= 6 =
Наутро в понедельник наступила тоска. По воскресению. Дилидилин врубил телевизор. Загорелась какая-то бодренькая утренняя программа. На экране появилась температура, давление, и, главное – дата. Число и день недели.
- Отлично, - прокомментировал Ыев, - хорошо, когда число кажут: можно понять, в каком числе ты встал. Раньше такого не было.
- Раньше много чего не было, - задумчиво произнёс Траливалин. – Вот видишь, идёт мультфильм. Про старые времена. Провинциальный городок. Скучно, мерзко, противно. Вот посреди лужи лежит свинья. Вдалеке пасётся корова. Из-за забора гогочут гуси, кудахчут куры. Вот. А сейчас лужи есть, и в них даже кто-то проваливается. Свиней вот мало стало. Коров закупать собираются в Южном полушарии. Вместо гусей можно купить индюшек, их в Штатах любят. Девушки раньше выходили замуж за пограничников, а теперь за заграничников. И была ещё «ум, честь и совесть». Теперь «сумма, часть и сто весть» эпохи.
- Насчёт сто, но каждому я согласен, - прервал философствование Какжетаков. – А ещё лучше, - как в песне про войну, - с прицепом - Это он сказал потому, что в телевизоре стали показывать военную технику. Шла передача типа «Подъём, страна!» Танки лихо перепрыгивали ручей. Передача была посвящена какому-то военному салону.
- Во, надо военным предложить бизнес, - влез в беседу Дилидилин. - Представляете, богатей приезжает на полигон, платит деньги и его на танке покатают. А если ещё отлистает, то и стрельнуть дадут.
- Точно, - подхватил Ыев, - а если ещё листанут, то и ракетой можно стрельнуть.
- Так что, давайте напишем в МО письмо с предложением, - сказал Дилидилин, может, премию дадут, - и прямо министру.
Он сел за компьютер, и все расположились рядом.
- Казаки пишут письмо турецкому султану, - прокомментировал Траливалин.
- Как же так? Не понял, какому султану? Министру обороны же! – возмутился Какжетаков.
- Однако, ты ерундит, - хохотнул Ыев, - простите, эрудит.
- В моём доме попрошу не выражаться! – пошутил Траливалин, цитируя популярный фильм.
- Или если выражаться, то изящно, можно поэтично! – добавил уже грустно Дилидилин.
- Образованные просто надоели, - процитировал в ответ Ыев песню из когда-то популярного фильма.
- Точно, - согласился Дилидилин, - как сказал один государственный
деятель одного из рейхов: «Образование калечит человека!» А второй: «Когда я слышу слово «культура», то рука тянется к спусковому крючку пистолета!»
- Ага, - блеснул эрудицией Какжетаков, - вон кот Базилио от учения ослеп, а лиса Алиса охромела.
- Да, как это ни грустно, но надо признать, - задумчиво промолвил товарищ Траливалин, - образование теперь будет социальным цензом. Раньше, - при Брежневе, - «вышку» можно было получить бесплатно. А теперь простой сын продавца магазина попробуй-ка, заплати. Тем более, с образованием должны быть детишки элиты – нечего туда с быдляным рылом! А вышняя элита вообще учит отпрысков за границей. А, кроме того, неграмотных стадом проще управлять. То есть, почти по фюреру, элита – золотой миллиард, а остальным – три класса школы церковно-приходской достаточно. Да, грустно!
- Ладно, не умничай, - как обычно грубовато сказал Ыев.
- В смысле, не философствуй, - поправил Дилидилин. – Правильно совершенно говорил Ильин, о том, что развитие машинного прогресса приводит к неравенству. Социальному. Оно будет углубляться. А это, не дай Бог, приводит к новой революции.
- Хорошо бы к сексуальной! – глупо сострил Ыев.
- Да брось ты, - перебил его Дилидилин. – Вот как бы ты мне мяска, али салями с коньячком, али семги с «будвайзером», - конец римейка цитаты, - а этого добра и без революции достаточно. Ушли в прошлое те времена, когда у нас в стране не было секса.
- Да-да, - неожиданно вступил в беседу Траливалин, - теперь уж секс точно есть. Мозговой.
- Это как же так? – разинул рот Какжетаков. – Этот секс называют же оральным. Так мне Вообщеев объяснял. Говорил, что, мол, тыкать в человека членом нехорошо.
- Точно, - заржал Ыев, - как в анекдоте: мама, у меня не будет детей, потому что я не смогла проглотить эту гадость!
- И, вообще, - поддержал такую захватывающую беседу Дилидилин, - лучше всего заниматься самообслуживанием. И далее процитировал комсомольскую ещё песню: «Наши руки не для скуки!»
- Вот придурки, - усмехнулся Траливалин, - кто о чём, а вшивый про баню. Я о том, что самые сексуальные книги – это УК и Устав ВС. Там точно прописано за что, и как трахать. А ещё про то, как в телевизоре мозги дрючат.
- Правильно, - продолжил Дилидилин, - вся концепция государства любимого такова. Как в торговле: не обтрахаешь – не проживешь. Пора уже вообще фильм снимать типа Петербург – город контрастов. Или, как в кино, помните? Управдом говорит о лекции, что должен Никулин, как турист оттуда сделать: «Нью-Йорк город контрастов». Он и говорит ей: «А я там не был». Она: «Ну, тогда, Стамбул город контрастов». У нас, сейчас, по-моему, то же самое. Имена городов только поменять на наши. И вся любовь. Кстати, ведь говорят, что это русские придумали любовь, чтобы не платить. Словом, как говорил один из классиков рок’н’ролла: «Всё, что тебе нужно – это любовь!»
Понедельник подходил к концу. Ыев и Какжетаков покинули своих друзей.