Люди не определяют цвет, деля его на «физическое явление» и «культурное ощущение», не задумываются над тем, что «цвет» – отраженная нами характеристика Вселенной.
В Новое время открытия Ньютона дали подсказку современным исследователям цвета (Шредингеру, например): свет – объективное явление, раскрывающее свою сущность через качества – силу и спектр, которые в естественных условиях не зависят от наблюдателя.
Смыслы, скрывающиеся за названиями цветов, которыми человечество по ходу истории обозначало характеристики цвета, никак не были связаны с физической сущностью. В повседневном обозначении человек только лишь соединил культурные предписания, не осмысливая их связь с "физикой".
То есть, мы все руководствуемся в отношениях с цветом суммой культурных стереотипов, некоторые из которых появились тысячелетия назад, а некоторые - сегодня. Чтобы разобраться в шаблонах смыслов, мы и заглядываем в историю культуры.
Начало тут. Черный. Красный. Желтый. Зеленый. Синий.
Сегодня синий в японской культуре
В Японии, как и в других восточных культурах древнего мира, значения цветов связывали с представлениями о природе и мироздании. Базу составляла стихийность: цвет служил выражением огня, воды, воздуха или земли. Поэтому синий японцы относили к зоне ответственности ветреного бога Сусаноо, обитающего везде – на равнинах, в море и в горах. Во всех мифах и религиозных культах, обращенных к этому богу, синий фигурировал в том или ином виде.
С ходом времени стихийные обоснования смыслов изменились - ушли на второй план (но не исчезли - даже в 21 веке природное для Востока и Японии остается важным). В толкования цвета внесли Человека и его жизнь. Первые письменные свидетельства о роли синего в осмыслении Я и отношения с Другим сохранились в литературном памятнике VIII в. «Манъёсю»:
Горной крашенный травой
Плащ накинув на себя,
О дитя, что здесь идешь,
По мосту совсем одна,
Есть ли у тебя супруг,
Словно вешняя трава?
Иль как в желуде у дуба
Косточка,
Ты спишь одна?
Современные исследователи данной поэмы, однако, не сходятся во мнении, какой точно оттенок синего упомянут в тексте. В первой строке назван «ямааи» (ямаави») – буквально «горно-синий», «синий, как горы».
Часть комментаторов считает, что это, действительно, темно-синий цвет, но не аи, а зеленовато-синий.
Другие полагают, что это классический индиго. Третьи склоняются и вовсе к тому, что плащ алый. Точно узнать теперь мы уже не сможем, так как часть значений старых японских иероглифов безвозвратно утеряна.
Дальнейшее усложнение культурной палитры потребовало административного регулирования – создания специальной системы значений и рекомендаций употребления цвета. Самым старым источником, в котором упоминается свод цветовых законов, является «Кодзики».
Описания синего занимают в нем значительный объем, объединяя множественные оттенки по насыщенности:
«ао» (青) – неброский синий;
«аииро» («аи» – аналог индиго) – темно-синий, горно-синий;
«камэнодзоки» – мягкий зеленовато-голубой;
«асаги» – живой сине-зеленый;
«ханада» – стальной синий.
Для получения самого распространенного в повседневных практиках «аи» японцы использовали листья и почки цветка с таким же названием. Аи – близкий родственник гречихи, однолетнее травянистое растение высотой около полуметра, цветущее мелкими красными цветами. В отличие от множества других растений, применяемых при производстве красителей, это было неаутентичным японской флоре: его завезли из Китая в эпоху Нара, примерно в VIII в.
До изобретения искусственных красителей разведение аи и окраска тканей в синий цвет были весьма прибыльными. На окрашивании специализировались целые провинции Японии. Так, широко известные красильни вокруг города Титибу в нынешней префектуре Сайтама притягивали к себе крестьян и торговцев не только из соседних мест, но и со всей Японии.
На дальнейшей жизни синего в японской культуре сказалось множество разных факторов и, прежде всего, усиливающаяся роль сословий. Каждый клан, каждый класс должен был быть вписан в законы. Обязанности и привилегии детализировались в праве носить ту или иную одежду, украшения, прически. И, конечно, цвет в этом играл важную роль. На протяжении почти трех веков – с начала XVII до середины XIX в. – чиновники зорко следили за выполнением этих правил.
Цвет, состав ткани и фасон платья показывали: кто этот человек, какое он место занимает в обществе (как наши "новые русские" в 90е и
их красные пиджаки). То есть цвет помогал идентификации в культурном поле.
Так, только лицам высших сословий разрешалось носить шелк красного или желтого/золотого цветов. Остальным приходилось довольствоваться другими - в частности синим. Этот цвет, предназначенный для плебеев, обрел соответствующие коннотативные «бонусы»: японские элиты назначили его ответственным за подлость.
В национальной театральной традиции Кабуки – актеры, играющие негодяев, до сих пор используют синий грим.
Отнесение синего к средним и низшим слоям социума возымело некоторые плюсы – появилось множество оттенков, узоров, которыми простые люди разнообразили наряд, эстетически отодвигая негативные значения цвета.
Народная мода и последующий отказ от «кастовых» ограничений в Японии так и не отменили значений культурной палитры: синий до сих пор не используют для шитья элитарных кимоно.
В современной Японии этот цвет продолжают воспринимать в значении отчуждения человека от общества (как стоящего на низкой ступени). Иногда толкуют как самоуглубление или относят к обозначениям смерти.
В следующий раз о синем в Древнем Китае.