Академические успехи англосаксонской школы геополитики во многом связаны с Йельским университетом. Профессор Йельского университета Стивен Б. Джонс разработал наиболее детальную классификацию и состав критериев геополитического анализа. Соглашаясь с принципом подвижности границ и бессрочностью противостояния цивилизаций суши и моря, принимая во внимание тезис Дервента Уиттлизи о последовательной оккупации, Стивен Б. Джонс делает обоснованный вывод о существовании наложений различных пространственных и связанных с ними социальных концепций сменяющих друг друга обществ. Эти слои накладываются друг на друга, формируя качественно новые или уточненные характеристики обществ, поэтому геополитический анализ должен проводиться в динамике на основе аналитических срезов прошлого, настоящего и предположительного будущего. Переменчивые характеристики, связанные с наложением слоев пространственных и социальных концепций, Стивен Б. Джонс описал как общую теорию «поля». Согласно этой теории, геополитический анализ должен проводиться по пяти инстанциям: оценка политических идей, оценка решений по реализации этих идей и их непосредственная реализация, анализ «поля» и политического ареала.
Под «полем» Стивен Б. Джонс предлагал понимать самые переменчивые характеристики пространства и общества, выраженные в общественном мнении, социальных установках и ценностях общества. Поле – это желательная, ожидаемая обществом организация пространства, возникающая вследствие онтологических характеристик общества, культуры и его интересов. Под «решением» подразумевается определение пути реализации политической идеи путем свершения политически значимых действий, связанных с развитием общества и пространства. Ареал, в свою очередь, это фактический результат политической деятельности, позволяющий определить и оценить степень реализованности идеи. Ареал, по своей сути, – это сравнимая с политической идеей политическая карта фактического положения дел.
При беглом анализе причин распада СССР по предложенным Стивеном Б. Джонсом маркерам становится понятно, что именно манипуляциям в «поле» было уделено особое внимание врагов цивилизации суши при работе по развалу СССР и именно «полю» не было уделено должного внимания Советской власти.
Почему мы знаем, что геополитика – это реальность, а не теоретические воображения? Аврам Ноам Чомски (Хомский) сопоставлял классические геополитические идеи с непосредственными действиями американской власти. Итак, в 1939 г. Государственный департамент США, совместно с Советом по международным отношениям, начал реализацию прикладного научно-исследовательского проекта на тему: «Изучение войны и мира», финансируемого за счет средств фонда Рокфеллеров. Объектом исследования был определен «большой ареал», включающий в себя подконтрольные США и Великобритании территории, зоны коммерческого интереса англосаксонских государств. «Большой ареал» был проектом американской империи, размер которой пересматривался в процессе реализации проекта от упора на территории Латинской Америки, потом с включением в «Большой ареал» Японии, и в конце Второй мировой войны «Большой ареал» включал в себя Европу. Джордж Маршалл в своей Программе восстановления Европы опирался на потенциал «Большого ареала». После Войны план Маршала использовал выкладки по «Большому ареалу» проекта «Изучение войны и мира».
Столь частое употребление в геополитике слова «мир» интерпретируется не совсем в общечеловеческом смысле - как отсутствие войны. Мир, с геополитической точки зрения, – это пространство, на котором отсутствует война в силу принадлежности или подконтрольности этой территории определенной силе, способной этот мир обеспечить и поддержать. Мир должен быть чьим-то. Фонд «Русский мир», занимающийся поддержкой программ изучения русского языка в различных странах мира, назван таким образом в геополитическом смысле слова «мир». Дословный перевод слова «ислам» означает «мир», а мусульманин – значит «мирный», принадлежащий миру Аллаха, который покровительствует и защищает свой мир. В этой связи «Большой ареал» – это мир США.
Очевидно, что современные представители англосаксонской геополитики имеют отношение к Совету по международным отношениям. Збигнев Бжезинский и Генри Киссинджер председательствовали в Совете. В 1973 г. Советом по международным отношениям при личном и финансовом участии Дэвида Рокфеллера была создана Трехсторонняя комиссия (США, Европа, Япония), включавшая в свой состав влиятельных представителей «Большого ареала», в том числе видных деятелей публичных администраций, владельцев СМИ, крупных промышленников и, конечно, ученых.
Создание Трехсторонней комиссии ознаменовало возникновение трансграничного регулирования – нового, альтернативного государственному управлению, способа координации деятельности ключевых участников общественных отношений. Этот способ не раз был эффективно использован «архитекторами» мирового порядка. Трансграничное регулирование – это реальная альтернатива национальному правовому регулированию, позволяющая синхронизировать действия субъектов общественных отношений без участия органов государственной власти, ответственных за выработку государственной политики. Управляемая извне, тенденция общественных отношений вынуждает государство согласиться с изменением общественного порядка или даже с целью сохранения своей власти – возглавить эту тенденцию. Так был организован «Болонский процесс», направленный на создание единого академического пространства, позволяющего осуществлять академическую мобильность профессоров и студентов, что привело к созданию эффективного механизма «утечки мозгов» и распространения ценностей «Большого ареала» в молодежной среде стран, не входящих в состав «Большого ареала». Болонский процесс победил, его принципы были введены в положения национальных законодательств абсолютного большинства государств. К слову, за этой деятельностью стоит международная неправительственная организация – Обсерватория хартии вольностей университетов, в которую включены более 800 университетов по всему миру.
