У путника за спиной остается много незавершенных дел, не спетых песен, не высказанных слов. Порой эта «незавершенка» выдергивает из привычного течения жизни и против воли путника заставляет вернуться и расставить все точки.
Сцена 1
— Нет. Мне это неинтересно, — сказал я.
— Но почему? Ты же этим столько занимался. Все эти тарелочки, «зеленые человечки».
— Неинтересно, — я еле сдерживался, но голос оставался ровным, и Тайка ничего не заметила.
— Но почему? Что тебе стоит? – моя бывшая одноклассница была, как всегда, настойчивой. Не было в школе случая, чтобы это не срабатывало, чтобы кто-то ей не уступил. Вот только мы уже давно были не в школе.
— А ты могла бы меня научить драться? – выдал я, то, чего Тайка явно не ожидала.
— Ты? Драться? Зачем?
— Как же так? — съязвил я. – Ты же этим столько занималась?
Тайка была инструктором по карате, тхэквондо и прочим восточным единоборствам в модном сетевом фитнесе. Представить, как я, высокий и тощий, в непафосном прикиде из «Декатлона» машу ногами под ее руководством, было нереально.
— Придурок! – сказала бывшая одноклассница и исчезла из моего смартфона.
***
Тайка некоторое время бездумно двигала по экрану смартфона иконки.
— Попрощаемся? – спросил ее, стоящий у дверей мужчина. Рядом с ним стоял большой чемодан на колесиках.
— С чего бы? – огрызнулась девушка.
— Ну как? – не обиделся мужчина. – Все-таки прожили вместе два года.
— Проваливай, — не повелась Тайка.
Она понимала, немного слабины, и она расплачется.
— Удачи, — сказал мужчина.
Щелкнул дверной замок.
Тайка сделала пятьдесят ударов цуки (1), а потом двадцать ударов мае-гери (2). Настроения это особо не улучшило, но угроза расплакаться отступила.
________________________________________________
(1) прямой удар рукой в карате.
(2) прямой удар ногой в карате.
(Примечание автора)
Сцена 2
Тайка оторвала меня от созерцания числа 3246. Именно столько было подписчиков у моей страницы «Паранормальные явления. Путешествия и расследования» в ВК. Еще минус 20 человек. А когда-то эта цифра была больше десяти тысяч и каждый день росла.
Появилась иконка мессенджера. «Когда будет новое расследование?» — спрашивал подписчик с длинным ником NonameNobrain (3).
«Новое расследование ведется. Скоро размещу,» — ответил я.
Этот словесный пинг-понг между настойчивым и непонятно откуда взявшимся «безмозглым» подписчиком продолжался уже дней десять. Получив первый раз от него вопрос, я был максимально вежливым и даже подумал, что, может быть, действительно стоит что-нибудь написать. Но эта мысль, как пришла в голову, так и ушла. А вопрос все в том же виде, от того же подписчика приходил каждый день. Мои ответы становились все короче. В один из дней я уже собирался его грубо послать, но сдержался. Ведь я и так его посылаю. Если вам в течение десяти дней отвечают «расследование ведется. скоро размещу» — это означает, что нет никакого расследования и никогда не будет. Если у этого NonameNobrain действительно нет мозгов, чтобы это понять, то это его проблемы.
Я закрыл ВК и выключил компьютер. Утренний ритуал был закончен.
________________________________________________
(3) Без имени, без мозгов. Перевод автора.
Сцена 3
Я прошел в ванную, постоял перед зеркалом, рассматривая глаз. Пока не особо заметно, хотя под глазом уже начал появляться отек и синева.
«Не заметит,» — подумал я и подошел к маминой комнате.
Дверь, как всегда, была открыта. Мама сидела в кресле перед телевизором и смотрела новости. Когда-то они меня сильно бесили. Но я разделался с ними с помощью прогресса. Купил новый телевизор и беспроводные наушники. Труднее всего было убедить маму, что так слушать новости гораздо удобнее и приятнее.
