Ранние годы великого режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда связаны с Московским Художественным театром. Отношения были непростыми – в них была и огромная любовь и преклонение, и спор, и резкое отталкивание, и обретение собственного пути. И внутренняя связь, которая никогда не прерывалась.
Выходец из старинного немецкого рода Карл Казимир Теодор Мейерхольд (имя Всеволод он возьмет себе в 21 год, приняв православие) увлекся театром в юности, в родной Пензе. В 18 лет он играл в любительском спектакле «Горе от ума» вместе с двумя своими братьями. Был Репетиловым, но не только – в программке 1892 года значится и то, что Карл Мейерхольд исполнял обязанности помощника режиссера. В любительских постановках юноша имел успех: «У меня есть дарование, я знаю, что я мог бы быть хорошим актером. Это – мечта моя, самая заветная, об этом думаю я чуть ли не с пятнадцатилетнего возраста. Я желал бы быть на сцене», – его слова того времени.
В 1895 году Мейерхольд покинул Пензу и поступил в Московский университет на юридический факультет. И сразу же начал пропадать в театрах. В январе 1896 года в помещении Охотничьего клуба Мейерхольд увидел «Отелло». Мавра играл Станиславский. Всеволод был покорен: «От спектакля Общества искусства и литературы получил большое наслаждение. Станиславский крупный талант. Такого Отелло я не видел, да и вряд ли когда-нибудь в России увижу».
«Это была первая встреча – пока еще через линию рампы – с человеком, оказавшим на него самое большое влияние в жизни: с будущим учителем, другом, антагонистом, антиподом, соратником, товарищем», – пишет в книге «Годы учения Всеволода Мейерхольда» Александр Гладков.
Когда в том же 1896 году Мейерхольд решит поступать в Музыкально-драматическое училище Московского филармонического общества, он будет читать на экзамене именно монолог Отелло. На приемную комиссию 22-летний молодой человек произвел впечатление столь сильное, что его сразу же определили на второй курс, которым руководил Вл. И. Немирович-Данченко.
На выпуске только ему и Ольге Книппер поставили оценку пять с плюсом. Немирович-Данченко дал Всеволоду такую характеристику: «Мейерхольд среди учеников Филармонического училища — явление исключительное. Достаточно сказать, что это первый случай ученика, имеющего по истории драмы, литературы и искусства высший балл». В самом конце 1897 года Владимир Иванович рассказал троим своим питомцам, Мейерхольду, Ольге Книппер и Маргарите Савицкой, о том, что есть идея создать в Москве особенный театр и что если дело выгорит, он пригласит их туда. «Мы бережно хранили эту тайну…» – вспоминала много лет спустя Ольга Леонардовна Книппер-Чехова.
Всеволод Мейерхольд был одним из основных претендентов на роль царя Федора в первом спектакле Художественно-общедоступного театра «Царь Федор Иоаннович». Станиславский склонялся к тому, чтобы отдать роль именно ему. «Кто Федор? — это главный вопрос. Теперь мне стало казаться, что она удастся одному — Мейерхольду. Все остальные слишком глупы для него», – так писал Константин Сергеевич Немировичу-Данченко. Тот же был уверен, что царя Федора должен играть другой его ученик – Иван Москвин. Москвин в результате победил, а Мейерхольд вышел в спектакле в образе Василия Шуйского. Роль была небольшой, но врезающейся в память. Писали, что у Шуйского «лицо старой лисы, тихая, осторожная речь, кривая улыбка на поджатых губах».
Зато в «Чайке» в том же самом 1898 году Мейерхольду отдали важнейшую роль Треплева. О постановке этой пьесы Чехова Немирович раздумывал, еще когда курс учился в Филармоническом училище, причем Мейерхольду он собирался доверить роль доктора Дорна. «Мне здесь нужен очень умный актер», – так объяснял он свой выбор Всеволоду (снова этот акцент на интеллектуальности Мейерхольда!).
Как известно, постановка «Чайки» стала триумфом Художественного театра. Театральный критик Николай Эфрос в книге «Московский Художественный театр. 1898 – 1923» вспоминал об образе Треплева так:
«Трудную, местами опасную роль Треплева играл В. Э. Мейерхольд, тогда увлекавшийся Чеховым и его театром, сильно его чувствовавший. Но в сценической актерской природе Мейерхольда, каким я его знал в его годы в Художественном театре, была большая резкость, не было мягкости и в голосе слабее всего были ноты задушевности… Треплев, раздражаемый своими литературными неудачами, Треплев, изглоданный непризнанностью…»
А.П. Чехову понравилось, как Мейерхольд сыграл Треплева. Между знаменитым писателем и молодым актером завязалась активная переписка, свидетельствующая об их духовном родстве. Мейерхольд навещал Чехова в Москве, гостил у него в Ялте. В зрелые годы Всеволод Эмильевич говорил об этом с чувством глубокой признательности: «Чехов меня любил. Это гордость моей жизни, одно из самых дорогих воспоминаний».
В спектакле по другой чеховской пьесе – «Три сестры» (премьера состоялась в 1901 году) Всеволод Эмильевич сыграл Тузенбаха. К этой работе Мейерхольда отнеслись по-разному: кто-то хвалил, а кто-то не счел ее удачей. Судя по описаниям, в подходе Мейерхольда к роли уже тогда сказывалась его склонность к режиссуре – актерское решение было концептуальным, а не чувственным. Неслучайно критик Александр Кугель, в 1920-е годы вспоминая об этом спектакле, так писал о Мейерхольде, играющем Тузенбаха: «Он, если можно выразиться, врезывал роль в театральное восприятие нажимом своего интеллекта. Интеллект далеко опережал его выразительные способности».
