Глава первая,
предпоследняя.
Эта довольно забавная история произошла в конце 80-х на излёте уходящей в прошлое страны развитого социализма. Небольшой провинциальный городок в дельте Волги переживал свойственные для того времени проблемы с избытком наличности и дефицитом товаров и услуг. Да ещё и в условиях бесчеловечного «сухого» закона. Нет-нет, последнее обстоятельство меня особо не волновало. Но студенческий организм испытывал последствия хронической нехватки стипендии, и не воспользоваться первыми двумя было грех. При желании подработать можно было везде. И не только на разгрузке вагонов. Мне как нельзя кстати пригодились мои музыкальные навыки. Тогда это было очень востребовано. Мы создавали свои группы и «чесали» по кафе и ресторанам. Но основным источником дохода были свадьбы. На них приглашали только «живую» эстраду – «лабухов». Это малопонятное слово произошло от ещё менее понятного «лабать», и исследовать дальше природу его происхождения мы не будем. Поверьте, сие занятие было ничуть не легче разгрузки вагонов. Лабать приходилось по две свадьбы в неделю. А если ещё учесть, что их в то время гуляли по два дня, то домой мы возвращались до крайности уставшими, но богатыми. Шлягеры в ту пору выходили как горячие пирожки, и это накладывало определённую ответственность перед клиентами. Ну, и конечно же, свойственные молодости амбиции перед конкурентами – куда ж без них! Так что почти всё свободное время съедали изматывающие, «стахановские» репы.
Но не все так трепетно относились к этому творческому промыслу. Были среди нашего брата хронические «стакановцы» и откровенные пофигисты. Из-за чего с ними и происходили весьма курьёзные истории. Хотите верьте, хотите нет, но это было на самом деле.
Нашим коллегой по цеху в то время был ничем не примечательный парень по прозвищу Стив - худощавый брюнет среднего роста с непослушными вьющимися волосами. Этим прозвищем он был обязан своему кумиру Стиву Тайлеру, лидеру набирающей бешеную популярность группы «Аэросмит». Как и откуда он смог о нём услышать, история умалчивает. Но вставлял он его повсюду по делу и без в состав любой западной группы, не понимая толком, в какой из них на самом деле тот играет. Вот и прилипло к нему это модное имя. А может, оно трансформировалось из его прежней клички Стэфан, данной ему с лёгкой руки красавца-балагура Сашки Фомина. И носил он его не без удовольствия.
Стив был убеждённым лоботрясом. В общем-то, человек неплохой, он всё делал спустя рукава. Кое-как закончив восемь классов, поступил в «шарагу», где тоже особо не блистал. Ничем особо не интересовался, книг не читал, газеты использовал как один из методов борьбы с дефицитом туалетной бумаги. Оттого лексикон его был беден и состоял в основном из междометий, что не способствовало коммуникабельности. Ровесникам с ним было неинтересно. Да он по этому поводу особо и не грустил. Так и прошёл бы его жизненный путь по скрытой от посторонних глаз тропинке, если бы не одно обстоятельство - он тоже был «лабухом». Первые навыки игры на гитаре получил в армии. Но развивать их не стал. Освоение трёх аккордов считал достаточным, а остальное малопонятным излишеством. Само владение этим инструментом в то время уже выделяло тебя из толпы и повышало статус в любой компании. Со временем каким-то образом он обзавёлся самой дешёвой аппаратурой и пополнил ряды свадебных музыкантов. К выбору инструмента Стив подошёл тоже весьма оригинально. На «басухе» было всего четыре струны. Это тебе не «ионика», где клавиш видимо-невидимо, и даже не шестиструнный «ритм». Но, как оказалось, на четырёх струнах тоже ваять не сахар. Как ни крути - а в ноты попадать нужно. Но и тут ему удалось выкрутиться. Как только «гармония» песни выпадала из его головы - что происходило довольно часто - он начинал медленно скользить пальцем по струне от одного конца грифа к другому и обратно. Что-то вроде глиссандо. Таким образом он подобно сломанным часам пару раз за такт всё же закрывал нужную ноту. Музыканты в его коллективе подбирались под стать и постоянно менялись. Редкие «репы» заканчивались попойками, с которых не все уходили своими ногами. Всё это не способствовало качеству игры. И напрасно Вовка Гайдидей - человек музыкально очень одарённый - играя как-то с ним на одной из «халтур», истошно кричал Стиву непонятное слово «Модуляция!». На что тот в антракте доходчиво пояснил ему, что у тебя, мол, своя «модуляция», а у нас - своя! «Так что, Вова, давай тут без этих самых… как его? Кто здесь чё понимает?!» Это был его принцип! Если я, мол, и то мало что смыслю в этом нелёгком деле. В общем, со временем за его коллективом закрепилось звание «виртуозы», а за ним самим - «Стиваков».
Несмотря на все эти мелочи без работ в то время не оставались даже «виртуозы». Спрос на ансамбли в свадебный сезон был бешенным. Молодожёны переносили дату регистрации, лишь бы попасть в график музыкантов и не оставить торжество без «эстрады».