Я достал из старого серванта упаковку со шприцем и помахал ею в воздухе. Мама правильно поняла мой жест, выключила телевизор и освободилась от наушников.
— Я понимаю, что тебе это неинтересно, но…, — она сделала попытку приобщить меня к новостному фону.
— Мам, не надо, — помотал я головой, и она смирилась.
Я протер спиртовой салфеткой икроножную мышцу и сделал укол. Надо было бы делать его в коленный сустав, но я этого не умел. Мышц на ноге у мамы оставалось мало, и в момент укола она вздрогнула.
Уколы были дорогими и, как мне казалось, бесполезными. Но после каждого укола мама говорила, что ей стало легче ходить.
— Сегодня было совсем не больно, — сказала она, когда я прижал салфетку к месту укола и выдернул иглу. – Тебе надо было стать врачом.
Я улыбнулся.
— Но зато ты стал финансистом, — продолжила мама.
Она вовсю пользовалась сеансами уколов, чтобы пообщаться с сыном.
— Мам, я – не финансист, — возразил я. — Я тебе уже объяснял.
— А кто? Ты же работаешь в этой…, — она не смогла подобрать слово. – Как называет твоя компания?
— Инвестиционная.
— Тогда значит ты инвестор?
— Нет, мам, — улыбнулся я.
Такая, наверное, у меня судьба изо дня в день отвечать на одни и те же вопросы.
— Инвестор – это тот, кто покупает на свои деньги акции.
«А я на свои деньги покупаю уколы,» — добавил я про себя.
— А как же называется то, чем ты занимаешься?
— Я просто общаюсь с клиентами.
— Но это важно? – не успокаивалась мама. – Они не могут без тебя обойтись?
— Нет, не могут, — ответил я, хотя сам в этом не был уверен.
Но мой ответ маму удовлетворил.
-А что у тебя под глазом? — она все-таки заметила изменения на моей физиономии.
— На утренней пробежке в лесу на сучок напоролся, — соврал я.
— Степушка, осторожнее надо, — заволновалась мама. – Приложи бодяги.
— Хорошо, мам, — надо было заканчивать наш утренний митинг. – Я так и сделаю.
— На обед будет борщ, — услышал я вслед.
После укола мама всегда старалась быть бодрой, активной и полезной.
Сцена 4
С глазом действительно надо было что-то делать, ведь завтра на работу.
Я покопался на кухне в специальном отделении, превращенном в аптечку, нашел пакетик бодяги, развел его содержимое в густую кашицу, которую положил под глаз. Держать руками лепешку из расползающейся травы было невозможно, поэтому я лег на диван в своей комнате. Редкие капли стекали по моей щеке. Я промокал их предусмотрительно взятыми бумажными салфетками.
«Как же ты докатился до такой жизни, Степушка?» — возник в голове вопрос.
Я усмехнулся. Именно такой вопрос я задал себе, когда утром в зеркальной дверце шкафа-купе увидел свое отражение. Высокий и тощий. Неизвестно откуда появившийся энтузиазм выгнал меня на улицу в близлежащий парк. По его аллейкам я бегал около часа.
Все было хорошо и даже приятно. Я стоял, держась одной рукой за дерево, а другой – за ступню, растягивая мышцу бедра. Такую картинку я видел в одном фитнес-журнале и решил ее воспроизвести. Мимо меня проходили два молодых парня, вполне приятных на вид. Один из них спросил меня, сколько времени. Я уже собирался достать из кармана смартфон, как спросивший время парень коротко, без замаха ударил мне в глаз. От испуга, а не благодаря какому-то навыку, я успел отшатнуться в сторону, и удар пришелся больше в скулу, чем в глаз. Но у всего есть обратная сторона. Отшатнувшись, я почти упал. Устоять на ногах помогло дерево, за которое я все еще держался.
— Зачет! — сказал один из парней.
Они хохотнули, хлопнули друг друга по ладоням, а потом, как ни в чем не бывало, продолжили свой путь.
