10,1 тыс подписчиков

"Ржал в траве кузнечик, а ветерок черемух" принес издалека забытые имена трех Георгиев-поэтов (О Г.Золотухине, Г.Шенгели и Г.Оболдуеве)

13 июня 202213 июн 2022

147

6 мин

Оглавление

Георгий Золотухин
Георгий Шенгели
Георгий Оболдуев

В литературе Серебряного века есть, пожалуй, главный Георгий Рифмоносец - это Георгий Иванов, поэт №1 Русского зарубежья, о котором написано много исследований и эссе, есть Георгии заметные и "хранимые" памятью читателя, как например, Георгий Адамович (о нем здесь), но есть и такие, кто при данном родителями громком имени и личной яркой судьбе остаются в полузабытьи.

Вот о таких забытых Георгиях Серебряного века мне и хотелось бы сегодня рассказать. Что, с любезного одобрения читателей, и делаю.

Георгий Золотухин

Родившись в 1886 году (на год раньше Игоря-Северянина), Георгий Золотухин, был, пожалуй, "обречен" на встречу и взаимную дружбу-любовь с футуристами, с которыми они славно повеселились и попечатались. Благо, наш герой происходил из семьи обеспеченной, имел приличный капиталец (земли тамбовские, черноземные и тогда в цене были) и талант имел литературный, несомненно.

Познакомившись с Давидом Бурлюком, Георгий уверенно вошел в этот веселый круг увлеченных творцов-оригиналов, где солировали сам Бурлюк плюс Хлебников с Каменским, но и Золотухин держался достойно. Он взял на себя нелегкую ношу издателя и мецената футуристов, за что ему отдельное спасибо.

Сборник "Четыре птицы" изданный в издательстве Золотухина "К" очень приличным тиражом в 2.5 тысячи экземпляров пошумел в литературе шестнадцатого года весьма изрядно. Георгий вложил немало собственных денег и сил (или сначала сил, а потом денег?) в это издание, с любовью его даже проиллюстрировав.

В московской квартире Золотухина проводились встречи футуристов. А как эти ребята любили выпить и покушать, мы знаем из "райдера" Маяковского, предъявляемого к другому меценату Серебряного века, Вадиму Баяну (Сидорову). Не стоит думать, что бесталанные "богатенькие буратины" примазывались к творческим личностям. Эти ребята сами были одухотворенными поэтическими натурами и писали очень достойные поэзы.

Другое дело, что нагловатый и не ценящий добро Маяковский мог оскорбить мецената, который искренне стремился "раскрутить" его творения. Остальные же футуристы, оставаясь нормальными людьми, были благодарны за поддержку их творчества от таких людей, как Георгий Золотухин.

Революционные годы крепко ударили по издателю-меценату-поэту, у него отобрали все, кроме таланта. Даже при большевиках Георгию удалось опубликовать несколько интересных произведений (поэм и стихотворений), о которых весьма уважительно отзывалась критика. Причем, некоторые из произведений были просто новаторскими. Во всяком случае, мало кто мог рифмовать не слогами, а целыми строками (как это делал Золотухин в своей книге "Эхизм").

Или жонглировать словами, используя в каждом двустишии лишь те, что начинаются с одной буквы. Этим стихотворением «Лесбийская любовь лорнировала лиры...» мы и закончим повествование о златоусте-Георгии.

Лесбийская любовь лорнировала лиры
   Ленивых ласк,
   Плыли пальмы, плетя пирамидам Пальмиры
   Поклоны Пасх.
   Ноги невесты-невольницы Нила –
   Ныли на ней.
   Полымя пламенных пен полонило
   Плечи полей.
   Струили сиропы-свирели столицы,
   Стонали сосцы.
   Под платьем перьев полуночной птицы
   Пьянели песцы.
   Скоро своры солнц сожгут сильфиду
   Солью сомнений.
   Пылит под полом пурга панихиды
   Палевых пений.
   Укусы уса – узлы у трона
   Уснувших уст.
   Цитра цитирует цирк Цицерона –
   Червонностью чувств.
   Я – златоуст.

