«Арбузы, арбузы!! Иван телегу арбузов везет» - мальчишки бежали позади и кричали, что было сил.
Черный мерин важно катил телегу и своего хозяина по деревенской дороге к родному двору. На встречу вышла жена, четыре дочери и маленький сын
«Тятя, тятя, что ты привез? О! арбузы! Здорово! А подарки нам привез?»
«Конечно» - ответил Иван. Приобнял жену, такую родную, нежную, с дурманящим запахом волос, поцеловал и накинул на плечи большой платок из козьего пуха. «Уже много лет живем вместе, а я как пацан, не могу оторваться от своей Сашеньки» - подумал Иван.
Подарки дочерям, маленькому сыну – деревянную лошадку. И для всех телега арбузов.
Лето 1932 года было холодным и дождливым. Работали по 20 часов в сутки. С рассвета и до заката. Вкалывали и сам Иван, и жена, и дочери. Сейчас выкроился денёк – поехал в город, кое-что продал, кое-что купил, нужное для хозяйства.
«Здорово Иван, как жизнь в городе?» подошли соседи и детвора набежала.
Иван достал арбузы из телеги, нарезал.
«Угощайтесь, ешьте - сколько влезет»
Пока все были заняты поеданием арбузов, Иван позвал жену в дом.
«Разговор есть - серьезный»
«В городе мужики сказывали, большевики лютуют уж очень. У справных мужиков все отбирают, все что можно. А пикнешь, к стенке ставят. И называется это – коллективизация. Как бы все: и корова и весь скот – все общим будет – колхозным.
И видел в городе нашего Федьку – фронтовика, соседа. Важный - такой, в кепке, с комиссарами ходил. Глядишь, и у нас начнется. Я вот что подумал»:
Александра, с ужасом, слушала мужа.
«Как так? Все заберут, и Милочку коровушку- кормилицу мою??!! Я же ее с рождения выходила, из соски поила, на ножки ставила, травушку свежую носила»
Иван продолжал: «Фиске, старшей нашей, уже семнадцатый пошел. Надо ее замуж отдать, тогда - хоть она не пострадает. Приданное дадим. Виталька, из соседней деревни, давно на нее «глаз положил». Хоть он и до самогона мастак, но, видимо, сейчас такие мужики нужны.»
«Так она мала совсем еще, всего шестнадцать» - возразила Александра.
«Ничего. Нормально. Мы с тобой, во сколько женихаться начали? Чуть постарше были. Помнишь, тятя твой оглоблей меня пугал. А Я сватов на следующий день послал»
«Ну, так потом любимым зятем у тяти стал» - напомнила жена.
«Не известно, как наша жизнь повернется » - продолжал Иван.
«Никола мал совсем, и Панька чуть постарше, за себя не постоят. Надо их пристроить. Вот соседка Авдотья, может, приютит, на время? А мы ей свиноматку приведем»
«Авдотья, добрая баба. Только страшно это все. Работали честно, никого не обманывали. А сейчас виноваты за это»- бормотала Александра со страхом, с ужасом.
«Если переведут в кулаки, то могут к стенке поставить»- продолжал Иван. «Прямо сейчас иди к Авдотье – поговори. А я к Виталию схожу. Скажу, что бы сватов засылал»
Во дворе закончилось поедание арбузов. Они были красные и сладкие. Соседи довольные и обожратые , разошлись по домам. Девки собирали арбузные корки и кидали свиньям. У поросят тоже был праздник. Арбузный ужин.
Следующее утро началось, как обычно. Все встали с первыми петухами, и каждый занялся своим делом. У девок обязанностей по дому было много. За скотиной убрать, покормить, огород прополоть, в доме прибрать, еду сварить. Скоро уборка ржи начнется. Тогда и поспать время не останется.
По привычке, все шло своим чередом. Но на душе всем было страшно.
Что будет завтра? Все жили, в ожидании, чего то страшного, и неизбежного.
Только маленький Никола, просто жил и радовался каждому дню.
