Следователь устало зевал, Роза заметила, что он на некоторое время даже вздремнул.
В комнате воцарилась тишина.
Клавдия молчала. Роза смотрела на следователя и ждала от него дальнейших действий.
Он посапывал, смешно сжимая губы.
Роза громко покашляла.
Глеб Иосифович встрепенулся. Стал судорожно собирать исписанные бумаги.
"Быстрая речка" 77 / 76 / 1
Все фотографии сложил в стопку, переложив их между собой бумагой.
Встал, устало посмотрел в сторону Клавдии и вышел.
Роза вздохнула с облегчением, а потом набросилась на Клушу.
— Доигрался твой художник. Отправился на тот свет.
Роза боялась говорить об изображении Ирмы. И даже рада была тому, что Клавдия не взглянула на фотографии. Уж очень ей не хотелось, чтобы Клавдия обвиняла Розу в том, что та притащилась в город с Ирмой.
— Ты ещё пожалеешь, Клавдия, что не взглянула в последний раз на своего благоверного.
— Отнюдь, — голос Клуши был бодрым и весёлым, — я увижу его… Позже… Несколько позже. Мы уже расставались с ним на несколько лет. Всё придёт… Я могу ждать и любить его как прежде. Он вернётся...
— Ну-ну… — задумчиво произнесла Роза. — Вернётся…
— Иди забирай детей, Роза. Хватит тут страдать. Жизнь у нас есть и её нужно жить. Иначе никак.
Клуша кряхтя поднялась с кровати.
Роза заметила, что та постарела ещё сильнее. Буквально за эти несколько часов постарела. Цвет лица был с сероватым оттенком. Глаза впали. Выглядела Клуша неважно. Но улыбалась. От этого её глаза сужались и их почти не было видно.
Роза вышла из комнаты.
Клавдия тяжело вздохнула.
— Мотя, — прошептала она. — Живи, мой дорогой. Живи дальше так, как хочешь. Я с тобой рядом.
Крик Розы заставил Клавдию забеспокоиться. Она вышла в коридор.
Навстречу ей с поникшей головой шёл Алёша.
Он наткнулся на мать, поднял голову и прошептал:
— Я не виноват…
— Боже, Роза! — воскликнула Клуша. — В чём ты успела уже обвинить моего мальчика?
Роза ошалело била кулаком по стене и кричала:
— Ведьма! Эта ведьма украла ребёнка.
— Какого ребёнка? — Клавдия непонимающе глядела на Розу.
Та даже на мгновение замолчала.
— Какого ребёнка? — повторила Клуша, совершенно не понимая, что происходит.
— Нашего… — проскулила Роза и села на пол от бессилия.
Она рвала на себе волосы, била кулаком по голове.
Клавдия присела рядом и переспросила:
— Ребёнка твоей девочки?
Роза не отвечала.
Она уже заметила, как недовольные соседи толпились в дверях и крестились.
— Доигрались, — шептали в толпе.
— Ей есть что-то надо, вот и позарилась на дитя.
— Куда ей плечи оголять? Стара как этот мир. Вот так ведьма…
О «падшей» не было лестных речей.
Тотчас стали вспоминаться эпизоды из жизни. Когда-то «падшая» соседской девочке подарила платье и пригласила к себе его примерить.
Красивое белое платье привлекло ребёнка. Забыв о наказе родителей даже не заговаривать с соседкой, девочка пошла к ней.
Платье было шикарным.
Мать девочки, узнав о дарительнице, порезала платье ножницами прямо на дочке.
Казалось, дом никогда не слышал столько плача. При чём плакала и «падшая», и ребёнок, и мать…
Кто-то вызвал полицию.
Допрашивать Розу не было никакого смысла. Она истерила и толком ничего не могла объяснить.
Ещё не оправившаяся от смерти Моти Клавдия старалась держать себя в руках и отвечать на вопросы полицейского.
Оказалось, что на "падшую" уже были заявления о пропаже детей. Но все дела заканчивались благополучно ввиду отсутствия преступления.
А тут было подтверждённое хищение.
Испуганный Алёша толком ничего не мог рассказать.
Да и что мог поведать пятилетний мальчик, которому сказали подождать немного и никуда не уходить.
Главной уликой в этом деле было письмо, оставленное «падшей».
— Я стану ему матерью. Я стану ему лучшей матерью, которые только могут быть на этом свете. Роза, прости. Ты увидела во мне человека. А я и есть он… ЧЕЛОВЕК! У ребёнка нет матери, а я стану ею навечно. Прости и не ищи меня. Я готовилась к этому давно.