В ту роковую субботу у Стива намечалась «халтура» в Уварах. Загнав раскалённый от жары трактор в гараж, он отпросился с работы пораньше, чтобы к трём часам дня быть дома. К четырём за ними должен был заехать автобус. Состояние Стива было, мягко говоря, не ахти после вчерашнего соседского «юбилея». Его очень по-взрослому отмечали с мужиками на «спасалке» какой-то ужасной бормотнёй на карбиде вплоть до часу ночи. Стояли времена горбачёвской «засухи» и к ассортименту особо не придирались. Лишь бы, как говорится, «оно горело». У дома уже ждали барабанщик Витёк и тщедушный симпатичный парнишка, припомнить которого Стив как ни старался, так и не смог. Состав его «виртуозов» к тому времени постоянно менялся и порой доукомплектовывался перед самой свадьбой с улицы по принципу «если не умеешь играть на гитаре – садись за клавиши!». Или наоборот. Форму в последнее время Стив считал важнее содержания. Поздоровавшись, Стив устало спросил:
- Где остальные? – хотя о ком конкретно сейчас идёт речь он и сам, хоть убей, сообразить не мог.
- Пока я один… - грустно произнёс Витёк и тяжко выдохнул. – Жарища! Спасибо Олег на «тырчике» подвёз.
То, что у парнишки был мопед, пришлось очень кстати. Стив достал из кармана мятую и влажную от пота «пятёрку» и обратился слипшимися губами к Витьку:
- Сгоняйте по-быстрому к Люси. Башка трещит… А я пока аппаратуру… к калитке... – каждая фраза давалась Стиву с трудом.
Людмила Наумовна была образованной и весьма деловой женщиной преклонного возраста. Помимо родных классиков она также читала вражеских, и благодаря бессмертной книге Гарри Грэя знала, что времена всевозможных запретов делали предприимчивых людей сказочно богатыми. К тому же она не была идеалисткой и нравственный аспект бутлегерства её особо не волновал. Дом её находился напротив задних ворот Лесхоза, который в то время располагался на Косточке. Трудно было найти более удачного места для подобного стартапа. Пристрастие местного «истэблишмента» сулили большие перспективы. Из чего и как Людмила Наумовна варила свою брагу оставалось загадкой. Мутная светло-серая и шипучая жидкость была удивительно кислой, но торговалась недорого и функции свои выполняла сполна. От страждущих не было отбоя! Так что сотрудничество двух хозяйствующих субъектов можно было считать взаимовыгодным. В благодарность всё тот же Сашка Фомин ласково окрестил её Люси, с французским шармом ставя ударение на последний слог. Стражи леса оставляли ей свои авансы и зарплаты. А истратив наличные, несли всё барахло с родного предприятия: гусеничные траки, огромные ржавые шестерни от редукторов, куски стальных тросов и прочий хлам, нужность которого вызывала сомнения у простого советского обывателя. В итоге на заднем дворе Людмилы Наумовны выросла солидная гора из всего этого добра. И что она собиралась делать с этим добром, было второй и самой большой загадкой этой незаурядной женщины. Сдачу металлолома в то время «крышевали» пионеры исключительно за грамоты и благодарности. Которые, естественно, никоим образом не входили в сферу интересов Людмилы Наумовны.
Вода в бочке душа за день нагрелась до состояния кипятка и ничего, кроме телесных страданий Стиву не принесла. Переодевшись и прихватив со стола пару карамелек, он вышел во двор. В выборе одежды Стив был консервативен. Если к тому времени, говоря словами героя известной кинокомедии, в джинсы уже облачились даже самые отсталые слои населения, Стив стилистически оставался в «семидесятых». Клеша-колокола из тёмно-коричневого кримплена и светлую рубашку с крыльями-воротниками поверх чёрного пиджака венчали ботинки производства местной сапожной мастерской. Тупоносые, на толстенной подошве и огромных каблуках, они были покрыты лаком цвета «санбёрст» и в уже наступившую эру кроссовок выглядели нелепо. Но были на удивление гармоничны в сочетании со всем остальным гардеробом Стива. Они ещё сыграют свою роль в нашей истории.
Наконец, вернулись Витёк с Олегом и торопливо занесли во двор банку с брагой.
- Э-э, а почему двухлитровая? –возмущённо спросил Стив. - Она ж трояк стоит!
- Люси сказала, что последняя. Еле за пятёрку уговорили! – оправдывался Витёк.
- Ну, Людмила Наумовна… Три пишем, два на ум пошло… - бурчал под нос Стив, нетерпеливо открывая трясущимися руками тугую пластмассовую крышку. С первыми глотками тёплой «игристой» он будто попал в пушистые объятия такого непередаваемого блаженства, которое может испытать только человек, до крайности измученный «Нарзаном». Разлитая по стаканам бражка подняла настроение и развязала языки. Выяснилось, что Олежек окончил «музыкалку». Правда, по классу баяна. Но особой разницы между инструментами Стив не усматривал. И он быстро уговорил поплывшего на жаре паренька подхалтурить сегодня гитаристом. За беседой они не сразу расслышали усталое «нытьё» газоновской коробки передач. Что-то с грохотом подъехало к дому и сипло просигналило. «Автобус!» - смекнул Стив, закинул в рот конфету и выскочил на улицу.