Создание Трехсторонней комиссии имело своей целью замкнуть Евразию в «кольцо анаконды» адмирала Альфреда Мэхэна планетарного масштаба, в то время как ЦРУ начали вести Холодную войну с СССР. На некоторое время геополитика уходит в тень, чтобы результаты геополитических исследований не становились достоянием советской разведки.
Генри Киссинджер, один из идеологов создания Трехсторонней комиссии, получил Нобелевскую премию мира, занимал должности советника по национальной безопасности и государственного секретаря при Ричарде Никсоне и Джеральде Форде. Генри Киссинджер начал процесс детанта – разрядки международной напряженности, научившись говорить двумя смыслами одновременно: первый смысл был заманчиво прост и демонстрировал готовность США идти на гармонизацию отношений с СССР, но второй смысл был понятен тем, кто владел геополитической методологией, в соответствии с которой баланс сил СССР и США соответствовал доминирующей позиции США, а слово «мир» употреблялось как синоним американской империи. Такая двусмысленная риторика усыпила бдительность социалистического лагеря, в связи с чем, в частности, Китаем была воспринята идея конвергенции капитализма и социализма, а в СССР началась «перестройка». Примечательно, что в 1994 году, когда, на первый взгляд, следовало забыть о геополитическом дуализме планеты, Генри Киссинджер в своей публикации признал за Россией место преемницы центра сухопутной цивилизации, находящейся в «сердечной земле» Евразии, что буквально означало продолжение геополитической деятельности США, направленной на полное уничтожение цивилизации суши.
Другой идеолог Трехсторонней комиссии и ее руководитель Збигнев Бжезинский был советником четырех президентов США. З. Бжезинский, поляк знатного происхождения, искренне желавший свести личные счеты с советской - преемницей российской - империи, является автором и ключевым проводником идей антисоветизма и русофобии, в первую очередь, в борьбе за Восточную Европу. З. Бжезинский довольно подробно раскрывает эту тему в своей книге 1997 г. «Великая шахматная доска: господство Америки и ее геостратегические императивы». Книга содержит не только итоги Холодной войны, но и план дальнейшего развала России, стратегическими задачами которого автор определяет становление и развитие русофобии в Грузии и Украине, развитие идей этнического сепаратизма и радикального исламизма на юге России.
И Бжезинский, и Киссинджер подтверждали теоретические выкладки своих ученых-предшественников, внедряя теорию геополитики в практику внешнеполитической деятельности руководства США, а также посредством трансграничного регулирования международных отношений зависимых от США территорий «большого ареала». В этой апробации теоретических выкладок Х. Макиндера и других основоположников геополитики заключается вклад З. Бжезинского и Г. Киссинджера в развитие геополитики, а также признание истинности ее методологии и практической значимости.
При этом англосаксонскую геополитику в теоретическом плане продолжали обогащать современные ученые-геополитики, например Сол Коэн, автор книги «Геополитика мировой системы». Вклад С. Коэна в геополитическую теорию заключается в систематизации критериев практического геополитического анализа и разработке такой системы критериев, которая позволяет методично анализировать любые внешнеполитические отношения с точки зрения прикладной геополитики. Прикладная аналитика С. Коэна основана на оценке «морской предрасположенности» и «континентальной предрасположенности». Каждая из этих предрасположенностей имеет свою структуру, сочетающую в себе совокупность данных о физической, политической и социально-психологической географии. Причем, часть этих данных имеет отношение к формированию неизменного ядра общества, а часть является переменчивыми тенденциями. Такой подход к геополитическому анализу позволяет рассматривать общество в динамике геополитических процессов.
В планетарном масштабе С. Коэн выделяет «геостратегические области», непосредственно относящиеся к зонам морского или сухопутного могущества, «геополитические регионы», имеющие геополитические связи с «геостратегическими областями», «пояса раскола» – территории двойной идентичности и «зоны компрессии», лишенные политической организации вовсе, абсолютно свободные для экспансии цивилизаций. Такой подход в сочетании с применением исторического метода позволяет рассматривать политическое образование в развитии и предопределять его будущее под влиянием геополитических зон.
С. Коэн также предлагает свою классификацию государств по признаку влиятельности на международной политической арене, выделяя в отдельные категории сверхдержавы, региональные державы или региональные блоки государств, государства третьей категории трех рангов (высокого, среднего и низкого). Такая геополитическая визуализация планеты по сути является геополитическим рейтингом государств.
