У всех людей есть одна проблема. Человек может знать о том, что существуют какие-то нехорошие вещи, например, обижаться – нехорошо или что-то другое, что даже в современном обществе считается пороком. Но у человека при этом действует рефлекс самозащиты, самосохранения, который ему говорит: «Знаешь, этого у тебя нет». И человек начинает скрывать эту вещь от других и, самое интересное, даже от себя.
Однажды, это был 18-й век, зима, Русь, один купец поехал на охоту. Это был заповедник, где нельзя было охотиться, но он все равно не удержался, поехал и поймал-таки лису живьем. Он ее чуть-чуть ранил, но она осталась живая. Везет он ее в своих санях и думает: «Надо же, хорошая лиса у меня, сделаю воротник из нее», но тут его останавливает лесник при исполнении. А они были немного знакомы, поэтому стали разговаривать. Лесник стал спрашивать: «Как дела? Как лекция вчера была?» И вот они общаются, а купец эту лису держит в тулупе. А лесник все стоит и спрашивает: «Как дела, как лекция? Что там в интернете? Что с долларом происходит?» Они общаются, и купец сначала краснеет, потом белеет, но он не может показать лису, потому что если лесник увидит ее, то оштрафует его и опозорит к тому же. И купец держит эту лису у себя за пазухой, и в конце концов он вдруг побелел и… откинулся, а тулуп при этом раскрылся, и оттуда лиса выскочила. Оказалось, что лиса ему все внутренности погрызла, пока он ее там держал и прятал.
Порой человек не признается в своих пороках, в своих недостатках не только перед другими, но даже перед собой. И в итоге эти пороки его изнутри едят, болезни приходят, проблемы, и человек вдруг – раз! – и откинулся, и всем стало ясно, что он, оказывается, жил с лисой. Все равно это будет всем очевидно. Поэтому надо хотя бы себе признаться, раскопать эту лису, хорошо еще поделиться с тем, кому доверяете, спросить, что с этим делать. И когда проблема определена, то тогда с ней уже можно начать работать, а пока человек даже не понимает проблему, то ему и работать не с чем.
Приводят еще другой пример. Человек хочет попасть в Казань, но идет он совершенно в противоположном направлении. Периодически он спрашивает, где Казань, и ему указывают обратно, но он же уже целый час идет и поэтому думает: «Что я, зря иду, что ли?» И вот чем дальше мы идем не туда, тем больнее это понять, потому что надо же возвращаться. Но пока мы не развернемся, проблема не будет решаться.