- Твою ж мать!.. - с какой-то обречённостью произнёс он, едва не подавившись карамелькой.
У дома в клубах пыли стоял «Кубанец». Это был уникальный транспорт. Тот, кто хоть раз имел неосторожность прокатиться в нём, согласится с утверждением, что конструктор подвески этого чуда в детстве мечтал стать барменом, лихо взбалтывающим всевозможные коктейли. Стив ещё со времён работы в совхозе помнил, с каким комфортом этот «перпетуум мобиле» доставлял их на участок. И хотя основная часть дороги пролегала по асфальту, доезжали знатные механизаторы до полей уже мало пригодными к работе. Что, в свою очередь, не способствовало выполнению продовольственной программы Партии.
- Эстрада Савичева? – спросил грузный в мокрой от пота рубашке водитель. Получив утвердительный ответ, устало перебрался из кабины на лавочку у забора под тень раскидистого вяза и попросил воды. Следом из салона как из горящей избы с криком «Фу-ух!» выскочил баянист Валентин, который также был включен в плей-лист концертной программы. Невысокий мужчина за сорок, страдающий сердечным горбом, Валентин слыл человеком добрым и безотказным, что сейчас было очень даже кстати.
- О, «Виртуозы»! – он широко улыбнулся и пожал руку Стиву. – Надеюсь, сегодня твой лакально-инструментальный в сборе?
Слава явно бежала впереди героя. Но Стив пропустил колкость мимо ушей. Отработать свадьбу втроём было делом весьма затруднительным даже для такого пофигиста как он. И помощь профессионала была сейчас просто подарком судьбы. Поэтому обострять отношения он не рискнул. Валентин на своём стареньком баяне мог сыграть всё: от «Цыганочки» до «Дип пурпле». К тому же, в любом состоянии.
Итак, погрузив аппаратуру, музыканты отправились в путь. Допивали остатки браги уже вчетвером на пароме, где и закрепили договор о совместном сотрудничестве. Известие о том, что невеста родом из Успеха ещё больше воодушевила коллектив, обещая неплохую «винную карту» за их столом. А это уже был не просто приятный бонус. Во времена сухого закона это был настоящий «джек-пот»! Всё складывалось как нельзя лучше. И даже то обстоятельство, что оставшаяся часть пути пролегала по гравийке, и их телам пришлось немного полетать по салону, ничуть не испортило настроения артистам. В общем, к свадебному шатру они подкатили полные надежд и энтузиазма.
Встретили их как родных. Шатер казался огромным и светлым из-за обтянутых целлофаном боковин. Столы под белыми скатертями ломились от всевозможных закусок и напоминали иллюстрации из красочной советской книги «О вкусной и здоровой пище». Музыкантов пригласили перекусить с дороги за их личный столик, на котором уже красовался графин с рубиновой жидкостью и набором небольших гранёных стаканчиков. Говорят, село Успех было образовано депортированными румынами, которые привезли с собой лозы винограда. Культурой виноделия этот трудолюбивый народ владел в совершенстве. В день рождения дочери отец закатывал двухсотлитровую дубовую бочку вина, которую открывал в день её свадьбы. И - вы не поверите! – они делали вино, которое можно было резать ножом! В общем, перекусили наши парни довольно плотно. Причём, осетровому балычку предпочли дефицитный в то время тонко нарезанный сервелат. Особенно суетился перед ними старший брат невесты, голубоглазый крепыш с длинными мелированными солнцем волосами. «Вы уж, ребята, пожалуйста, не подведите!» - повторял он то и дело, разливая вино по стаканам. «Что вы, что вы! Как можно?» - то и дело успокаивал его Стив.
Народ тем временем стал постепенно заполнять шатёр. Нарядные и благоухающие «Ожёном» и «Красной Москвой», гости рассаживались на лавочки спиной к столам в ожидании начала торжества, вполголоса обсуждая местные новости. Наконец, к Стиву подошёл «шафер» и попросил музыкантов приготовиться. Именно с этого момента судьба ввела их в зону сплошной чёрной полосы.
Во-первых, на радостях они забыли настроить инструменты. Во-вторых, вдруг выяснилось, что на гитаре Олега порвана струна. А Стив не имел привычки возить с собой запасные. Народ уже выстроился «ручейком» для встречи жениха и невесты, а ансамбль устроил им какую-то «ля верж», делая ожидание ещё более тягостным. Стив спиной чувствовал тяжёлые взгляды публики. Но это было только начало.
Молодых тогда встречали и провожали под «Марш славянки». Знать и играть его должен был каждый «лабух». А Олег никогда не играл его на гитаре с порванной струной. Поэтому солировать по договору должен был Валентин. Но его, как назло, выворачивало в этот момент на берегу. Нужно было срочно как-то выкручиваться самим. Осенило Витька. В то время ведущими на свадьбах часто были сами музыканты, сценарий особым изыском не отличался. Поправив микрофон, он поприветствовал гостей и попросил под этот чудный марш - он так и сказал: чудный марш! - аплодисментами встретить молодожёнов. Дал палочками отсчёт и… начал солировать голосом в микрофон:
- Трам, пам, па-ру. Трам-па-па-ру, рам! Ла, ла-ла, ла, ла-ла, ла, ла-ла-а-а, ла-ла… - понеслось по шатру под аккомпанемент не сразу пришедших в себя Стива и Олега.
