Сведения о медсестре N долгое время безызвестно покоились в истории болезни в больнице Святого Луки. Нынче они хранятся в лондонском столичном архиве.
Больница Святого Луки для сумасшедших была основана в Лондоне в далеком 1751 году как лечебное учреждение прежде всего для бедняков, но со временем в ней стали принимать пациентов в основном из среднего класса. Здание не сильно пострадало во время Первой мировой войны, хотя однажды в результате немецкого авианалета в сентябре 1915 года неразорвавшийся снаряд попал в спальню, где находились больной и медсестра. К счастью, тогда никто сильно не пострадал. Тем не менее ужасы войны все же коснулись больницу Святого Луки, но не через снаряды, пули и взрывы, а через пациентов, которых сюда доставляли с различными военными травмами.
Медсестра N, 33-летняя женщина, была доставлена в больницу Святого Луки 27 ноября 1915 года ее коллегами-медсестрами из Имперской военной медсестринской службы королевы Александры. По словам одной их них, медсестра N была агрессивной всю ночь, за исключением короткого периода после инъекции гиосцина, который использовался в то время в качестве болеутоляющего средства. Также у нее было несколько приступов, во время которых она на протяжении нескольких часов безостановочно кричала. Когда врачи попытались осмотреть ее, медсестра N проявила крайнее возбуждение, сопровождавшееся плачем и криком и попытками выбежать из комнаты. В тот момент она была жестокой, всячески сопротивлялась и даже заявила, что попала в ад и должна остаться там, чтобы спасти душу своей сестры.
Прошло несколько дней, прежде чем сотрудники больницы Святого Луки смогли, наконец, узнать историю медсестры N, но неясно, рассказала ли она что-либо из своей истории сама или ее коллеги-медсестры записали все от ее имени, что, конечно, могло несколько исказить суть. Однако известно, что она родилась и жила на ферме в 7 милях от Солсбери и была одной из 13 детей. Важно сказать, что ни у кого из членов семьи медсестры не было психических расстройств.
Довольно любопытно, что во время своего обучения на медсестру она ни разу не брала отпуска, а в июне 1915 года неожиданно для всех уехала прямо со своей мирной работы в воюющую Францию. Странные психические изменения стали проявляться уже к октябрю месяцу этого же года.
Возможно, эта история прошла бы мимо всех и вся, если бы не одно но — медсестра N была уверена, что находится в аду. Однако, эти ее слова не были записаны в ее личном деле, об этом упоминалось лишь косвенно. Вместо этого ее врач Уильям Роулз сообщил в декабре, что она кричала бессвязную чепуху, доводила себя до хрипоты и постоянно шумела. В январе 1916 года ее описывали уже как возбудимую и шумную, временами очень злобную. Также само заключение в больницу вызывало сильный стресс у медсестры N, и в январе и феврале 1916 года она стала более угрюмой. Однако в марте ее состояние неожиданно начало улучшаться, о чем свидетельствует ее способность находить в больнице разные развлечения. Выписана с окончательным диагнозом "выздоровевшая" она была уже 31 марта 1916 года.
В истории болезни медсестры N нет указания на то, что ее уход за больными и ранеными военными напрямую мог привести к подобному нервному срыву. В тексте ощущается некоторый разрыв между заявлением о поступлении ее на службу и прибытии в больницу Святого Луки. Хотя в этих заметках не приводится подробностей о том, где именно служила медсестра N во Франции, скорее всего, ее нервный срыв был связан с окончанием битвы при Лоосе.
Битва при Лоосе — крупное сражение Первой мировой войны, проходившее с 25 сентября по 8 октября 1915 года во Франции на Западном фронте. Для войск Великобритании это была самая крупная операция в 1915 году. В этой битве англичане впервые применили отравляющий газ.
Потери во время этого боя, как от выстрелов, так и от ядовитых газов, были чрезвычайно высоки, особенно для британской армии, и врачи, хирурги и медсестры, которые находились в полевом госпитале недалеко от фронта, фиксировали огромный приток раненых, окровавленных солдат в грязной форме. Кроме того, было не по сезону жарко, что, без сомнения, усиливало трупный запах, усугубляло болезни и увеличивало дискомфорт для всех тех, кто находился там. Битва и последующие сообщения о потерях широко освещались в газетах Англии. Тем не менее, врачи никогда не пытались сопоставить симптомы медсестры N с ее службой во Франции, как они сделали это с несколькими солдатами, проходившими лечение в госпитале примерно в то же время.
В крайней записи в истории болезни медсестры N отмечается, что последние две недели она почти каждый день гуляла с медсестрами и своей сестрой, которую в бреду пыталась вытащить из ада. Эта запись о медсестре N является очень важной. Она подразумевает, что та, несмотря на военную травму, поддерживала связь со своими коллегами из Имперской военной медсестринской службы королевы Александры, а также со своей сестрой. Важность женских отношений, особенно во время Первой мировой войны, — тема, достойная более пристального изучения. Для многих женщин, включая медсестру N, эти отношения были жизненно важными.
Большинству ветеранов войны, как мужчинам, так и женщинам, подвергшимся на войне травмам, удалось успешно справиться с их последствиями. То, что медсестра N покинула больницу Святого Луки в полном здравии является триумфальным доказательством этого.
Благодаря архивариусам Национального архива стало известно, что медсестра N после выписки из больницы Святого Луки и ее сестра эмигрировали в Соединенные Штаты летом 1916 года и обосновались в Массачусетсе, где их история и обрывается.
Знание о том, что медсестра N вернулась к своей семье, и что ее нормальная жизнь продолжилась после пережитой травмы, вселяет надежду во всех нас, что даже после чудовищной войны, увиденных смертей, болезней, крови, испытав воздействие ядовитых газов и прочего, человек вновь может вернуться в к обычной мирной жизни.