Через пару лет после открытия МХТ Немирович-Данченко начал подыскивать в труппу артиста на те роли, что поручались Мейерхольду, – к своему бывшему ученику Владимир Иванович к тому моменту уже относился критически. Нашел Василия Качалова – с 1902 года Тузенбаха в «Трех сестрах» играл именно он. Мейерхольд тоже не был доволен Немировичем, например, он не скрывал, что считает пьесу Владимира Ивановича «В мечтах» мелкой и фальшивой.
Диапазон Мейерхольда-артиста был широк. Скажем, в 1899 году в одно и то же время он репетировал в двух спектаклях – готовил трагическую роль Иоанна Грозного в «Смерти Иоанна Грозного» Алексея Толстого и комедийную – Мальволио в «Двенадцатой ночи» Вильяма Шекспира. В Иоанне (Мейерхольд играл эту роль в очередь со Станиславским) он показывал человеческое в жестоком царе – его Грозный был подчеркнуто дряхлым. Мальволио решал в гротескном, буфонном духе. Но главной актерской темой Мейерхольда была рефлексия современного молодого интеллигента, его мятущийся, неспокойный дух. Такими были его Треплев, Тузенбах, Иоганнес в «Одиноких» Гауптмана. Таким был и он сам.
Мейерхольд с досадой говорил о своем «тяжелом характере», сомневался в себе, но одновременно и предчувствовал какие-то другие пути, вне стен Художественного театра. Весной 1901 года он записал в дневнике: «… я рвусь к жизнеспособности, к трепетному здоровому труду. Хочется кипеть, бурлить, чтобы создавать, не только разрушать, создавать, разрушая. Теперь кризис. Самый опасный момент. И остро развитое сознание, сомнения, колебания, самоанализ, критика окружающего, увлечения доктринами — все это не должно быть целью, только средством. Все это для чего-то другого. <…>
Мое творчество — отпечаток смуты современности. Впереди новое творчество, потому что новая жизнь. Меня уже захватила новая волна».
В конце сезона 1901/1902 Мейерхольд из МХТ ушел. Немирович-Данченко с неприязнью писал о его поисках в письме Ольге Книппер-Чеховой летом 1902 года: «Это какой-то сумбур, дикая смесь Ницше, Метерлинка и узкого либерализма, переходящего в сумрачный радикализм. Черт знает что! Яичница с луком. Это сумятица человека, который каждый день открывает по несколько истин, одна другую толкающих». Вслед за Мейерхольдом МХТ покинул и актер Александр Кошеверов, вместе они организовали антрепризу в Херсоне.
Всеволод Эмильевич на время вернулся в МХТ ранней весной 1905 года. И это тоже была драматическая история. К.С. Станиславский тогда задумал создать при МХТ отдельную труппу, которая бы обновила сценический язык Художественного театра, вывела бы его из творческого тупика. Это театральное образование вошло в историю под именем Студии на Поварской (Станиславский снял для репетиций помещение бывшего театра Немчинова на углу Поварской улицы и Мерзляковского переулка). Это была поисковая лаборатория, где новая драма должна была быть представлена при помощи новаторских сценических средств, где много внимания уделялось синтезу искусств. Мейерхольд репетировал пьесы «Смерть Тентажиля» Метерлинка, «Шлюк и Яу» Гауптмана, пригласил новых художников – Николая Сапунова, Сергея Судейкина, Николая Ульянова.
Первый биограф Мейерхольда Николай Волков так писал об открытиях, сделанных в Студии: «По сравнению с натуралистическим театром это означало настоящий переворот, ибо превращало понятие спектакля в самостоятельный объект режиссерского творчества, а режиссуру понимало как автономное искусство среди других искусств театра. Если объектом актера был образ роли, объектом драматурга сценарий и текст, то объектом режиссера отныне становилось пространственно-временная композиция сценических элементов, на основе собственного замысла спектакля».
Однако показы подготовленных работ осенью 1905 года прошли неудачно: Станиславский спектакли не принял. После генеральных прогонов Студия была закрыта. Мейерхольд тяжело это пережил.
А дальше была еще целая жизнь. Через три с лишним десятилетия, когда в 1938 году советская власть ликвидировала Государственный театр имени Вс. Мейерхольда, именно К.С. Станиславской протянул Всеволоду Эмильевичу руку помощи. Он предложил ему место режиссера в своем Оперном театре. Мейерхольд начал репетировать там «Риголетто». Смерть Станиславского в августе 1938 года застала Мейерхольда в Кисловодске, где театр был на гастролях. Александр Гладков запомнил фразу Всеволода Эмильевича, сказанную после получения трагического известия: «Мне захотелось убежать одному, далеко от всех и плакать, как мальчику, потерявшему отца».
Фото из фондов Музея МХАТ
Что почитать по теме:
В.Э. Мейерхольд. Статьи, письма, речи, беседы / Коммент. А.В. Февральского. В 2 частях. Ч. 1. (1891 – 1917). М.: Искусство, 1968.
Мейерхольд в русской театральной критике: 1898 – 1918 / Сост. и коммент. Н.В. Песочинского, Е.А. Кухты, Н.А. Таршис. М.: Артист. Режиссер. Театр, 1997.
Н.Е. Эфрос. Московский Художественный театр: 1898 – 1923. М.; Пг.: Государственное издательство, 1924.
Н.Д. Волков. Мейерхольд: В 2 т. Т. 1: 1874 – 1908. М.; Л.: Academia, 1929.
К.Л. Рудницкий. Режиссер Мейерхольд. М.: Наука, 1969.
А.К. Гладков. Годы учения Всеволода Мейерхольда. Саратов: Приволжское книжное издательство, 1979.