Новобрачные робко вошли под неожиданный вокализ в шатёр, окинули недоумённым взглядом «эстраду» и направились к столу. Ручеёк гостей стал смыкаться за ними и превратился в длинную очередь поздравляющих. «Славянку» нужно было играть до самого конца поздравлений. И сегодня этому чудному маршу не было видно конца и края. Витёк быстро осип и знаками стал умолять Стива подменить его. Теперь залалакал Стив. Марш игрался в ля-миноре. И всё бы ничего, да только это была не его тональность. Обычный музыкант легко поменял бы её под свою. Но Стив-то был необычным! В ля-миноре он совершенно не вытягивал верхние «си» и «до» и брал таких «петухов», что окончательно привлёк к себе внимание всего шатра и, возможно, его окрестностей. К тому же он всё это безобразие разбавлял обрывками какого-то вульгарного текста про «подмышку» и «волосатую грудь». Говорят, стоя на сцене, артисту трудно оценить собственное звучание. Но то, что дела, как говорил всё тот же Сашка Фомин, «не есть гут», Стив понял по несущемуся сломя голову со слезящимися глазами к своему баяну Валентину. Едва накинув на себя инструмент, он тут же перехватил инициативу. И марш, как появившийся на свет младенец роженицу, избавил гостей от мук и страданий. В руках мастера он зазвучал торжественно и задорно, вернув гостям утраченный было оптимизм. Правда, ненадолго. Вдруг выяснилось, что оркестр «не строит» с Валентином, и диссонанс начал резать ухо. Но Валентин был музыкантом! Он заставил замолчать Стива с Олегом и продолжил играть с барабанщиком.
Наконец, поздравления закончились, и гости расселись за столы. Двое хмурых парней, одним из которых был тот самый брат невесты, подошли к Стиву и очень серьёзно поинтересовались:
- И что это было?!
- Да не… - ставя «басуху» в угол и не поднимая на них глаз, ответил Стив. – Там аппаратура немного… Струна порвалась! А так всё нормально.
- Давайте соберитесь, – как-то недобро посоветовал брат и тяжело посмотрел на Стива.
Витёк в микрофон попросил гостей наполнить бокалы и приготовиться к первому тосту. Просьба была воспринята с энтузиазмом, и это немного разрядило обстановку. Родители суетились у столов, то и дело спрашивая, всем ли хватило места и посуды.
Усевшись за стол, Олег залпом выпил стакан вина. Но расслабиться это не помогло. Его изрядно потряхивало от волнения и какой-то внутренней тревоги. Он всегда играл только по нотам и никогда перед таким количеством публики. Витёк случайно встретил его сегодня по дороге за хлебом в Пятиэтажках и попросил подкинуть до Стива. А там как-то всё само собой закрутилось. Родители вторую неделю были в санатории, поэтому деньги были не лишними. И только теперь, испытав шок от жуткого непрофессионализма его сегодняшних коллег, начал осознавать в какую авантюру ввязался. Такого желания вновь оказаться дома он ещё никогда не испытывал. Попытка вразумить эту сладкую парочку успехом не увенчалась.
- Ребята, Иоган Себастьян Бах писал: в музыке нет ничего сложного, Нужно только правильно попадать по нотам в нужное время и… - начал было он, но Стив с брезгливым выражением отмахнулся и раздражённо выпалил:
- Ну их на фиг твоих писателей! Этих всех бахов-шмахов!
- Это композитор, - обиженно буркнул Олег.
- Тем более! – рубанул Стив. Влил в себя очередную порцию «бургундского» и нравоучительно изрёк: – Играй спокойно и не парься! Кто здесь чё понимает?! Село!
Да, Стив не был мыслителем. И всё же такой фривольности судьба решила сегодня ему не прощать. Дьявол, как известно, кроется в деталях. И самую важную – то, что они сегодня играли в Уварах - он упустил. В Уварах жил Лёшка Гундобин. Жизнерадостный симпатичный кудрявый парень, музыкант-самородок. Про таких говорят: бог в лобик поцеловал. Лёшка играл на всех доступных ему инструментах: гармошке, балалайке, гитаре. И как играл! Он вполне сносно исполнял «Чардаш Монти»! Конечно, с точки зрения человека с консерваторским образованием мастерство его нельзя было назвать идеальным, но равнодушным оно уж точно никого не могло оставить. Он был невероятно талантлив! Приятный тембр голоса с едва уловимой хрипотцой прошибал до мурашек, а женскую половину доводил до слёз. Самодеятельная агитбригада с его участием гремела на весь район и собирала призы на всевозможных конкурсах и смотрах. К тому же он был хорошим человеком. Сгубила его впоследствии обычная русская беда. Та, которая губила сейчас Стива и его «контору». Так что уваринцы прекрасно знали, что такое хорошая музыка. И не учитывать этот факт было верхом легкомыслия. Мало того, Лёшка со своей группой сегодня тоже «работал» свадьбу буквально через две улицы. Как говорится, вышел покурить – и почувствуй разницу!
