Нам говорят: «Хватит писать про войну, политика — не ваше дело, отписываюсь».
А еще нам говорят: «А какое право вы имеете писать про войну? Вы ничего об этом не знаете, вы — не украинцы. Горите в аду!»
А моя бабушка (которая пережила войну с двумя мальчишками на руках и была в оккупации) говорила: «Ты не тульский пряник, чтобы всем нравиться».
Поэтому мы продолжаем делать то, что делали всегда, — идти за своим сердцем 💛
🌿 Говорить о том, что нас волнует. И нас не может не волновать война. Потому что мы всегда разделяли ценности гуманизма, в центре которого — уникальность каждой человеческой жизни.
🌿 Искать эффективные способы помочь тем, кто нуждается в помощи и готов ее принять. Это то, что мы умеем лучше всего. С опорой на науку, на профессиональные знания, на лучших специалистов.
⛔️ Чего мы точно не хотим, так это говорить на языке вражды и делить людей на своих и чужих.
👐 Мы продолжаем нести ценность мира и безопасности для каждого теми способами, которые нам доступны. И мы рады всем, кому с нами по пути.
Любовь победит.
Всем мир.
Анастасия Изюмская, Family Tree
Поговорить об этом явлении — разделении на своих и чужих, его пользе и вреде, а также путях его преодоления мы попросили психолога, семейного психотерапевта, лектора проекта поддержки Family Tree Марину Травкову и психиатра, психотерапевта Алексея Осипова. Мы задали каждому из них четыре вопроса.
Family Tree: Может ли человек как существо социальное жить вообще без разделения на своих и чужих? Каковы польза и вред для отдельного человека от такого разделения?
Марина Травкова: Без разделения на своих и чужих — да, может. Без каких-то типологий — нет. Польза в том, что деление людей на какие-то группы по каким-то признакам позволяет быстро ориентироваться в том, кто есть кто и как себя вести. А вред в том, что «другой» легче воспринимается как «не такой, как я», и если он, скажем, по-иному, нежели я, смотрит на творчество раннего Тарковского, то возникает соблазн генерализаций — мол, раз Тарковского не понимает, то и человек так себе, и бабушку через дорогу наверняка не переведет. А в более острых ситуациях — он не за то, за что я, ну так он чужой настолько, что можно оправдать почти все — даже то, что я хочу его убивать или отобрать у него дом.
Алексей Осипов: Человек как существо социальное может все что угодно. А вот для существа биологического это было бы проблематично. Это обусловлено тем, что биологическая модель предусматривает житье в стае и есть психические ограничения по количеству определений, кто есть свой. Так живут обезьянки и первобытные племена. Всегда есть ограничения на количество людей в «своем» круге. Поэтому это довольно естественная модель распределения на свой-чужой.
Да, человек может жить, не разделяя на свой-чужой. Это требует определенной работы, которая будет компенсировать начала биологические и этические, социально-гуманитарные, делающие человека человеком.
Польза этого разделения в том, что всегда есть своя стая, поддержка. Есть те, кто всегда будет за тебя горой, и, если ты оказываешься в беде, есть тот, кто будет с тобой. Это гарантия безопасности. Это очень важно, даже если не осознаваемо.
Минус этой ситуации в том, что врагов гораздо больше, чем своих. Все эти враги разные. Удобно, когда двадцать кучек и все друг против друга. Но когда все против одного, это проблема. Это невыгодно совсем становится.
FT: Одни люди в качестве своих выбирают близких физически, территориально («это моя страна, я буду поддерживать ее, даже если она не права»). Другие — близких идейно или психологически («моя страна не права, я в ней живу, но поддерживать буду тех, кого моя страна считает врагом»). В чем отличия между этими позициями? В чем отличия между людьми, которые занимают такие позиции?
Марина Травкова: Мне кажется, обе позиции — крайние. Они стремятся к черно-белому мышлению, детскому. Как помните, дети спрашивают, что если стравить крокодила и бегемота, кто кого победит? Взрослые ответы всегда сложные, все зависит от того, какого размера и возраста бегемот и крокодил, в какой среде происходит битва, есть еще много факторов. Так что деление по любому одному признаку — это реактивное деление, эмоциональное. Сложный мир предполагает конструкцию «Это моя страна, и я люблю людей в ней, и они могут быть совершенно со мной не согласны, и я не принимаю их позицию, но они все равно мои и страна моя». Или: «Моя страна не права, я не могу поддерживать ее действия, и понимаю чувства тех, кто ее считает врагом. При этом те, кто считает мою страну врагом, — очень разнообразны, кто-то делает это, сливаясь с мейнстримом, кто-то прикрывает рациональные коммерческие решения эмоциональными и моральными, кто-то в самом деле хочет помочь. Я имею право выбирать, к кому присоединяться и как делать то, что принесет пользу (то, что я считаю пользой) моей стране».
Алексей Осипов: Отличие в том, что я выбираю себе стаю по какому-то признаку и этот признак я считаю наибольшим гарантом моей собственной безопасности. Если моя страна не права, но я буду ее поддерживать, значит я считаю, что на этой территории ничего происходить не будет. Те, кто выбирает поддерживать другие страны, считают ту территорию более безопасной. Под территорией может пониматься экономическая безопасность, еще что-то, работа, например. Моя безопасность там, где все делается правильно и хорошо.
FT: Может ли человек на протяжении жизни начать считать своими другую (или даже противоположную) группу людей? Что для этого должно произойти?
Марина Травкова: Конечно. Принцип древний и, к сожалению, работающий: разделяй и властвуй. Сначала человек или группа людей попадает в уязвимую позицию, например экономическую. Затем ему рассказывают, что в его бедах виноваты вон те и вон те. То есть его эмоциями, его огорчением руководит кто-то внешний. В этом смысл пропаганды. И наконец, в решающую минуту, когда у человека сформирована картина мира, ему не дают слышать и видеть другую сторону, ее аргументы, не дают возможности диалога. Готово: человек живет с образом врага в голове.
Алексей Осипов: В какой-то момент мы можем выбрать другую группу. Для этого должна произойти переоценка ценностей, потому что что-то идет не так и нужно жить другой жизнью. То же самое может произойти в жизни несколько раз. Мы можем придерживаться каких-то идей, но когда в жизни происходят новые события и встречи, мы можем пересмотреть свои идеи. Когда мы пересматриваем свои идеи, то оглядываемся вокруг и смотрим: а кто разделяет мои идеи? И примыкаем к этим людям.
FT: Что делать тем, кто действительно поддерживает/понимает и своих и чужих?
Марина Травкова: Держаться. Потому что, как сказал один прекрасный священник, «Блаженны миротворцы, ибо их побьют с двух сторон».
Алексей Осипов: Они молодцы. Им нужно продолжать понимать, какая у них позиция, и продолжать понимать других людей. Это здорово — уметь понимать других людей, выдерживать конфронтацию и жить с этим. Да, мир так устроен. Рассказывайте про свою точку зрения, если считаете, что она правильная, приглашайте в свою стаю других.