«Как? Почему? За что?» — закрутились в моей голове глупые и бесполезные мысли.
Сейчас я лежал на диване, а я мысли были те же. Что это было? Как такое возможно? Без причины подойти и дать в глаз! И еще, при этом, смеяться и радоваться.
Хотя я знал, что причина была — мое лицо. Оно всегда, в любом возрасте выглядело очень безобидным. Словно само просило: «Подойди, ударь, и тебе за это ничего не будет». Мама называла мое лицо открытым и обаятельным, но я знал, и сегодняшний случай в парке тому подтверждение, что оно было именно безобидным. И я ничего не мог с этим сделать. Можно было бы нахмурить брови или оскалить зубы, но тогда мое лицо стало бы вдобавок еще и смешным. Это было еще хуже.
Эту безобидность невозможно было изжить. Но можно было добавить к ней какие-то другие черты, другие качества, которые смогли бы несколько оттенить мой недостаток. Возможно, поэтому, со школьных времен я стал заниматься тем, что тогда притягивало и интересовало всех – необычными явлениями или, проще говоря, НЛО. Немалую роль в моем увлечении сыграл фильм «Секретные материалы». Я представлял, что со временем стану таким же, как Фокс Малдер, а рядом со мной будет такая же Скалли, которая в моих мечтаниях часто приобретала черты Тайки.
Это увлечение меня захватило. Если в школе я просто мечтал, то став студентом, начал действовать. Я жил двумя жизнями. В одной я изучал термехи, сопроматы и прочие начертательные геометрии. Сдавал зачеты. Ходил на экзамены. А в другой — я готовился к походам, в которые собирался отправиться с наступлением каникул, в очередную аномальную зону. У меня появились единомышленники, а интернет расширил аудиторию, с которой я делился, как планами, так и сделанными открытиями.
В те годы, я и мои друзья посетили, наверное, все известные своими необычностями места в России. Мы побывали в пермской Молебке, на зеленом острове на Дону, на Медведской гряде, что на границе Саратовской и Волгоградской областей и еще много где. Было трудно, но весело. Бытовые сложности по пути к аномальной зоне и в ней самой воспринимались, как чье-то сопротивление нашему желанию узнать истину. Словно кто-то могущественный разбрасывал перед нами мелкие преграды и неудобства. Так в средние века разбрасывали «чеснок», мелкие железные шипы перед атакующей конницей. Он впивался в копыта боевых коней, те падали, и атака останавливалась. Такое внимание высших сил к нашим персонам возвеличивало и нас. Если кто-то большой и сильный пытается нам помешать, то, значит, и мы не просто мошки, которых не замечают, а ого-го!
А еще, в одном из таких путешествий я потерял невинность, после чего походы для меня заиграли новыми красками. В путешествиях я и мои друзья видели много необычного, о чем раньше только читали. Непонятное и необъяснимое проходило у нас перед глазами. Это обостряло наши чувства. Казалось, жизнь ускорялась, а ее краски становились сочнее. Может быть, поэтому и секс в походах был таким доступным, искренним, почти ослепительным.
Только недалекий человек, заметив на небе некое свечение, начинает сразу кричать: «НЛО, НЛО!» Меня это всегда сильно раздражало. Мне казалось, что бездумное объединение всех необычных явлений под вывеской НЛО, делает их просто кучей какого-то барахла, от которого хочется держаться подальше. Так я стал сторонником монаха из Оккама (4). По этому поводу в наших походах не раз разгорались споры за костром. Однажды, на Алтае мы стали свидетелями яркого зарева в ночном небе. От него отделился четко видимый диск, постоял несколько секунд на месте, а потом резко двинулся прочь и вскоре исчез.
— Это точно НЛО! Это точно НЛО! – приговаривал, щелкая затвором фотоаппарата, мой товарищ Вадик.
— Или не НЛО, — возразил я. – Почему бы не рассмотреть сначала самые просты объяснения?
— А! – отмахнулся от меня Вадик. – Ты, как всегда…
— На мой взгляд, — продолжил он, рассматривая свой фотоаппарат, словно видел не его, а только что сделанные снимки. – НЛО и есть самое простое объяснение.
«Ну да, ну да,» — подумал тогда я. – «Для ленивых и глупых».
Наши споры побудили меня самому искать более простые объяснения, наблюдаемым явлениям. Ленивым я не был, а физика и сопровождающая ее математика становятся увлекательным занятием, если понятна цель. А еще потом можно блеснуть новыми знаниями за костром, ловя восторженные взгляды присутствующих девушек.
Вскоре я уже хорошо разбирался в физике таких явлений, как молнии, северное сияние, зарницы и даже написал статью «Необычные явления в небе России». Статью я отослал в научный журнал, который издавался институтом «Микроатмосферных явлений».
Статья, публикация в журнале были задуманы мной не просто так. Я хотел сделать целью своей жизни изучение НЛО. По слухам, у нас в России именно институт «Микроатмосферных явлений» занимался этой темой.
Мне все почти удалось. Моя статья привлекла внимание. Высшее образование, пусть и инженерно-техническое, к тому моменту у меня уже было, и я вскоре начал работать младшим научным сотрудником в этом институте. «Почти» — потому что все оказалось, как в сказке. Дуб – на острове, на дубе — ларец. В ларце – утка. В утке – яйцо. В яйце – игла. А вот до иглы не дотянуться.
Дело в том, что большая часть подразделений института, где я стал работать, были просто прикрытием. Там занимались совершенно открытыми научными темами. Нужная мне лаборатория скрывалась в недрах института, и хода туда мне не было. Но сотрудники лаборатории питались в общей институтской столовой. Это позволило мне завести с ними дружбу. Я использовал для этого все свое обаяние. Было много выпито пива и других напитков. Мы вместе пели песни под гитару, но… Про свою работу все эти люди молчали. Тогда выдержка мне изменила. Я пошел ва-банк. Я написал заявление на имя директора института с просьбой перевести меня на работу в эту секретную лабораторию.
***
— Понимаете, — сказал сидящий за столом напротив меня, крепкий пожилой мужчина с лысой головой и небольшой бородкой.
Так начался мой разговор с директором института примерно через неделю после отправки моего заявления на перевод в нужную мне лабораторию.
— Вы подающий надежды молодой ученый, — сказал он. – Я перечитал вашу статью. Читается, как увлекательная беллетристика и одновременно содержит серьезные научные объяснения. Это редкое сочетание. Так что, я вас поздравляю.
— Спасибо, — сказал я.
— Вы, скорее всего, — продолжил петь мне дифирамбы директор. – Принесли бы пользу нашей лаборатории А-3623. Кстати, мы ее называем «Око». Но…
Я замер.
— Но дело в том, что у нас есть принцип, — виновато улыбнулся мой собеседник. – Мы не берем в «Око» тех, кто сам туда просится.
— Как в КГБ?
— Круче, — усмехнулся директор. – КГБ – стоит на страже только нашей страны. Мы же защищаем всю Землю.
Из кабинета директора я вышел другим человеком. То, к чему я стремился все эти годы, рухнуло. Кроме того, я не справился с простой задачей – попасть на работу в нужную лабораторию. Будут ли мне по зубам более трудные вещи? Смогу ли достичь чего-то достойного на ниве изучения необычных явлений?
На фоне мыслей о своей никчемности добавилось понимание, что тема НЛО мне уже особо и неинтересна. Почему так произошло, я не знаю. Может быть, из-за обиды на то, что меня такого умного и опытного отвергли. А, может быть, просто все когда-нибудь приедается, теряет свою новизну и привлекательность.
***
Бодяга под глазом высохла. Я поднялся с дивана, дошел до ванной и с минуту разглядывал растущие синяк и припухлость. Потом развел еще порцию бодяги, налепил ее под глаз, запасся бумажными салфетками и снова лег на диван.
«Мне это неинтересно,» — ответил я сегодня утром Тайке на ее предложение. Так и было на самом деле.
«Вот почему так происходит? Интересно, интересно, а потом раз… и уже наплевать».
Об этом я и спросил отца в одно из последних посещений хосписа, где он лежал. Надежды на излечение не было. Каждое посещение могло быть последним. Тем для разговоров почти не осталось.
— Пап, — спросил я, радуясь появившемуся вопросу. – А почему ты стал заниматься космосом?
— Почему? – говорил отец медленно, с паузами. – Тогда казалось, что мы… движемся вперед.
Он замолчал, а потом на его лице появилась улыбка.
— Знаешь, бывало… идешь на работу, и, кажется, что все… вокруг… стоят на месте, а ты один двигаешься.
Он сделал более длинную паузу, но я терпеливо ждал.
— Каждый день… мы ждали чего-то нового… и сами его создавали… наверное.
Снова пауза. На этот раз еще более продолжительная.
— А потом, пап? – не выдержал я.
— А потом… оказалось… что бегаем по кругу…
Вскоре отца не стало.
Мысли в голове с воспоминаний об отце снова перескочили на звонок Тайки. Она словно сговорилась с моим «безмозглым» подписчиком, который каждый день спрашивал, когда будет новое расследование. Тайка тоже хотела расследования. Ей приспичило разворошить одну старую историю и найти истину. В этой истории и она, и я много лет назад принимали самое активное участие.
«Вот, пожалуйста,» — ожил мой внутренний голос. — «Бери, расследуй, пиши посты в своем блоге, набирай подписчиков».
Сказав, что разбираться в той истории мне неинтересно, я все же обманул Тайку. Мне было не просто неинтересно. Та история пугала меня, отталкивала, грозила пальцем. «Не подходи! Будет больно!». И я понимал, почему было так. Все эти допросы, слезы и крики родителей Митьки слились за прошедшие годы после этого несчастья в одну страшную, непривлекательную и, к счастью, забытую картинку. Звонок Тайки осветил ее, как вспышка фотоаппарата. Все произошедшее тогда снова всплыло в моей голове, и я уже был не в силах затолкать его обратно в глубины сознания, чтобы не думать, не знать, забыть.
________________________________________________
(4) Принцип предпочтения простого объяснения в случае, если оно объясняет явление не менее точно, чем сложное. Приписывается монаху-францисканцу Уильяму из Оккама. Примечание автора.
Сцена 5
Мы тогда пошли искать приключения в одно из зданий недостроенного «Эвереста». Я и сейчас мог бы встать с дивана, посмотреть в окно и увидеть точно такую же картину, какой она была почти двадцать лет назад. Отлитые железобетонные стены, взмывающие ввысь, вычурная крыша и все такие же пустые окна-глазницы, закрытые толстой полиэтиленовой пленкой. Ничего не изменилось. Кроме нас самих.
«Это будет жилой комплекс европейского класса,» — вспомнился текст рекламной листовки. Его начали строить в конце 90-х, в хорошем месте старой части города. Набрали дольщиков, кредитов Сбербанка. А потом что-то пошло не так, и дальше стен строительство комплекса не двинулось. Через некоторое время исчезли высотные краны и стало понятно, что стройка окончательно остановилась. Были митинги обманутых дольщиков, суды, попытки городской администрации продать объект кому-то другому, но все безрезультатно. Видимо схема владения была закручена так сильно, долги были такими большими, а потенциальная выгода столь мизерна, что новых желающих достроить «Эверест», так и не нашлось. Получился настоящий чемодан без ручки: держать неудобно, выбросить жалко.
К моменту происшествия недостроенный комплекс стоял уже бесхозным лет пять-шесть. У входа небольшая будка для сторожа, да деревянный забор вокруг, оставшийся еще со времен стройки. Но кому надо знали про место в заборе, где можно было отодвинуть несколько досок и пробраться на стройплощадку, а потом и в нужное здание.
Наша дружная четверка: я, Тайка, Митька и Колька Сорокин, которого чаще звали Ворчун – шли после школы домой и болтали о всяком разном. Наш путь пролегал мимо недостроенного «Эвереста».
— Говорят, там уже привидения завелись, — сказала Тайка, кивая на здание.
— Брехня, — возразил Ворчун.
— Природа не терпит пустоты, — возразил я. – Может, кто-то и завелся.
Когда тебе 12 лет, то все крылатые фразы кажутся аксиомами.
— Можно проверить, — сказал Митька.
Он был самый рассудительный из нас. И сказал это не для того, чтобы кого-то поддеть, испугать или порисоваться. В его фразе не было ничего, кроме заложенного в нее русским языком банального смысла: сходить и проверить.
— Ага, — сказал Ворчун. – А еще туда старшеклассники ходят.
Скорее всего, он имел ввиду, что можно получить по шапке. Но все остальные подумали про другое. У меня, например, в голове тут же нарисовалась такая картинка: знакомая мне парочка из 10Б, переносной магнитофон «Хитачи», играющий тихую музыку, а парень сильно прижимает свое лицо к лицу подружки.
— А давайте и правда туда сходим, — сказал Тайка, покраснела и бросилась в объяснения. – Может действительно привидения увидим.
«Зачем нас туда понесло?» – подумал я.
Лежачее положение и мягкий диван способствовали тому, что мои детские воспоминания казались сном. Я словно спал, видел сон, и сам принимал в нем активное участие.
«Зачем мы туда все же полезли?» – мысль не уходила и требовала ответа.
Лично мне хотелось побыть рядом с Тайкой не в школьной обстановке. На свидание это, конечно, не тянуло. Мешало присутствие Митьки и Ворчуна. Но путешествие в сумерках по заброшенному зданию могло компенсировать этот недостаток. Оказаться с Тайкой в одной из комнат недостроя, коснуться руки девушки, увидеть ее благосклонный взгляд и …
Дальше я обрывал свои мечтания. Но этого было мне достаточно, чтобы поддержать идею Митьки, и отправиться путешествовать по этажам недостроенного «Эвереста». Что будет потом, после моего касания руки девушки, ее ответного взгляда, было слишком волнительно, чтобы воспроизводить это в мечтах. Пусть все случится на самом деле!
В «экспедицию» я оделся по-парадному. Новые джинсы, цветастую рубашку и джинсовую куртку. Было начало весны. Вечера были еще холодными, но об этом я не думал. Дома сказал, что иду с друзьями в кино.
Как ни странно, но мои друзья тоже приоделись. Явно у всех было что-то на уме. И вот что странно, потом на допросах никто не смог точно описать, как был одет Митька.
На стройке было все, как всегда: тишина, будка сторожа у входа, а над ней прожектор, освещающий ворота и подъезд к ним. Мы зашли с другой стороны. Отодвинули нужные доски в заборе и пробрались в главное здание «Эвереста».
Лестничные переходы были без перил, а сумерки смазывали окружающую нас обстановку. Мы старались прижиматься к стенке, а потому быстро перепачкались. Остановились, когда Ворчун сказал, что ему надоело, и он хочет вернуться.
— Давайте, хоть один этаж осмотрим, — предложил Митька.
Мы прошлись по пустым блокам, которые должны были давно стать комфортабельными квартирами европейского класса и ничего не обнаружили. Ни звука магнитофона, ни старшеклассников, ни старшеклассниц, ни привидений. Только шум машин, проезжающих по расположенной рядом дороге.
Мы собрались уже было начать спуск обратно, когда Митька вдруг остановился.
— Подождите, — сказал он. — Я сейчас, проверю одну вещь.
Поскольку фонарик был только у него, а уже стемнело, то мы остались ждать на лестничной площадке.
