопросы. Пацаны живы. Вас обстреливали, но потом наши подошли и они начали мочить вас еще жестче.
Почти все целы, так, мелкие царапины и прострелы. Игорь с Саней тоже тут. Тебя одного сильно шарахнуло. Взрыв был рядом с тобой. А потом и наши внешние подоспели. Ребята тебя вытащили. Хочешь, родителям позвоню твоим?"
Я замотал глазами. "Ну смотри сам"
Он еще посидел и ушел курить.
Я знал, что ударяться в отчаяние нельзя. Запессимизжу. Но все же... какое то ощущение безысходности накрывало меня сильнее и сильнее. Катя... Как же хочется услышать голос. Хотя бы секунду...
***
Прошло еще две недели, я набрала Михаила Николаевича. Спросила есть ли новости? Он глубоко вздохнул, сказал, что вновь хочет встретиться со мной, поговорить. Мы договорились встретиться там же, в кафе, вечером после работы. Пришел все такой же, с армейской выправкой и знакомой улыбкой. Как же они с сыном похожи. Был немного понурый. Мы заказали кофе, он первый начал разговор.