Торжество тем временем набирало обороты. Отзвенели тосты за родителей жениха, потом невесты, за бабушек-дедушек, за любовь, за самих молодых. Предстоял первый и самый трудный «заезд», за время которого нужно было поднять и раскачать не вполне созревшую для веселья публику.
- Ну что, музыканты, – радостно обратился к ним шафер. - Пора начинать!
«Ну, вот и сходил за хлебушком…» - Олег реально почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Но и на этих ногах он готов был сейчас бежать куда угодно. Словно в тумане нацепил на себя ненавистную гитару и как приговор услышал слова Стива:
- Давай вальс. - И, уже обратившись лично к Олегу: – Не боись! Там всего три аккорда. Ну, может, четыре.
«Капец…» - подумал Олег и почувствовал, что от стыда и страха его изрядно колбасит. Но тут вдруг раздался глухой щелчок, и всё погрузилось в полумрак. В селе внезапно отключили свет. Гости зашумели, зачиркали спичками и зажигалками. Откуда-то мгновенно появились свечки и керосиновые лампы. Шатёр снова стал наполняться светом. Замешательство было недолгим. Неприятность только раззадорила гостей. Как только Валентин заиграл на баяне вальс для молодых, гости закружились парами вместе с ними, не оставив свободного места на танцполе. А после вальса дружно ринулись в пляс. Валентин выдавал им плясовые одну за другой. «Барыню» сменяла «Кадриль», а «Цыганочку» «Частушки». Утомившись, народ возвращался за столы и Валентин затягивал им «Рябину». На какое-то время свадьба забыла о наших героях.
Олег благодарил бога за отключенный свет и втайне молил электриков забыть сегодня про Увары. К спиртному он был равнодушен. Но сейчас желание напиться было сильно как никогда. Нужно было как-то уйти от этой жуткой реальности. И – хвала Дионису! – страх и отчаяние начали постепенно разжимать свои объятия. К тому же Стив с Витьком уверяли, что бывали в гораздо более худших ситуациях. И ничего – целы и невредимы, как видишь! Они выходили курить, снова выпивали и закусывали, о чём-то вспоминали и над чем-то смеялись. Так продолжалось часа два. Пока снова не дали свет. Валентин оборвал «Лезгинку», снял баян и рухнул от усталости на скамейку. Но гости как будто этого и ждали. Они засвистели, захлопали в ладоши и, повернулись к эстрадникам:
- Давай, мужики!.. Газманова!.. Добрынина!.. Что-нибудь!..
А мужики уже плохо что соображали. Угол, где расположился ансамбль, был затемнённым. Лампочку там обычно выкручивали сами музыканты, чтоб не доставали насекомые. Поэтому факт, что они не сразу добрались до инструментов, от гостей как-то ускользнул. Олег во второй раз за сегодняшний вечер почувствовал, как у него подкашиваются ноги, но на этот раз уже не от страха. Стив повернулся к Витьку и скомандовал:
- Давай с этой… - и осёкся. Они только что за столом обговорили список, но всё вдруг вылетело из головы! Возникла ненужная пауза.
- Да давай с любой! – полушёпотом прохрипел Витёк.
Стив наугад раскрыл «талмуд» с текстами песен и еле выговорил:
- …с «Земли в иллюминаторе»!
На вступление размениваться не стали и начали сразу с запева.
- Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе… - понеслись по шатру первые строчки шлягера в исполнении Стива.
Тут его мотнуло. И если микрофон и равновесие ему удержать удалось, то пюпитр с тетрадкой упали на земляной пол шатра. А доставать его в таком состоянии было большим риском.
- …земля в иллюминаторе видна…
Это было всё, что могла предложить ему сейчас измученная портвейном память. Помутнённый рассудок наотрез отказывался вспоминать слова знакомой даже ребёнку песни. Таково уж было свойство коварного румынского вина! Оно отключало клиентам либо ноги, либо голову - у кого что оказывалось слабее. Сочинять на ходу незабываемые тексты, как это делал легендарный Коля Крайнюков, Стив не мог от природы. Поэтому ничего другого, как повторять до посинения две первые строчки, на ум не приходило. Конечно, танцевать можно и под бубен. Но только не сегодня. Сейчас в него можно было только получить. Коллектив полностью утратил способность что-то исполнять, а с ней и инстинкт самосохранения. Как известно, рвётся там, где слабее. И самым слабым звеном сегодня оказался Олег. Перед глазами у него то и дело заводилась какая-то карусель. Ноги за ней почему-то не поспевали… И он, сметая колонки и барабаны, головой уронил Витька. В общем, случилось то, что и должно было случиться. В отдельно взятом шатре назрела вполне себе революционная ситуация: «верхи» уже не могли играть. а «низы» не желали больше слушать! А какая свадьба без драки? Несчастных «виртуозов» быстренько извлекли из-под груды барабанов и потащили на улицу.