Георгий Шенгели

Удивительно, но Бурлюк и Ко увлекли еще одного Георгия в лавину стихотворчества. В двадцать лет (в 1914 году) Шенгели пришел к гастролирующим по Югу России футуристам показать свои стихи. Давид Бурлюк и Игорь-Северянин "не прибили" молодого человека, а наоборот заставили его поверить в себя. В том же четырнадцатом году поступивший в Московский университет Шенгели летом живет на даче Бурлюка, а через год-другой уже едет с Северяниным во всероссийское турне, где их буквально не отпускают со сцены, многократно вызывая "на бис".

Г.Шенгели учился и вырос на поэзах Северянина

Искренняя дружба между Шенгели и Северяниным пройдет через всю их жизнь, хотя, в силу обстоятельств, больше будет дружбой по переписке. Тем не менее, именно Шенгели станет тем человеком, который будет максимально способствовать возвращению Игоря Васильевича на родину (не вина Шенгели, что оно не состоялось), будет поддерживать "стареющего поэта" в эстонской глуши, оставаясь для Короля поэтов надежным и "светлым" другом.

Шенгели писал очень четкие красивые стихи, исключительно требовательно относясь к стихотворчеству, как к науке. Он получил кафедру в литературном институте и должность профессора в тридцать с небольшим! Полагаю, что Георгий Аркадьевич был бы гораздо более известен (или даже знаменит) и, безусловно, более обеспечен материально (даже будучи профессором Шенгели бедствовал, это не секрет), если бы не его звонкая полемика с Маяковским.

Горлан-главарь не жаловал поэта и ученого, как-то написав что в поэзии "еле-еле разбирается Шенгели", но и ответ был подобен разорвавшейся бомбе. Памфлет "Маяковский во весь рост" от 1927 года показал слабость стихов и натянутость рифм "громогласного агитатора", но возможности любвеобильной Лили вкупе с недремлющей "конторой", конечно, перевесили аргументы скромного ученого и поэта. Публиковать Шенгели почти перестали. Наказан, понимаете ли.

Георгий Аркадьевич против Владимира Владимировича

В любом случае, творчеству Шенгели еще предстоит быть по-новому открытым и прочитанным современным читателем. В этом я нисколько не сомневаюсь. Его сонеты, полагаю, вдохновили и самого Северянина на написание блестящего цикла "Медальоны", который, по удивительному совпадению, тоже менее всего известен в творчестве Короля поэтов.

Удивительно, что меч расправы (за Маяковского и не только) минул Шенгели. Только вот за этот сонет о Гражданской войне он смело мог получить десяточку лагерей. Тем более два его брата были расстреляны в 37-ом за службу в Белой гвардии.

Мать

Был август голубой. Была война.
Брюшняк и голод. Гаубицы глухо
За бухтой ухали. Клоками пуха
Шрапнельного вспухала тишина.

И в эти дни, безумные до дна,
Неверно, как отравленная муха,
По учрежденьям ползала старуха,
Дика, оборвана и голодна.

В ЧК, в ОНО, в Ревкоме, в Госиздате
Рвала у всех, досадно и некстати,
Внимание для бреда своего.

Иссохший мозг одной томился ношей:
«Сын умер мой… Костюм на нём хороший…
Не разрешите ль откопать его?

1920

Георгий Оболдуев

Самый молодой из наших героев-Георгиев. Родился в 1898 году в дворянской семье. Папенька - предводитель ковровского дворянства. Ковров - это город во Владимирской губернии. Поступил в Московский университет, но революция и Гражданская война поменяли планы на жизнь. Несмотря на то, что Оболдуев служил в РККА, занимаясь культурно-просветительскими делами, он всю жизнь оставался свободомыслящим человеком.

Его неспособность ко лжи и абсолютную честность отмечали все современники. Окончив литературный институт, работал в различных издательствах, писал стихи, любил читать и свои, и чужие произведения в хорошей компании. Вот только оценить, где компания по-настоящему хорошая, а где не очень. не всегда удавалось. За декламацию стихов эмигрантки (на то время) Марины Цветаевой в начале тридцатых схлопотал "трешечку" высылки в Карелию, а вернувшись - 101 километр.

Повоевал в Великую Отечественную, вернувшись с победой, поселился в Москве. При жизни Оболдуева печатали мало, хотя свои стихи и поэмы он предлагал в различные журналы. Видимо, табу репрессированного все же довлело над редакторами. Только в 60-е (поэт умер в 1954 г) супруге удалось опубликовать несколько подборок, а сегодня уже вышло несколько книг Георгия Николаевича.