Начало.
Продолжение.
Бухая берцами по осколкам шифера, солдат подошёл к дому, и громко жалостливо крикнул в окно.
-Мама, мама, Варя. Вы там? Это я, Лёша. Мааам…
-Ты чего разорался? - Послышался сзади сердитый голос старика. - Нет их там. В пристройке лучше погляди.
Солдат обернулся. Дед стоял на пороге погреба и смотрел на него, выпростав из лохмотьев куртки свое оружие.
Солдат послушно прошел вдоль дома, завернул за угол и остановился, как вкопанный.
Три уже сильно заросших травой могильных холмика возвышались там, где давным давно была его с сестрой маленькая игровая площадка. Могилы украшали только собранные из разбитых деревяшек, кое как перевязанные изолентой покосившиеся кресты.
-Шо, повидался с мамкой? И с сеструхой тоже? Сейчас они тебя перевяжут. А может я ошибся, и не отец Серафим, а батька твой родной тоже тут. Смотри, любуйся.
Солдат резко повернулся, поднимая ствол автомата.
-Кто? - Со злостью выкрикнул он. - Кто это сделал? Говори. Как они…
-Да дружки твои школьные и сделали. - Спокойно ответил старик. - Васька Николаев, Митька Хворостенко, Антошка Кудрявцев, Вовка Приходько. Много их в тот вечер сюда нагрянуло, дружков твоих размалеванных. Никитишиных всех прямо у ворот постреляли, а шобы собака ихняя не гавкала, и интернат наш спалили. Детишек с десяток там ещё оставалось. В машину погрузили, а интернат пожгли. А потом им наша Варенька сподобилась. Здесь прямо её и сильничали, на крыльце. Всеми. До смерти. И Галиночку мою прикладами забили, штобы не кричала.
-Шо? Брешешь!!! - В отчаянии вскричал солдат. - А как тебя тогда не тронули? Брешешь ты всё!!! Сознавайся!!!
-А не тронули меня, внучек, только потому, шо я там сховался. - Он махнул рукой в провал погреба.
Солдат, дрожа от ярости, направил ствол автомата на старика.
-Ну шо стоишь, трясешься? Пуляй в деда, коль охота. - С безразличием сказал старик. - Да, я струсил. В первый раз по жизни забоялся на вражину пойти. За родных заступиться. А теперича вот. Они в своих могилках лежат, а я в своей свой век доживаю. Пока господь не приберет.
Он повернулся ко входу в подвал, но вдруг остановился, оглянулся и крикнул.
-Пуляй, говорю!!! Слышишь?!! Я трус, пуляй! Пусть я тоже сдохну!!! Грех свой с души сниму.
Солдат стоял, держа в руках автомат, сжав от злости зубы. Палец привычно коснулся курка, но тут же отдернулся, как от раскаленного железа.
Старик усмехнулся.
-Пошто медлишь? Ааааа, так ты тоже трус, оказывается. - Сказал он уже спокойно. - Мы все трусы. Иди-ка, служивый, своей дорогой, откуда пришёл. Нету у тебя здесь никого теперь. И дома больше нет. А Родину свою ты уже давно продал.
Старик развернулся, зашел в погреб и закрыл за собой дверь.
Солдат в бессилии опустил автомат. Он немного постоял, понуро глядя на могилы, на убогие кресты.
У его берцев с рукава камуфляжа натекла уже целая лужица крови. Ноги и руки становились ватными, чужими.
Но сквозь звон в ушах он всё таки расслышал какие-то звуки со стороны улицы.
Солдат напрягся. "Враги или свои хлопцы?" молнией сверкнула мысль. Он прислушался.
Кто-то вроде бы неспешно шел по улице. Хорошо были различимы шаги нескольких человек.
Вот кто-то что-то сказал на каком-то незнакомом гортанном языке, ему ответили.
Потом раздался негромкий голос, "Эй, абреки, потише там. Где-то здесь вроде бы кричали. К бою, смотри в оба".
Солдат понял, что это всё таки враги. Он оглянулся в поисках укрытия. Возвращаться в погреб ему совсем не хотелось. Спасение было только в доме. В родном доме, где он знал каждый закоулок.
"Бегом, в дверь. Поворот направо, в зал, потом налево, в комнату родителей, и через окно в соседский двор".
Собрав все оставшиеся силы, он как мог быстрее побежал к двери. Осколки кирпича и шифера предательски хрустели под ногами. Из-за угла разбитого соседского дома показались пять фигур с автоматами наизготовку.
Его сразу заметили.
