Ехать в Монино пришлось с большим чемоданом — зимнюю форму надо с собой брать. Курсы закончатся в декабре, а сейчас на улице конец августа. Гражданку брать не стал — и так тяжело, обойдусь.
Приехал, представился начальству курсов, получил инструктаж по соблюдению формы одежды и правил социалистического общежития. Отвели в номер служебной гостиницы. Скромная комната на четыре человека, без излишеств: шкаф, стол, стулья, тумбочки, кровати. Общий умывальник и туалет.
В комнате уже имелись жильцы, устраивались. Представился, познакомились. Два капитана и майор. Вертолётчики Ми-24. Они удивились, узнав, что к ним в компанию попал истребитель, а я этому значению не придал. Вертолётчики, так - вертолётчики. Даже интересно пообщаться с представителями другого рода авиации. Любопытно узнать их тактику, пригодится при полётах на боевое применение по малоскоростным низколетящим целям. С истребителями тоже успею пообщаться за четыре месяца. Интересно, есть среди слушателей курсов мои однокашники?
Вертолётчики были ребятами бойкими, но разными по характеру. Один был родом из соседней области, служит на Украине, весёлый острослов, рот не закрывается. Был в Афгане, штурман. Другой был из ЮГВ, майор, самый старший из нас по возрасту, солидный офицер. А третий прибыл из самого Афгана. Хмурый и неразговорчивый товарищ, весь в каких-то думах. Вечером немного отметили знакомство, обменялись планами на время курсов. Штурман собирался посвятить свободное время ресторанам и женщинам. И немного разочаровался, узнав, что среди сожителей компанию ему никто не составит. Ну, разве что — по первой половине плана — по ресторанам. Пока деньги имеются. Я сразу предупредил парней, что моё хобби в командировках — театры и музеи. Они посмотрели на меня, как на пропащего человека. Эта реакция мне уже привычна. Не-не, в кои веки оказаться в местах рядом со столицей и не воспользоваться этой возможностью? Как можно-с, господа офицеры?
На курсах присутствовали представители со всех родов авиации ВВС. Пёстрая компания офицеров-авиаторов, получивших четыре месяца передышки от партийно-политической и лётной работы. Мне сразу бросилась в глаза разница в поведении лётного состава: те, кто летал в экипажах сразу стали кучковаться, особенно - ВТАшники, а одиночники — истребители и ИБАшники - вели себя обособленно, не стремясь сбиваться в компании. Однокашник на курсе имелся, парень со второго взвода нашей училищной роты, но мы с ним в училище не приятельствовали и здесь не сошлись. Обменялись новостями по однокашникам, с которыми пришлось служить или пересекаться на перелётах, и всё.
Была возможность встретиться с однополчанами или однокашниками, которые учились в академии. Один такой точно был — однополчанин по Миха-Цхакая, в нашей эскадрилье был партсекретарём — с ним я надеялся встретиться. Про однокашников в академии ничего не знал, но думал, что кто-то, наверняка, здесь учится. Может быть из близкого круга училищного классного отделения. В Звёздном городке проходил подготовку Арцебарский Толя, мне хотелось с ним повидаться. Мы с ним были в одном классном отделении и приятельствовали в училище. Парень интересный, и место любопытное — надо побывать.
Лекции. Ничего не осталось значительного от этих занятий в памяти. Ни-че-го! Может я перерос уже этот уровень, мне надо что-то глубже копать. Был случай, когда мне не понравилось изложение марксистской теории полковником — уж больно примитивно он пытался изложить, вплоть до искажения некоторых вещей. В перерыве подошёл, чтобы высказать — осторожно, хоть у нас гласность и демократия — свои сомнения и несогласие с преподавателем. Полковник удивился и легко признал своё упрощенчество, мол, категория слушателей такая, что специально не стал усложнять. Не думал, что в этой компании найдутся знатоки.
Вот, значит, как нас, строевых офицеров, тут воспринимают в академии преподаватели… А, между прочим, полковник носит значок лётчика 1 класса. Успел уже оторваться от масс.
В первые же дни занятий пошёл записываться в библиотеку. Не афишируя такое мероприятие своим соседям по комнате, чтобы не травмировать их души. Просмотрел картотеку, нашёл и Дарвина. Попросил дать мне эту книгу. Оказалось, что её сразу мне не могут выдать, только на следующий день подготовят. Пришёл на следующий день. Библиотекарь сказала, что эту книгу они на руки не могут выдавать — раритет. Только в зале можно читать. Ладно, буду каждый вечер ходить в библиотеку. Библиотекарь нырнула за полки и вынесла книгу. Пока она оформляла её мне в чтение, в разных местах из-за книжных полок стали выглядывать работники библиотеки и с любопытством меня разглядывать. Разглядывали коротко и исчезали, потом за полками началось какое-то женское шушуканье. Меня это насторожило, но, сев за стол с вожделенной книгой, быстро понял природу этого любопытства ко мне.