«Фиска, пошли сегодня ночевать на сеновал?» Маня позвала старшую сестру. Анфиса и Мария были погодками. Потом родились Галина и Павла, и через несколько лет на свет появился долгожданный сын Николай
«Пошли» - радостно ответила Маня. Девчонки схватили подушки, одеяла и побежали на сеновал. Не было ничего приятнее, как засыпать на этой мягкой перине. Наслаждаться ароматами травы, которые успокаивали и усыпляли.
«Фис, тятя говорил, тебя за Витальку отдают?» спросила Маня.
«Да, тятя сказал, что так лучше будет. Федька скоро у всех справных мужиков будет все отбирать и из дома выгонять. Но я никак в это поверить не могу. Может, не будет этого» - Анфиса, в глубине души, надеялась на лучшее.
«Если Федька, то хорошего ждать не чего» - возразила Маша.
«Он знаешь какой! Знаешь какой!?»
«Какой?» - спросила Фиса.
«Он это хотел. Это... ну, понимаешь. Снасильничать. Я на делянке траву косила нынче летом. Утомилась. Пошла в речке искупнуться. Совсем чуть-чуть поплавала, выхожу на берег, и он стоит. И приставать начал.
Я закричала, сказала, что бате расскажу и за косу схватилась. И тогда он ушел. Я тогда все боялась, да оглядывалась и косу из рук не выпускала»
Маня нервно перебирала волосы, то заплетая, то расплетая свои косы.
«Вот гад, этот Федька!» воскликнула Фиса.
Сестры еще немного поговорили про события уходящего дня и уснули под пение сверчка и опьяняющие запахи сена.
Утром Иван загрузил телегу приданным, сверху посадил Анфису, за телегу привязал корову и бычка, и повез свою дочь замуж отдавать в соседнюю деревню.
Через два дня приехал Федька из города, а с ним еще два мужика с наганами и в черных кожаных куртках.
Федька прошелся по всем домам и приказал «от новой власти» приходить вечером к церкви на собрание.
У Ивана от этого известия сильно застучало сердце. Жена ахнула, и ноги ее подкосились, и она осела на пол.
«Вот началось!» подумал Иван. «Хорошего ждать не стоит»
На следующий день, вечером, все сельчане потянулись к церкви.
Федька на улице поставил стол, стулья, на которые уселись чекисты.
Немного подождав, Федька начал свою речь:
«Хватит терпеть , как кровопийцы пьют кровь простых сельчан. Хватит батрачить на кулаков. Все, что они имеют – это все наше общее. Вот постановление совета народных комиссаров» - Федька потряс перед людьми, какой то бумажкой.
«Здесь написано, что надо отобрать имущество у зажиточных крестьян, которое нажито за счет труда простых крестьян. Надо определить, кого будем раскулачивать и выселять. Будем голосовать»
Федька называл фамилию зажиточного крестьянина. Односельчане голосовали, кто «за раскулачивание и выселение», кто против.
Последним Федька произнес: «Иван Котельников»
У Ивана и Александры потемнело в глазах, застучало сердце,
пот, крупными каплями, выступил по всему телу
и ручейками стекал по лицу, спине, груди.
«Кто за раскулачивание Ивана Котельникова – поднимите руки»
Подняли 14 человек.
«Кто против раскулачивания Ивана Котельникова – поднимите руки» Тоже подняли 14 человек.
«Одинаково» - Федька немного замешкался и продолжил.
«Я тоже житель этой деревни и тоже буду голосовать. Я голосую за раскулачивание. И так за раскулачивание Ивана Котельникова проголосовало 15 человек. Большинство»
Иван с Александрой пошли домой. Дома Иван достал бутыль с самогоном – налил себе и жене.
«Пей» сказал он. « А то рассудок может не выдержать»
Потом маленького Колю и Павлу с вещими отвели к соседке Авдотье , и в придачу еще свиноматку дали .
На следующий день к дому Котельниковых подъехала телега. Федька и два чекиста зашли в дом и вывели Ивана, Александру и Марию и Галину. Отвезли в тюрьму НКВД№2.