-Стой!!! Стрелять буду!!!
Солдат на ходу вскинул свой автомат, не глядя направил его на противника, и нажал на курок.
Кто-то громко охнул и упал, кто-то бросился к раненому. Ответный огонь не заставил себя ждать.
Пули легко прошили новенький французский бронежилет, ещё только вчера полученный им на складе, вонзились в грудь, в бок и отбросили тело на землю.
Солдат захрипел, закашлялся кровью, мелко засучил ногами и затих.
Пригнувшись, водя стволами по сторонам, бойцы зашли во двор.
-Кажись, он готов, командир. - Произнёс один боец.
-Тут кто-то ещё был. - Ответил тот. - Он же явно с кем то разговаривал. Ильфат, проверь. - Кивком показал он на тело.
Татарин осторожно подошёл к убитому. Ткнул его носком берца.
-Точно готов, командир.
В калитку входили ещё двое. Не поворачивая головы, старший тихо спросил.
-Ильяс, что там с Казбеком?
-Всё в порядке, командир, - С кавказским акцентом ответил сам Казбек. - Броник опять выручил.
Он любовно похлопал себя по груди.
Командир облегчённо вздохнул и повернулся, улыбаясь.
-Ну и слава богу. Потери нам не нужны.
Недалеко во дворе тихо скрипнула дверь.
-Там ещё один. - Крикнул Ильяс и вскинул автомат.
Только тогда, когда старик крадучись вышел из погреба, он разглядел на рукавах бойцов яркие белые и красные повязки, на касках георгиевские ленточки.
Старик гордо выпрямился во весь рост, подхватил своё оружие, хотел поднять его вверх и радостно осенить себя кресным знамением.
Чирикнула короткая очередь.
Пули отбросили старика на землю.
Бойцы, беспрерывно водя стволами по сторонам, подошли к нему.
-Сашка, проверь. - Сказал командир и кивнул на дверь погреба.
Тот облокотился на стену, осторожно заглянул вниз и крикнул.
-Есть там кто? Выходи, а то сейчас гранату кину!!!
Немного успокоенный тишиной, он взял автомат на изготовку и начал осторожно спускаться вниз.
Показав рукой своим бойцам круг над головой, командир наклонился над раненым.
Тот судорожно дышал, пытаясь что-то сказать. С каждым выдохом на его губах и густой бороде клокотала кровавая пена.
-Род..ненькие…пришли..слава.. .богу…спаси…бо..
Глаза старика закатились и он затих.
Командир взял из его руки оружие, обрезок старой трубы, примотанный изолентой к обломанной деревяшке, осмотрел его, и выругался.
-Чёрт, гражданский. Да как же он тут жил? Разведка ведь доложила, что в поселке ни одной живой души не осталось. Даже собак. И ни одного целого дома.
Из погреба показался Сашка, и отрицательно помотал головой.
-Никого. Что, командир? Боевик?
-Нет, гражданский. - Командир снял с головы каску, наклонился, и ладонью закрыл старику глаза.
-Прости, отец, прости нас. Так вышло.
Сашка тоже снял свою каску, перекрестился, зашептал "отче наш, иже еси…".
Другие бойцы как по команде закинули автоматы за спину, воздели руки к небу, погладили бороды, и негромко начали, "ааааллла…".
-Погодите, парни. - Прервал их командир. - Мало ли кто ещё из той колонны мог где нибудь здесь спрятаться, в развалинах и погребах. Нам ещё две улицы зачистить надо. Вот сделаем дело, вернемся, тогда и похороним его, и отпоем по человечески. Эх, знать бы только, как его звали.
Он встал, надел каску.
-Командир, - Позвал Сашка, протягивая ему книжицу с двухцветным флагом на обложке. - Гляди, в погребе нашёл.
Командир взял книжицу у него из рук, пролистнул и удивлённо присвистнул.
-А этого что, тоже хоронить будем? - Спросил Ильяс, показав автоматом на Лёшку.
-Нет, этого прокурорским оставим. Пусть сами разбираются. - Ответил командир, подходя к убитому. Он молча положил на него паспорт, и обернулся к своим бойцам. - К бою. Айкомы включить. В пределах видимости. Пошли.
Вскинув автоматы, перебегая от забора к забору, обследуя по пути разрушенные дома, прикрывая друг друга, крохотное сборное подразделение старшего сержанта Алексея Старченкова продолжило выполнение боевого приказа.
Нет фашизму!!!
Мирного неба над головой вам и всем вашим близким.
Берегите себя.