Митрополит Антоний Сурожский цитирует святителя Тихона Задонского: «Не плачься над собой, встань и иди, пусть в слезах, пусть в ужасе, но иди, не останавливаясь».
Когда увидела всё своё дно, рыдала не переставая. Потом увидела дно мира, и снова рыдала. Потом решила – выберусь со дна! А не выходит. И опять рыдать.
А потом прикасаешься к смирению. И Бог касается тебя Духом Святым, и чувствуешь благодать на душе. Ты ничего не можешь, а с Богом можешь.
Всё с Богом можешь – и наркотики бросить, и курить бросить, и блудить бросить, и завидовать перестать, и любить учиться можешь.
Только нужно смириться, что без Бога ты ничего не можешь.
И начинается наука: «Не курю, ух!» – бах, носом в асфальт – стрельнула сигарету. Потому что нечем гордиться, не куришь, если с Богом. А сама куришь.
Убралась как тщательно, чисто у меня. Бах – выходной провалялась, всё опять заросло. Гордость и Божья любовь одновременно не действуют.
Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает.
Немощь – бессилие – вопль к Богу – маленькие шажочки к свету – гордость – откат – немощь – тьма. И так по кругу.
А потом смиряешься – вообще ничего не могу без Бога. И появился внутри источник тепла. А о чём беспокоиться, если ничего сама не могу? Только благодарить и стараться не расстраивать. Но и это невозможно.
веси, Царице, яко безпрестани согрешаю и прогневляю Сына Твоего и Бога моего, и многажды аще каюся, лож пред Богом обретаюся, и каюся трепеща: неужели Господь поразит мя, и по часе паки таяжде творю.
То есть, опять творю дичь.
И сейчас творю дичь – пишу этот текст, а с кровати так и не встала, и от гордыни и стыда уже горит грудная клетка. И думать, что встану и прочту утреннее правило – глупо. Только если Бога умолять помочь.
Господи, помоги оторваться от интернета и самолюбования и пойти начать этот день заново, как будто не сожрала меня моя тьма до конца.