Хозяйство крестьянина Ивана Котельникова пошла на разграбление односельчан. В его добротный, двухэтажный, кирпичный дом заехали несколько семей. Но так как за домом не было хозяйского ухода, то к концу 20 столетия – он превратился в руины.
Ивана, его жену Александру и дочь Марию и Галину бросили в камеру.
Там уже сидели человек 15, таких же крестьян. Маша и Галя была подростками. Им было по 15 , 13 лет. Они плохо понимала, что случилось.
«За что? За что нас посадили в тюрьму? Что мы сделали плохого? Мы работали с раннего утра до позднего вечера. За что?? За что??»
****************************************
Эту ночь в камере никто не спал. Все сидели или лежали молча, всем было страшно. Только один мужик с редкой бородкой: то плакал, то смеялся, то громко кричал. Его жена сидела рядом и тихо плакала. К ней прижались двое маленьких ребятишек.
«Что нас ждет? Может – быть, расстреляют утром? Тогда бы сразу расстреляли. Все прахом пошло, вся жизнь. Проклятые большевики» - размышлял Иван . А жена Александра тихонько читала молитвы. Просила Боженьку, матерь божью, Николая Чудотворца – помочь, заступиться за детей, не дать сгинуть в этом мире хауса и бесправия. «Только на тебя уповаю, боженька. Больше надеяться не на кого. Спаси, помоги, помилуй деточек моих и мужа моего Ивана»
Наступил рассвет. Дверь камеры распахнулась, и вошли вооруженные люди.
«Выходь все по одному и становись в шеренгу»
«Сгинь сатана» - мужик с редкой бородкой бросился на говорящего чекиста с криками и кулаками.
Раздался выстрел. Жена, этого мужика, просилась к мужу, и поняв, что он мертв, набросилась на стрелявшего с криками проклятья.
Раздался второй выстрел. Завопили дети.
Так представители власти, без суда и следствия, застрелили двух крестьян, чей рассудок не выдержал террора большевиков.
Остальные сидевшие в камере, в шоковом состоянии, вышли во двор и построились в шеренгу.
Чекист достал список,
читал фамилию и ставил галочку.
«Котельников Иван»
« Я»
«Семья – сколько человек?»
«Четыре» - ответил Иван.
Чекист поставил галочку в списке.
И погнали крестьян на вокзал, под охраной вооруженных всадников.
На перроне всех арестованных согнали в кучу. Иван оказался с краю. Он присел на корточки.
«Может сигануть? И была - не была» подумал он. «Но нет. Нельзя. А как же Александра и дочки?»
«Иван» - вдруг он услышал шёпот.
«Не поворачивайся. Это я – Кузьма»
Кузьма шепнул еще несколько слов и ушел.
«Встали и пошли быстро по вагонам. Кто опоздает - того пуля нагонит»
И вооруженные люди загнали крестьян в товарный вагон.
«Вот вам ведро с водой. И вот вам ведро для нужды»
Задвинулась дверь вагона и поезд тронулся. Крестьяне стояли молча. Ужас, страх наполняли разум, души. Мысли путались. «Куда нас везут, что с нами будет? Какая погибель нас ждет?»
Кто-то тихонько начал читать молитвы, кто- то завопил, кто то присел на корточки и сжал голову руками.
Малые дети начали пищать. Для них жизнь продолжалась своим чередом. Их обнимали матери. И им было спокойно и тепло.
Ивану досталось местечко около стены вагона. Можно было смотреть в щель между досками, из которых был сколочен вагон. Иван наблюдал за дорогой, старался определить - куда везут. Какие станции и стрелочные переводы проезжали, и где поезд останавливался.
На остановках охранники доливали воды в ведро и выплескивали из другого ведра. Ели то, что успели прихватить из дома: хлеб, отварной картофель, лепешки.
Ехали два дня в сторону Соликамска. Вдруг поезд остановился на перегоне. Иван посмотрел в щель вагона и увидел тайгу.