Полицейский читал письмо вслух.
Многочисленные зеваки закрывали от ужаса руками свои рты.
Некоторые женщины всхлипывали.
Прошло две недели.
Сбежавшую «падшую» не нашли.
Роза винила Клавдию, себя, даже маленькому Алёше доставалась порция её недовольства. Давно уже не захаживал в гости Иван Кузнецов. А Розе казалось, что она скучает.
В городе было мрачно. Постоянные бoи, пожaры, выстрeлы уже стали частью жизни.
Иногда Роза выходила на улицу. Садилась на скамью и смотрела в небо.
— Что же ты Фуня, так подвела меня? То всё мне, то ничего. Мне бы немного дара, чтобы найти Ирму, Алёшу, ребёночка. Думаешь, много прошу? Немного ведь…
Клавдия рассказывала сыну о том, что его отец рисует шедевр и вскоре покажет своё творение миру.
Мальчик слушал. Глаза его горели. А потом он сказал Клуше:
— А зачем нам его шедевр? Зачем он миру, когда я скучаю по нему.
Клавдия прижала к себе сына и всплакнула.
До мальчика всё же донесли соседские мальчишки о смерти художника.
Алёша пришёл домой, рассказал об этом Клавдии.
Та строго-настрого запретила так наговаривать на отца и так думать.
Больше в присутствии Клуши Алёша об отце не вспоминал.
***
— Как ты сюда попала? — прошептал Алексей, рассматривая Ирму.
Он всё надеялся, что ошибся, что никак не могла Ирма оказаться здесь.
Он и сам ничего ещё не понимал, а тут ещё Ирма да в таком состоянии.
— Ты чего там шепчешь? — Евдокия Макаровна подошла и тоже уставилась на девушку.
— Ничего, — ответил Алексей.
О том, что знает Ирму, говорить не стал.
— Бедная… — Дуся погладила Ирму по волосам. — Уже прибрал бы её Бог, а она борется. Ради кого? Ради чего? Зачем ей оставаться тут, когда всё так плохо. Лучше бы плавала облачком. Я бы тоже с удовольствием ушла… Из этого подвала, из этой жизни, из всего, что сейчас окружает. Пойдём, поможешь мне.
Дуся отвернулась, Алексей незаметно коснулся пальцами губ Ирмы.
Ему показалось, что они сжались от его прикосновения. По телу побежала дрожь.
— Я вернусь, — прошептал он. — Я буду теперь всегда рядом с тобой, моя неприступная, моя стройная, моя невеста…
— Вы самые тяжёлые у меня были, — сказала Дуся. — Из одного места вас привезли. А ты может знаешь её? Лежала рядом с тобой.
Алексей помотал головой.
— Не знаю, впервые увидел.
— Лукавишь… — с сожалением произнесла Дуся. — И в тюрьме ты не сидел, и девчонка незнакома. А может и хорошо, что молчишь. Мне так спокойнее. Главное, чтобы человеком ты был. А то в тюрьме абы кто не сидит. Может ты убивец и вскоре нас порешишь.
Алексею было неприятно это слышать. Он бы с радостью и сам узнал о том, как попал в тюрьму. Как вообще оказался в этом страшном месте.
Наутро был переезд из подвала в просторный зал полуразрушенного купеческого дома, находящегося неподалёку от прежнего подвального госпиталя.
На койках были белые простыни. Везде чистота и свежий воздух.
Алексей помогал наравне с другими. Взваливал на плечи раненых и переносил в новое место.
От недостатка света в подвале, глаза первое время при дневном освещении видели плохо. Всё расплывалось.
Через несколько дней после переезда доктор осмотрел всех больных. Алексею приказал разрабатывать руку. Показал, как и что делать.
Из-за состояния Ирмы собрали консилиум. Решили оперировать.
Дуся умоляла дать девочке самой справиться с болезнью, но доктор уверял, что станет девочке легче.
Он не обманул.
Когда Дуся делала перевязки, всё возмущалась, что не дали Богу сделать своё дело. Но и радовалась тому, что девушка пошла на поправку.
Продолжение тут
Все главы "Быстрой речки" тут
Дорогие читатели! Какое счастье, когда главы не блокируются!
Спасибо вам за ваши комментарии.
С недавних пор Дзен сделал упор именно на реакцию подписчиков.
От взаимодействия аудитории с публикациями зависит успех канала.
Прошу вас не скупиться на лайки и комментарии. Они очень помогают мне. Я отвечаю по возможности, но читаю всё, что вы пишете.
Спасибо, что вы со мной!