Василий Морозов
Евдокимовы еще дней десять хотели пожить в Верх-Обском. Домой решили возвратиться к новому учебному году. Подумали, что дня вполне хватит, чтобы войти в домашнюю колею. Ане дальше познавать школьную программу. Родителям - решать ежедневные вопросы в столичной жизни.
Все планы нарушил звонок администратора. Он сообщил Михаилу Сергеевичу о том, что моряки Владивостока на хороших взаимовыгодных условиях просят дать для них концерт.
С материальной стороны вроде бы хорошо. С моральной... С моральной плохо. Не хотелось раньше намеченного срока уезжать из Bepx-Обского. Тяжелыми были дни расставания с малой родиной. Хотелось еще денек-другой пожить здесь.
С другой стороны, Михаил Сергеевич не любил отказывать, когда его просили. Дал согласие. В Москву было решено лететь через пару дней. Время оставалось на то, чтобы подготовиться в дорогу и накануне дня рождения Любови Васильевны Боровой съездить в Ануйское, поздравить ее с наступающим праздником.
Этим планам тоже не суждено было сбыться. Чуть свет в дверь летней кухни, где спали Михаил с Галиной, постучали.
- Кого в такую рань, - глядя на часы, поднявшись с кровати, натягивая спортивный костюм, проговорил Михаил.
- Наверное, Татьяна, - высказала свое предположение Галина. Не напрасно высказала, так как сестра Михаила, Татьяна, спала с Аней в родительском доме. Здесь же на одном подворье.
- Боже мой! Боже мой? - обрадовался Михаил, увидев гостей. - Галочка! Твои догадки не оправдались, - обращаясь к жене воскликнул муж.
Галина Николаевна по голосам определила гостей. Тоже была рада встрече.
- Простите за ранний визит, - певуче проговорила Любовь Васильевна Боровая, когда они с мужем Владимиром Павловичем протиснулись в узкую дверь. Поздоровались. Володя с Михаилом присели на кровать. Галина едва успевала из рук Любови Васильевны принимать банки с творогом, сметаной, молоком и другими соленьями, вареньями, которые та доставала из сеток и сумок.
- Куда нам столько, - глядя на привезенное, проговорила Галина Николаевна, поочередно посмотрев на гостей.
- Что-то сейчас покушаете. Что-то в Москву возьмете.
- Грибочки что надо! - залюбовался Миша литровой банкой, которую повертел в руках и так и эдак, после чего обратно поставил на стол.
Нарушая образовавшую тишину, он продолжил:
- Опередили нас. Мы сегодня собрались съездить к вам и кого-то поздравить с днем рождения, заодно и попрощаться. Неотложные дела появились. Завтра улетаем, - проговорил Михаил Сергеевич, скосив при этом глаза на Любовь Васильевну, пытаясь узнать, как она отнесется к этой новости.
- Если кого-то, можете съездить. Что касается меня, поздравите девятнадцатого.
- Если срочно, то надо, - упавшим голосом проговорила Любовь Васильевна. - Но если есть малейшая возможность срочные дела отложите, - умоляюще попросила она. - Все знают в селе, что вы должны быть у меня на дне рождения. Как теперь людям объяснить?
В этих словах Михаил почувствовал не то упрек, не то обиду, отчего на сердце тяжело сделалось. Грудь словно чем-то сдавило.
Галина Николаевна тоже себя как-то неловко почувствовала. Словно в какую-то секунду между гостями и хозяевами наступило отчуждение. Не знали о чем говорить.
Первым тишину нарушил Михаил, продолжая смотреть на Любовь Васильевну:
- Что-нибудь при-ду-ма-ем.
Глядя на мужа, Галина Николаевна подтолкнула к той мысли, которая созревала у нее в голове. Проговорила:
- Чего думать-то. Позвони администратору, пусть отказывается от Владивостока. В другой раз дашь концерт.
- Умница, - проговорил Михаил Сергеевич, обращаясь к жене: - Умеешь читать мои мысли.
Девятнадцатого августа село Ануйское было в праздничном убранстве. Неизвестно, чего больше ждали жители: или начало торжественной части, связанной с днем рождения Любови Васильевны, или выступления Михаила Сергеевича Евдокимова? А может быть, того и другого.
План проведения праздника разработала Любовь Васильевна, заранее обговорив его с Михаилом Сергеевичем. Программу решено было начать в Доме культуры. Продолжить в столовой.