При обзоре современных воззрений англосаксонской геополитики сложно не заметить эпатажного политика Эдварда Люттвака, который подобно стилю Макиавелли прямолинейно рассуждает на темы геополитической методологии, например в своей известной книге «Государственный переворот: практическое пособие» и не только. Э. Люттвак исследовал военные стратегии древности на примере Рима и Византии. Исследовательский интерес Э. Люттвака также пал на вопросы эволюции морского могущества, но не связанные с трансформацией морского могущества в воздушное, которое имеет место быть после открытия Арктики и новых воздушных путей сообщения. В работах Э. Люттвака речь идет о возрастающей роли экономического воздействия на политические образования, пришедшего на смену дипломатии и силе. Политик вводит в оборот термин «геоэкономика» – геополитику с упором на экономический критерий прикладного политического анализа. Э. Люттвак обосновано считает, что современное общество находится в стадии «турбокапитализма», при котором финансовый сектор экономики преобладает над производственным, что порождает спекулятивную деятельность на финансовых рынках, потребность рынка труда в менеджменте, обладающем управленческими компетенциями, но не производственными, перевод производства в страны с дешевой производственной силой и пр. Геоэкономический анализ включает в себя оценку форм собственности, собственников капиталов и промышленных производств, количество представительств международного бизнеса, наличие и объем природных и энергетических ресурсов, особенностей финансового и налогового права, а также внутренней экономической политики. Э. Люттвак рассматривает экономику как среду политического и военного влияния.
Геополитика англосаксов продолжает стремительно развиваться в наши дни в работах Джэффри Слоана и Маккабина Томаса Оуэнса, которые возрождают классическую геополитику и уточняют методологию политических наук, стратегического мышления, географии как окружающей среды и географии как социального явления. Англосаксонские геополитики – современники возобновляют постановку задачи США по недопущению перерождения сильной цивилизации евразийского масштаба.
Об этом же говорят неоконсерваторы США, чью активную геополитическую деятельность в параллели с Советом по международным отношениям начал Пол Волфовиц в 1992 г. с планирования безопасности на геополитических основах. План П. Волфовица был принят в 1997 г. при президенте Билле Клинтоне, он же (план) был перенят и принят к исполнению в НАТО.
Неоконсерваторы имеют своей целью не только уничтожение евразийской сухопутной цивилизации, но и крах морского могущества, как это ни странно, в целях возникновения глобального пролетариата и установления его могущества. Для этого, по мнению неоконсерваторов, преемников Троцкизма, необходима гибель обеих цивилизаций. Неоконсерваторы проникли в обе партии США, администрацию президента и СМИ, стали идеологами цветных революций и вторжения США в Ирак и Афганистан. Проект «нового американского века» неоконсерваторов – это отход от планомерной политики Совета по международным отношениям и отказ от признания, хоть и второстепенных, но интересов других государств «Большого ареала». Неоконсерваторы считают, что Европа значительно отстала в развитии от США, они готовы воевать с исламским миром и настаивают на форсировании геополитических процессов в мире.
С точки зрения геополитики представляют интерес публицистические работы журналиста Роберта Каплана, воспевающего присутствие военного контингента США по всему миру и сравнивающего эту тенденцию с окультуриванием диких индейцев белым человеком. Р. Каплан видит в этих процессах ответственное отношение Америки к судьбе планеты, которая на пути реализации своей высокой миссии зачастую незаслуженно поливается грязью. По своей сути, работы Роберта Каплана – это описание геополитического поля самих США.
На современной научной карте англосаксонской геополитики свое место занимает Томас Барнет, увлеченный идеями глобальной цифровизации и информатизации пространства. Т. Барнет уточняет классическую терминологию в контексте своих взглядов, например, классифицируя страны на:
- технологически развитые державы (США, Европа и Япония),
- неинтегрированные (в информационно-сетевом смысле) государства, представляющие потенциальную опасность для технологически развитых держав в изученности их технологий и способности их воспроизводить,
- государства зоны отключенности (государства – технологические «изгои»).
Обновленная Томасом Барнетом терминология не меняет сути геополитики Моря. Ее суть остается прежней – доминирование США и создание подконтрольных территорий, а вместо идеалистической идеи о роли США как о гаранте демократии предлагается ее аналог – роль США в обеспечении технологического развитии человечества.
Среди современных геополитиков Моря можно выделить и тех, кто пытается уйти от классической топики геополитики, например, Д. О’Туатайла и Д. Эгнью. Они утверждают, что в эпоху постмодерна общество толерантно, не разделяет людей по принципу «свой-чужой» и не принимает идеи империализма. Критическая геополитика Д. О’Туатайла имеет дело с глобальным обществом, смешанным типом пространства, что определяет необходимость рассматривать не государства и общества, а социальные группы. Один из ключевых постулатов критической геополитики – это принятие и сосуществование различных по социальным и географическим установкам групп в рамках «общества риска». Общество риска, по мнению сторонников критической геополитики, находится в состоянии согласия с существованием единственной системы ценностей – ценностей США, что буквально означает концептуальное уничтожение цивилизации суши. По этой причине критическую геополитику необходимо рассматривать в контексте англосаксонской геополитики.
#геополитика
#гребнев