На заре проникновения в нашу страну тлетворной западной видеокультуры, переводчик фильмов Лёня Володарский гнусавым голосом за кадром заменял заморскую нецензурщину фразой «говорят по-испански». Так вот всё это время толпа выражала свою признательность исключительно на «испанском». В общих чертах это означало «вы совсем офигели» и «ерундой занимаетесь». Стив почувствовал, как его сзади под локти и за шиворот схватили чьи-то сильные руки, и он невольно присоединился к дружному потоку обсуждающих их творчество гостей, среди которых он узнал брата невесты, выражение лица которого заставило Стива внутренне насторожиться.
- Э!.. Мужики!.. дык… струна порвалась… хорош! Вы чё? Струна порвалась!.. – причитал Стив.
На улице его ждал контрольный в голову - идеальное исполнение составом Лёшки Гундобина «Малиновки».
- Земля, значит, в аккумуляторе, говоришь?! – заорал брат жениха и, указывая рукой в сторону соседской свадьбы, – Вот как надо играть!
Удар был такой силы, что у Стива на какое-то время отключились изображение и звук. В кромешной темноте он увидел салют, который засасывала какая-то невидимая воронка, и он будто вновь оказался в салоне скачущего по ухабам «Кубанца». Удары сыпались один за другим. Но ни один из них по силе не шёл ни в какое сравнение с первым - «братским». Нос нестерпимо болел и перестал пропускать воздух.
Плебс разделился по гендерному признаку. Мужчины старались выразить свои претензии физически, женщины пытались всячески этому помешать.
- Сергей!.. Володя!.. Прекратите!.. Что вы делаете!.. – вцепившись в мужиков, визгливо взывала к разуму женская половина.
Но русский бунт остановить трудно, особенно в самом его истоке. Чуда не будет, понимал Стив. Нужно было срочно что-то предпринимать. Как я уже говорил, румынское вино отключало у потребителя либо голову, либо ноги. И Стиву невероятно повезло, что слабым местом у него оказалась именно голова. Потому что надежда сейчас была только на ноги и темноту августовской ночи. Стив вскочил и что было сил бросился к ближайшему переулку. Он не смотрел, преследует ли его кто-нибудь. Он понимал, что сейчас нужно просто бежать как можно дальше от этого балагана, в который именно он и превратил этот замечательный праздник.
До переулка было уже рукой подать, когда из темноты неожиданно вырос этот треклятый, стоящий на подножке посреди дороги «Восход»! К тому же редкого чёрного цвета! И заметить его ночью не было шансов. (Уже тогда мы были пионерами стелс-технологий!) С грохотом и испанской бранью Стив упал вместе с мотоциклом на такую негостеприимную для него сегодня уваринскую землю. Попытался подняться сходу, но его понесло вперёд. И он буквально нырнул в ноги сидевшим на лавочке у палисадника зевакам, наблюдавшим за происходящим на всё более набирающем интерес мероприятии.
- Ты чего, козлик?.. – задыхаясь от возмущения, медленно поднялся с лавочки его долговязый хозяин. Но бросился не на Стива, а к мотоциклу. Поднял его и стал бережно осматривать чехословацкие «сводилки» на бензобаке и переднем крыле. Стив воспользовался замешательством и лёгкими галсами продолжил своё ночное рандеву по переулкам искушённого в музыке села.
- Стоять, Карий! – услышал он позади себя очень недружественный окрик пришедших в себя аборигенов и понял, что число поклонников у него сегодня будет только расти. Советские мотоциклы редко заводились сразу, и это дало ему солидную фору. Он уже почти достиг конца переулка, когда «Восход» наконец взревел, осветил на мгновенье Стива и с неподдельным злорадством рванул вслед за беглецом.
- Стоять, родной! – донеслась до Стива душевная просьба преследователей.
Стив резко свернул за угол и не сразу понял, что бежит уже по деревянному мостику через чудом возникший посреди села водоём. Мостик был прочным, ровным, шириной чуть более метра, но без перил. Бежать по нему было удобно, И он, как мог, взвинтил темп. Фара мотоцикла хищно рыскала по заборам ухабистого авеню. Наш герой почти добежал до противоположного берега, когда «Восход» выскочил из переулка и въехал на мостик. Мстителей было трое, и на узком мостике это сыграло роковую роль. Мотоцикл взбрыкнул и на мгновенье строптиво задрал переднее колесо. Этого хватило, чтобы трио с нечеловеческим, но грамотно разложенным на голоса испанским воплем «Бл...!» вместе с мотоциклом рухнуло в воду.
Ситуация для Стива приобрела ещё более нежелательный оборот. Если до этого у него ещё теплилась какая-то надежда на благоприятный исход – как-то всё это дело замять, извиниться, раскурить вместе табачку - то теперь он явственно понял, что дело его - табак! «Восхода» ему никто не простит. Крики выныривающих лиходеев «Сука!.. Мотоцикл!.. Убью!» только подтверждали самые худшие опасения. Теперь нужно было бежать с ещё большей прытью. Но силы начали покидать Стива. Сердце бешено колотилось. Голова гудела. Нос распух и нестерпимо болел. Ноги становились ватными. Из ресурсов оставались только животный страх и непреодолимое желание избежать расправы. Жертва в таких случаях подсознательно стремится скрыться из зоны видимости преследователей. Он взобрался на вал и, цокая массивными каблуками, бросился в едва различимый в густеющей темноте переулок. Но то ли аллюр Стива стал менее уверенным, то ли дорога более неровной… Одна нога вдруг ушла в какую-то ямку, вторая споткнулась о кочку, и Стив плашмя растянулся в пыльной колее. Поднявшись, он вдруг понял, что стоит лишь на одном стильном каблуке. Левом. Первая же попытка уйти в отрыв ни к чему хорошему не привела. Стив снова упал и с грустью осознал, что для него сегодня «салки» закончились. А троица уже выбиралась на берег и бурно обсуждала планы предстоящей экзекуции, которые носили в основном сексуальный характер. От расправы его отделяли считанные минуты. Но, видимо, кому-то наверху было скучно так банально заканчивать эту забаву и он решил взять Стива на руки.
«Забор!» - осенило Стива. Нужно перепрыгнуть через первый попавшийся забор и спрятаться во дворе! Сказано – сделано! Но перепрыгнуть - это только говорить легко. Почему он выбрал именно этот высокий забор, Стив не мог объяснить себе даже потом. Может, потому что он был ближе. Да и времени на выбор, собственно, уже не оставалось. Он из последних сил подтянулся на руках, неуклюже закинул ногу и перевалился через забор. «Клеша» оказались непригодны для подобного аттракциона. Он зацепился ими за доску и рухнул вниз, разорвав штанину по швам до самого пояса. Из-за этого приземлиться удалось только на лицо и руки. Но не это было самым печальным. Как оказалось, у дьявола на него тоже были свои планы. Едва поднявшись, Стив в ужасе застыл. Прямо перед ним на расстоянии вытянутой руки вставший на дыбы огромный лохматый пёс исходил хриплым и почти беззвучным от лютой ненависти лаем. Потому-то Стив и не расслышал его с улицы среди общего хора поднятых им собак. Чудище рывками пыталось порвать железную цепь и вцепиться в обезумевшую от страха плоть до того, как она успеет обделаться. Высота следующего забора уже не имела для Стива никакого значения! К тому же, это был не забор, а задняя стена камышитового сарая. В мгновенье ока он оказался на его крыше, инстинктивно гарцуя как цирковая лошадь, словно всё ещё пытался увернуться от разъярённого пса. Прогнившие перекладины не выдержали, старый шифер ушёл из-под ног, и везунчик исчез в чреве дурно пахнущего заведения. Разбитый нос не мог передать всю палитру запахов, но Стив понял, где он находится, когда приземлился боком на что-то мягкое и чрезвычайно визгливое. О приватности не могло быть и речи. Щетинистые твари явно собирались поведать всему селу его местоположение. Но тут внезапная нестерпимая боль от множества впившихся в тело раскалённых игл заставила Стива заорать «по-испански» громче разбуженных свиней. Падая, он снёс осиные гнёзда. Молодые особи уже подросли, окрепли, встали на крыло и прощать ему этого не собирались. Они жалили его через рубашку, остатки брюк, забивались в волосы… Это был ад! Стив яростно отмахивался руками и ногами. На скользком полу это стоило ему равновесия, и вскоре он весь был покрыт продуктами жизнедеятельности его новых четвероногих друзей. Многочисленные попытки вырваться наружу натыкались на какие-то балки, столбы, куски шифера и стены. Пока, наконец, он не вывалился в спасительный дверной проём. Всё тело горело огнём и распухло, будто его надули через соломинку. Один глаз открывался только наполовину, второй не открывался вообще.
Наученный горьким опытом он не стал делать резких движений и притаился под ближайшей к забору яблоней. Осмотрелся, больше полагаясь на слух: нет ли и в этом дворе такого же чудного пса, от которого он только что еле унёс ноги. Не считая возни встревоженных свиней, во дворе было тихо. Значит, собаки нет. Хозяева, скорее всего, тоже гуляли сегодня на одной из свадеб. Иначе у Стива не открывались бы уже оба глаза. До одури хотелось курить. Но пиджак, в котором оставались полторы пачки «Примы», был утерян в свинарнике. А туда возвращаться Стив не хотел ещё больше. Сквозь шум он услышал оживлённый разговор и пригнулся за яблоней. Голоса приближались. Это были именно та троица, благодаря которой он здесь и оказался.
- Нужно было сначала этого упыря догнать, а уж потом моцик вытаскивать!
- …и я бы потом эту лужу обныривал, чтобы моцик найти! – возразил хозяин «Восхода».
- Его б нырять и заставили!
- Хватит вам со своим мотоциклом! Я теперь не знаю, что с плейером делать, - зло сказал третий, размахивая каким-то предметом.
При этих словах Стив пригнулся ещё ниже. Плейер в то время был чуть ли не круче мотоцикла.
- Серый, дай сигарету.
- Да хоть всю пачку! На, пожуй, - засмеявшись, протянул из кармана какой-то комок.
- Тварь… Поймаю – убью! Где теперь искать этого козла? – прошипел первый и швырнул комок об забор.
- Его по «шузам» засечь можно. Он цокал как полковая лошадь на параде.
«Ботинки!» - догадался Стив, торопливо снял их с себя и отшвырнул в сторону. Прямо в свинарник. Испуганные свиньи решила подложить Стиву очередную свинью и громко взвизгнули,
- Заткнись! – цыкнул на них Стив.
- Тихо! Слышали? – резко остановившись, спросил долговязый.
- Нет. А чё? – после небольшой паузы ответили те.
- Ладно. Давай доскочим до Кочетова и Молодожёнов. Он не мог далеко ускакать. Чую.
Только после того, как их шаги стихли, Стив смог спокойно выдохнуть и про себя поклялся, что с сегодняшнего дня в его рационе будет только свинина. Поднятые погоней собаки постепенно угомонились, и в наступившей тишине всё отчётливей слышались песни в исполнении Лёшки Гундобина. Стив сидел, прислонившись спиной к стволу, и заворожено слушал творение настоящего мастера. Если бы он мог так играть и петь!.. Не носился бы сейчас вполглаза по дворам и свинарникам, а самого бы носили на руках! Отзвучал «Марш славянки», проводивший жениха и невесту. За ним ещё пара песен, и музыканты стали прощаться с гостями, приглашая к десяти утра снова в шатёр. А это значило, что хозяева с минуты на минуту могут вернуться, и нужно срочно менять дислокацию. На улице он долго озирался по сторонам, пока шея его не затекла от запрокинутой назад головы. Убедившись, что кругом никого, Стив продолжил свой путь к новым приключениям. Босиком идти оказалось намного удобней. Мешала только разорванная штанина. И если с ботинками Стив расстался легко, то без брюк идти было как-то не комильфо. Он старался выбирать неосвещённые места и после каждой перебежки останавливался и прислушивался к тревожной темноте. Он уже было подумал, что ушёл от погони, как вдруг из-за угла выросли три фигуры, узнать которые Стив смог бы даже с закрытыми глазами. «Теперь точно капец…» - успел подумать он.
- Тормози, браток, - скомандовал тот, что покрепче.
Все трое обступили Стива и начали пристально рассматривать.
- Да не, Серый. Эт не тот. Тот в пиджаке был… и худой… А этот - смотри!
- И ростом повыше, - вторил третий.
- Сам вижу. – И, уже обращаясь к Стиву, спросил: - Никого здесь не видел? Никто не пробегал как подкованный кентавр?
- М-м-м… - только и смог промычать Стив, качая головой из стороны в сторону.
- Закурить есть? – спросил крепыш.
- Там, в пиджаке остались, - махнул рукой Стив. И обалдел от собственной глупости!
- В каком пиджаке?! – хором выпалили все трое.
Медлить было нельзя ни секунды, и Стив нашёлся:
- В ре-жа-ке! (браконьерская сеть для ловли осетровых) В лодке! – и снова махнул рукой в сторону берега. – Я их на режак бросил и забыл!
- В режаке? Ты чё, бракушник? Сам откуда?
- С этого… с Лебяжьего, – непослушными губами произнёс Стив.
- А у нас чё делаешь?
- Дык… эта… За бухлом! – выпалил Стив.
- Слышь, дружище, а чем от тебя так несёт? – сморщился самый длинный. И, отпрянув от Стива, заржал: - Ты вообще весь в чём?
- Дык,.. с лодки… эта… спрыгнул… когда чалились. И прям… - обречённо махнул обеими руками Стив.
- Ладно, бывай, - сказал крепыш и, уже обращаясь к своим: - Пошли. Никуда он не денется. В шатре выловим. Он там всё равно появится.
Стив не помнил, сколько ещё стоял, выходя из оцепенения и боясь повернуть голову вслед уходящей в темноту опасности. Он понятия не имел о диалектике и китайской философии, но до него внезапно дошло, что чёрное иногда может оказаться белым. То, что недавно покушалось на его здоровье, помогло в конечном итоге его сохранить! Осы и свиньи его так «оттюнинговали», что и мама родная не узнала бы! В пору вернуться и расцеловать каждую в наглый розовый пятачок! Но в шатёр путь был отрезан окончательно. Значит, нужно как-то добираться до дома. А в такое время, кроме как пешком и с песнями, вариантов не светило. Уже не прячась, по освещённой редкими фонарями улице Стив вышел на край села и направился к парому.
Прохлада и тишина гоголевской ночи не смогли расположить Стива к романтическому настроению. Наоборот, состояние, близкое к отчаянию, овладевало Стива с каждым мучительным шагом в одних носках по острому щебню, рассыпанному даже по обочине. Зачем ему всё это? Ради чего? Хорошо ещё на похоронах не подрядились играть. А то там бы и прикопали рядом с «клиентом». И всё из-за какого-то умника, который не умеет пить. Хватит! Нужно завязывать с этим опасным ремеслом. Чёрт с ней, с этой аппаратурой, пропади она пропадом! В «Сельхозтехнике» неплохо платят, да и здоровье не казённое. Слава богу, что всё наконец-то закончилось! Так, наверное, подумал Стив. Но как оказалось, напрасно.
(Продолжение следует)
Если Вас заинтересовало
продолжение этой истории, подписывайтесь на мой канал.