К назначенному часу Дом культуры был полон. Михаила Сергеевича и Галины Николаевны не было. Любовь Васильевна понимала, раз нет, значит, Миша решает неотложные дела. Не стали ждать. Праздник начали с поздравлений друзей и близких, кто знал Любовь Васильевну, кто с ней работал.
На сцену вышел друг Михаила Сергеевича, Сергей Гранкин. Он исполнил под гитару несколько песен, в том числе о дружбе человека и собаки.
Через несколько минут в зале появились Михаил Сергеевич с Галиной Николаевной, известные музыканты Владимир Бакитко и Сергей Клоков. Селяне встали, дружно зааплодировали гостям, которые прошли на сцену.
Поцеловав Любовь Васильевну и сказав ей несколько слов, Галина Николаевна подарила огромный букет роз, который вместе с другими цветами украсил сцену.
Бакитко и Клоков не заставили себя ждать. Под баян и балалайку исполнили частушки, тем самым больше оживили публику.
Слово взял Михаил Сергеевич. Он подошел к Любови Васильевне. Поцеловал ее.
- Ну что говорить, - обратился он к ней. - Даже не знаю. Я люблю вас, как и прежде. Преклонялся и преклоняюсь перед вашей добротой. Эти чувства постоянно испытывал и буду испытывать до конца своих дней. Желаю вам здоровья, удачи. Мне кто-то сказал, что вам сорок пять. Я в это не верю. В моей памяти вы всегда будете двадцатилетней. Такой, какой я вас увидел в первый раз. А теперь, дорогая Любовь Васильевна, разрешите вручить вам свой подарок. - Михаил Сергеевич вытащил на середину сцены большую коробку и с улыбкой проговорил: - Правда, я сам еще не знаю, что там находится, - и, открывая коробку, продолжил: - Интересно узнать, что там лежит?
Когда достал, зал ахнул от неожиданности. В коробке находился синтезатор «Ямаха». По тем временам в сельской местности это был неслыханный музыкальный инструмент.
В составе вокально-музыкальной группы, которую Михаил Сергеевич пригласил из Белокурихи, он исполнил несколько песен: «Призрачно все в этом мире бушующем», «Детство мое, постой не спеши». «Восточную песню». Потом запел:
Там, где клен шумит, Над речной волной, Говорили мы О любви с тобой.
Отшумел тот клен, В поле бродит мгла. А любовь, как сон, Стороной прошла.
А любовь, как сон, А любовь, как сон, А любовь, как сон, Стороной прошла.
На сцену вышла Любовь Васильевна и, обнявшись с Михаилом Сергеевичем, подхватила песню. Продолжили дуэтом:
Сердцу очень жаль, Что случилось так. Но уносит вдаль Журавлей косяк. Четырем векам Грусть-печаль раздам.
Не вернется вновь Это лето к нам. Не вернется вновь, Не вернется вновь, Не вернется вновь Это лето к нам...
Песня растревожила души селян. Кто-то из них подпевал. Кто-то платком утирал повлажневшие глаза, вспомнив о своей прошедшей любви...
Праздник продолжили в столовой. На стол, за которым сидела Любовь Васильевна, Михаил Сергеевич водрузил огромный арбуз.
Галина Николаевна разложила по вазам привезенный ими виноград, яблоки, апельсины. Расставила бутылки с дорогим вином.
После нескольких тостов местный житель Николай Иванович Татаринцев взял гармонь и заиграл плясовую. Тут же на круг выскочила его жена, Мария Кирилловна, и начала, начала вперемежку с частушками отстукивать каблучками. Гармонист едва поспевал за ней. Своим задором Мария Кирилловна других вовлекла в пляску. Скоро не только пол задрожал под каблуками весельчаков, но и окна стали тонко позванивать.
Плясунов заменил Сергей Гранкин. Под гитару он начал: « ...Дайте мне в детство счастливый билет...»
- Ишь чего захотел, - кто-то крикнул из-за столов. - Детей нарожал, а теперь в детство захотел. Не получится.
Гранкина заменили Бакитко с Клоковым. Снова сразили собравшихся частушками. Через некоторое время они перешли на вальс.
Михаил Сергеевич пригласил Любовь Васильевну. Владимир Павлович Галину Николаевну. Потом всем застольем исполнили:
Деревня моя, деревянная дальняя, смотрю на тебя я, прикрывшись рукой. Ты в ярком платочке весеннего облака...
Когда еще выпили - всем захотелось петь и плясать, да не только захотелось. Выходили и пели, и плясали, показывая свою сибирскую удаль.
Такого веселья в Ануйске даже старожилы не помнили. Продолжалось оно до утра.
Предыдущая часть:
Продолжение:
