Дню знаний посвящается…
— Давненько не брал я в руки шашек! — говорил Чичиков, подвигая шашку.
Так и я, давненько не писал опусов про систему современного высшего образования.
Если коротко, то все это написал Н.В. Гоголь в «сожжённом томе» Мертвых душ.
Зачем же изображать бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни, выкапывая людей из глуши, из отдалённых закоулков государства? Что же делать, если уже такого свойства сочинитель, и, заболев собственным несовершенством, уже и не может изображать он ничего другого, как только бедность, да бедность, да несовершенство нашей жизни, выкапывая людей из глуши, из отдалённых закоулков государства. И вот опять попали мы в глушь, опять наткнулись на закоулок.
Зато какая глушь и какой закоулок!
А теперь по существу.
Кафедра одного ВУЗа неправильно выписала тему магистерской в приказ и резюмировала
- Увы, приказ нельзя изменить. Значит будем менять работу. Время есть, ещё 2 недели до защиты.
Как бы тут сказать цензурно про «менять» и «две недели».
А так… если по делу, то надо менять три главы работы.
Вся уникальность тут такая – что может проще, исправить приказ или заставить студента вместо одной работы выполнить две. Вторая для кого?
По-хорошему, тут бы расследование провести. Какая была цель этого действия? Если это выполнено неосознанно, то это дно.
Все пущено на самотек, и ошибку никто не признает никогда. Проще сказать,
- А переделывай все студентик , залепуха тебе!
Ну, а если это сознательное вредительство, то беспринципное и наглое. Все рассчитано на вседозволенность и безнаказанность.
Может пора провести жесткую проверку работы ВУЗов и других учебных заведений, и те, которые ее не пройдут - закрыть. Но этого не будет никогда, ибо рука-руку моет, а вместе они моют еще и личико.
Заканчиваю статью снова строками из произведения Н.В. Гоголя
- С науками тоже случилось что-то странное. Выписаны были новые преподаватели, с новыми взглядами и новыми углами и точками воззрений. Забросали слушателей множеством новых терминов и слов; показали они в своём изложении и логическую связь, и горячку собственного увлечения, но, увы! Не было только жизни в самой науке. Мертвечиной отозвалась в устах их мёртвая наука. Одним словом, всё пошло навыворот. Потерялось уважение к начальству и власти: стали насмехаться и над наставниками, и над преподавателями. Директора стали называть Федькой, Булкой и другими разными именами. Разврат завёлся уже вовсе не детский: завелись такие дела, что нужно было многих выключить и выгнать. В два года узнать нельзя было заведения.
****