Прошло несколько минут. Сначала тихо, потом громче мы стали звать Митьку, но он не отзывался. Идти искать своего товарища без фонарика в опустившейся темноте было опасно. Снизу что-то стал кричать сторож. От этого мы еще больше растерялись.
— Надо спускаться, — сказал Ворчун. – Сторож милицию вызовет.
— А не уйду без Мити, — заявила Тайка.
— Спускаемся, — сказал я. – У него фонарик есть.
Мой аргумент про фонарик перевесил, и Тайка не стала больше сопротивляться.
Спуск был ужасным, приходилось ставить ногу наощупь и еще сильнее, чем при подъеме, прижиматься к стене. Вниз мы спустились полностью изнеможённые, а у Ворчуна вовсю текли слезы. Тайка выглядела потерянной. Когда меня и Ворчуна сторож схватил за шиворот, мы и не подумали сопротивляться. А Тайка все твердила:
— Там еще Митя остался. Там еще Митя остался.
Сторож вызвал милицию. Ему надо было оправдать свое существование перед работодателями.
Милиционер составил протокол. Сторож вызвонил родителей. Нас отругали, потом успокоили. Ворчун вытер слезы и косился на меня с Тайкой. Заметили ли мы его слабость или нет? Уже собрались уходить, когда Тайка снова напомнила про Митьку.
— Дома ваш Митька, — сказал сторож. – Небось, уже чай пьет с баранками.
Так и посчитали, что наш друг оказался самым удачливым. Не попал в протокол милиции, а значит для него не будет разборки в школе, когда туда сообщат о происшествии. Но дома нашего товарища не оказалось.
Допросы повторились на следующий день. Теперь уже по факту пропажи Митьки. Зачем полезли в здание? Как был одет пропавший? Кто с нами еще был? Видели ли кого-нибудь? Что мы сделали с Митькой? А был ли он с нами?
Допрашивающие милиционеры давили на нас не стесняясь, но выжать удавалось только слезы. Самым ужасным было ожидание, что вот-вот появятся новости, и нам скажут, что Митька найден мертвым. Спускался, оступился, разбился.
«Нет, этого не может быть! У него же был фонарик!» – твердил я тогда, но картина окровавленного с переломанными ногами и руками Митьки без спроса являлась в мою голову. Подозреваю, что у Тайки и Ворчуну в голове тоже крутились подобные мысли.
Но Митька так и не нашелся. Ни тела, ни следов, словно его с нами и не было. К слову сказать, милиция так и решила, после чего закрыла дело.
***
Я встал с дивана, убрал бодягу с лица, посчитав, что она уже выполнила свою функцию, и подошел к окну.
Недостроенный «Эверест», так и не ставший жилым комплексом европейского класса, все также возвышался над сталинками старой части города. Все та же пленка на окнах, тот же деревянный забор, только «украшенный» пущенной поверху колючей проволокой, а на место сторожа пришла какая-то охранная фирма. Говорили, что сторож тоже пропал на просторах охраняемого им недостроя, но верить в это было явным перебором. Бритва Оккама подсказывала, что его просто уволили. Но этого хватило. Пропажа Митьки и слухи об исчезнувшем стороже, чей дух до сих пор бродит среди голых стен, сделали свое дело. В «Эверест» больше не лазили. Ни глупые школьники, ни отважные скалолазы, ни любители граффити. Никто. Но вдруг этого сегодня захотелось Тайке. Забраться в здание и найти Митьку. Я отказался и был назван придурком.
Подбитый глаз, уходящие подписчики, неожиданный звонок школьной подруги и звание придурка.
«Выходные удались,» — подумал я.
Полную версию читайте бесплатно на Литре
____________
© Автор: Павел Крапчитов
Опубликовано автором на сайте Литра.Онлайн.
Подпишитесь на наш канал, чтобы в вашей ленте ежедневно появлялись новые авторские произведения современных писателей!
___________________
#литра #литература #стихи #чтение #поэзия #проза #рассказ #современная проза #современная поэзия #литературный клуб