Как точно заметил Энгельс, все революционные и реформаторские движения в Средние века могли проявиться исключительно как движения религиозные.
Ощущение, что «что-то не так и нуждается в изменении» вообще, наверное, фундаментальное свойство человеческого сознания. И при очевидности такого «не так» порождает массовые настроения, готовые поддержать любую, доступную пониманию, преобразовательскую идею.
Такая ситуация складывалась не раз и еще не раз ложится в истории. Такая ситуация сложилась и на юге Франции на рубеже XII–XIII веков.
Южные, Юго-восточные и восточные области Франции в XII-XIII веках вообще были центром свободомыслия и «мыслия» как такового. В значительной степени независимые от Острова Франция как в политическом, так и в культурном и даже языковом плане («уи, месье» и «ок, месье» - есть разница?) эти территории оказались на перекрестии целого ряда культур и цивилизаций. Обломки вестготской, арагонской и будущей испанской государственности, непонятная культура басков, влияние торговых городов Италии, арабский «сквозняк» еще не выветрившегося величия Альмохадов – все эти составляющие образовывали невероятный культурно-религиозный букет. Неудивительно, что именно здесь возникли первые ереси развитого Средневековья.
Собственно в слове «ересь» никакого подчёркнуто-негативного смысла нет. Это не бред и не чушь. Так называли учения, в целом согласные с официальной доктриной, но где-то в чем-то что-то изменившие. Например, скажи ты, что природа Христа была только божественная – впадешь в ересь монофизитов. И признай равенство в нем божественной и человеческой воли – не избежать обвинения.
Впадение в ересь жителей Лангедока началось с того, что некто Пьер Вальдо, богатый лионский купец раздал всё своё имущество бедным. Ну это ладно, это его личное дело. Но самое ужасное – перевел на родной окающий язык Евангелия и часть Ветхого Завета.
А вот это страшный удар. Омертвевшие системы крайне болезненно реагируют на лишение их монополии трактовать тексты собственных скрижалей. Кстати, Великая Реформация тоже началась с перевода Евангелия на немецкий. Народ почитал-почитал, да и не обнаружил в Библии никаких епископов и монастырей с земельной и иной собственностью. И завертелось…
Изначально возникшее как чистое «отрицалово», движение против профессиональных толкователей Библии и их сообщества, в простонародье именуемого Церковью, должно было предложить что-то взамен, некую позитивную программу. И оно предложило…
Каким ветром занесло на юг Франции манихейство – не ясно. Одни говорят, что оно пришло из Болгарии, от тамошних богомилов. Другие говорят, что это вредительство тамплиеров. На мой же взгляд, оно проникло через Испанию, от тех же арабов, что на тот момент отличались достаточной веротерпимостью. В конце-концов, манихейство, как универсальная ересь, этакий алкагест всех религий, сумело и в исламе создать своё направление – «маздакия». Теперь манихейство добралось и до христианства, недаром же Мани считал себя в одном ряду с Христом, Заратустрой, Буддой и, почему-то, Енохом.
Короче, возникло уникальное религиозное движение, приверженцы которого именовались альбигойцами (по городу Альби, центру движения), а также катарами (греч. katharos, "чистый").
Катары первые в Европе произнесли две истины – «весь мир есть борьба» и «человек есть нечто, что следует преодолеть», которые впоследствии и стали основой всех антиэнтропийных идеологий.
Начнем с человека.
Любая религиозная или политическая доктрина имеет в своей основе некое сформированное представление о человеке. Каков он есть, какой должен быть, и какой быть не должен. Под это уже «затачивается» рекомендуемая общественная конструкция - идеал общества и государства, который в наибольшей степени бы способствовал появлению и процветанию выбранного человеческого типа.
Так вот, альбигойцы, как и манихеи, не считали человека наличествующего ни созданием, ни тем более «образом и подобием» Божьим. Разница лишь в деталях. Катары полагали его падшим ангелом, заключенным в телесную оболочку, а манихеи вообще результатом соития двух демонов-каннибалов и последней надеждой Тьмы.
Короче, наличествующий человек – суть темница для Света, а Мир – суть темница для людей.
Чтобы стать действительно Человеком необходимо «очистится», пройти непростым путем самоограничения, самосовершенствования и саморазвития. Тогда дремлющий в каждом человеке Свет пробудится и такой «пробужденный человек» сможет вести осознанное существование, что значит вступление во вселенскую борьбу между Светом и Тьмой.
О борьбе.
Дуализм составлял основу мировоззрения катаров. В обвинительных заключениях инквизиции часто содержались записи, что они поклоняются двум богам – доброму и злому, одному который создал возвышенный мир идей, и другому, который создал плотский мир материи. Это, конечно, не совсем так. Просто они признавали, говоря в христианских терминах, Бога и Сатану равновеликими.
Суть нынешнего этапа существования вселенной понималась альбигойцами как борьба двух равносильных начал – Бога и Сатаны, Света и Тьмы. Свет – это добро, разум, знания, Логос, если угодно. Тьма – это бессмысленность, незнание, неосознанное следование животным инстинктам и личным интересам.
В результате агрессии Тьмы, Свет и Тьма перемешались. Смешались они и в человеке. Задача борьбы между Светом и Тьмой, борьбы бескомпромиссной и жестокой – не уничтожение Тьмы (ибо она равна по силе Свету), а отделение их друг от друга.
Причем если в Макрокосме этот результат уже достигнут, то в Микрокосме (человеке) эта борьба в самом разгаре. В общем, как говорил Достоевский – «поле битвы – сердца людей». Каждый человек пробудившегося Света обязан накапливать в себе Свет посредством самосовершенствования и пробуждать к осознанной жизни других людей.
В общем-то, всё. Но отсюда целый ряд следствий. Важнейшие:
Во-первых – нет иной иерархии (сословной, имущественной, бюрократической, церковной), кроме количества накопленного человеком Света.
Во-вторых. Перефразируя известную фразу Л.И. Брежнева: «Ничто так не украшает человека, как активная жизненная позиция» - Ничто не доказывает в такой степени что ты Человек, как участие в великой битве Света и Тьмы.
В-третьих. Нет никакой разницы – мужчина ты или женщина, христианин, мусульманин или иудей, белый или негр – в каждом дремлет Свет, каждого можно пробудить к Жизни.
Уже первого пункта достаточно, чтобы учение катаров оказалось дважды проклятым - в 1119 и 1184 гг.
Следствием стал Крестовый поход – первый в истории Крестовый поход в христианские земли и длительная война 1209-1229 гг.
Сами катары с буквально понятым призывом «не убий!» были бы легкой добычей для воинов Креста, да вот идеи их пришлись по сердцу многим влиятельным и куда менее миролюбивым людям. О чем говорить, если сам король Арагона Педро II, герой недавней битвы при Лас-навас-де-Толоса, положившей начало Реконкисте, погиб в боях с крестоносцами!
Но сила солому ломит. Катаров вырезали поголовно. Даже развалины их последнего оплота – замка Монсегюр – развалины уже более позднего строения...
Церковь же изобрела инквизицию (со всем «разоблачительным арсеналом: так, доказательством сатанизма катаров было их хорошее знание… Священного писания).
Из действительно позитивного - возникли новые монашеские ордена, более строгого, практически нищенствующего устава – доминиканцев и францисканцев.
Ну а главное – своим мученическим подвижничеством катары привнесли в европейское сознание искру того Света, которая затем разгорится в народные выступления XVI-XVII веков, в зарево Равенства в Высоте XIX, в пламя революций во имя Сверхчеловека века XX-ого.