Книга оказалась издания 1913 года, и, судя по её состоянию, была истребована для чтения первый раз за всю историю академической библиотеки. Понятно - это совсем не авиационная тематика, хорошо, что книга в библиотеке оказалась. Впрочем, странно это, что она в этой библиотеке оказалась. Прочитаю.
Такая же картина получилась и с Гегелем. Судя по вкладышу, эти сочинения ни разу на руки не выдавали после оформления на учёт в библиотечный фонд. После сдачи этой книги, работники стали смотреть на меня уважительно и внимательно относиться к моим запросам. Удалось мне заполучить для чтения брошюру английского автора по теории управления, которая была переведена в академии и отпечатана здесь же. Очень интересная работа оказалась, с удовольствием её изучил. Бросилось в глаза, что в ней нет никакой «воды», типа «опираясь на решения … съезда КПСС и на личные указания Генерального секретаря» и прочей лабуды, которой в нашей политической литературе было предостаточно. По моим наблюдениям, некоторые советские авторы до 70% содержания посвящали славословию КПСС и прозорливости генсеков, а остальное — сути исследования. Уж такова была у нас традиция.
А вот с питанием в академии случились у меня сложности. Столовая была общая, огромная, с очередями, особенно в обеденный перерыв. Кухня оказалась отвратительной. На первое - какая-то бурда, на второе — кеся-меся. И с выбором не разгонишься. Мне показалось, что в нашей цхакаевской солдатской столовой лучше готовят. Изредка, но мне приходилось бывать дежурным по полку, снимать пробу и питаться во время дежурства в солдатской столовой.
А в этой столовой у меня началось расстройство желудка. Цхакаевский однополчанин, которого я выловил в очереди в столовой, сказал, что это явление среди слушателей повсеместное и порекомендовал альмагель. Пришлось идти в аптеку и покупать лекарство. Оно меня поддержало, а потом мне удалось приспособиться к меню, выбрать блюда попроще. Мне полегчало, но лекарство было при мне весь период учёбы на курсах, периодически приходилось к нему прибегать. А раньше на желудок не жаловался. Избаловала меня реактивная норма довольствия в полках. С пищей для ума в Монино получше дело, чем с пищей для тела.
Пока осваивался внутри академии первую неделю, начал готовиться к набегу на столицу в выходные дни. Прикупил, по своему обыкновению, карту Москвы и стал выделять на ней объекты культуры, разрабатывать кратчайший проезд и оптимальный маршрут между ними. По всему получалось, что лучше всего внутри города пользоваться метро. Отметил на карте и нужные мне станции подземного транспорта. Города я не рассмотрю, как это мне удаётся в провинциальных городишках, передвигаясь на трамваях и троллейбусах. Ладно, выделим специально день, чтобы покататься по улицам на наземном транспорте.
По газетам изучаю репертуар театрального сезона, чтобы выбрать куда сходить. Мне-то хочется просто отметиться в столичных театрах, но не помешает и новенькое что-то увидеть из репертуара. С билетами надо заранее вопрос решать, иначе придётся покупать у барыг на подходе к театру.
Выясняю места крупных художественных выставок, вот в Манеже такая проходит. В самом сердце столицы. Удобно. Мне подсказывает однополчанин про Арбат, где обосновались художники для торговли своими картинами. И обещает составить мне туда компанию в ближайший субботний вечер. Отлично, одно мероприятие уже в плане!
А вот с Третьяковкой мне не повезло. Закрыли галерею на ремонт. И надолго закрыли. Не светит мне посещение музея изобразительного искусства мирового уровня. Жаль. Но работает филиал Третьяковки на Киевском Крымском валу, 10. Маршрут — на карту!
Соседи мои, поначалу, вечера проводили в номере с горячительным, но жалобы на жизнь быстро иссякли и они приступили к освоению местных достопримечательностей во всех видах. Капитан из Афгана никуда не ходил, заставал его в номере одного в сильном подпитии. Но вёл он себя спокойно, не буянил, не плакался. Только ночами первое время изредка будил всю компанию криками: «Слева, слева по нам огонь! Задави его быстрее, задави, б..!» Утром капитан спрашивал нас с виноватым видом: «Я вас ночью не разбудил, ерунда какая-то снилась?» Мы дружно ему отвечали, мол, нет, спали как убитые, ничего не слышали. Он светлел лицом и улыбался.
За месяц и он оттаял от службы, успокоился и стал выходить в свет.