Кругом одна тайга.
«Странно» - подумал Иван «Ни станция, ни стрелочный перевод. А зачем стоим?»
Послышались крики, вопли, стоны. Иван увидел, что с других вагонов стали выталкивать людей.
Они кричали «не по-нашему» и одеты были « не по-нашему»
«Боже мой. Это же какие-то южные люди» - ужаснулся Иван.
Дверь вагона распахнулась.
«Всем выходить» - крикнул охранник. И начали выпихивать крестьян из вагона.
Паровоз издал гудок и увез опустевшие вагоны.
Был конец августа. Начинались сумерки. Люди стояли, плотно сбившись друг к другу. А вокруг Уральская тайга – не проходимая, наполненная дикими хищниками с болотами и буреломами.
Иван понимал, что такое тайга, и до первого снега осталось немного времени. И невозможно построить жилье. Нет топоров. Нет пил. Нет никакого инструмента. Нет одежды. Нет ружей для охоты. Нет ничего.
Это медленная смерть от голода и холода.
В других вагонах привезли чеченцев. Это были просто семьи. Старики, женщины, дети. В Чечне убили двух милиционеров. Сталин, в наказание, приказал : схватить чеченские семьи, загрузить в эшелон и вывести на Урал.
«Остаться здесь – это верная погибель. Если бежать – может - повезет. Значит надо бежать» - размышлял Иван.
«Александра, будем бежать. Слушай внимательно. Идем обратно - по ходу поезда. Видишь - стоит огромная береза. Встречаемся около нее. Первой идешь ты, потом Маня, потом Галя, потом я.» - приказал Иван.
Через полчаса все семейство встретилось у березы.
«Теперь идем в обратную сторону по лесу вдоль путей. Километра через 3-4 и будем маленькая станция. К утру дойдем» - сказал Иван.
По путям боялись идти, поэтому шли лесом, по траве, кустам, буреломам. Над головой было ясное, звездное небо. И хозяйка луна освещала холодным светом путь, уставшим беглецам.
Александра подняла голову, посмотрела на небо. «Боженька нам помогает – путь освещает. Помоги нам боженька выжить, деток наших вырастить»
Шли молча. Впереди Иван, затем Галя, Маша. И позади всех Александра.
Вот загорелись огни станции. Два пути и дом смотрящего за станцией. Беглецы спрятались в кустах с противоположной стороны от дома смотрителя.
«Сейчас я вас посажу на поезд. А сам пойду пешком. По отдельности больше шансов доехать до Перми. Тайком идите к Анфисе и ждите меня. Если кто спросит, скажешь, что к родителям едешь. Мужа нет. Или еще что-нибудь наговори» - приказал Иван.
«Береги себя» - ответила Александра.
Прибыл поезд, то же самый, на котором привезли крестьян.
Ночь еще не отступила и стояла темнота. Иван подбежал к первому вагону от паровоза, открыл двери товарного вагона, посадил в него жену и дочерей и закрыл дверь. И спрятался обратно в кустах.
Поезд постоял еще минут десять, и тронулся в путь.
Александра с дочерьми прижалась в угол вагона, и боялись пошевелиться. Только днем, немного осмелев, осмотрели вагон. Там стояло ведро с водой и ведро для нужды.
«Мама, почему тятя остался? Почему с нами не поехал? Что с ним будет?» - спрашивали дочери.
Александра не знала, что ответить. Она сама ничего не понимала. Муж сказал, как надо сделать, она так и сделала.
«Читайте молитвы» - ответила она дочерям. «Боженька поможет нам и нашему тяте»
Последнюю хлебную лепешку поделили на 6 частей. И ели в день по одному куску лепешки.
Александра следила за дорогой. Сколько времени ехали вперед, столько же будем ехать обратно.
Ехали, забившись в угол. Когда поезд останавливался, боялись даже дышать, вздрагивали от каждого стука, крика и человеческой речи.
Вот и загорелись огни большого города. Это Пермь, не иначе.
«Поезд остановится – быстро выскакиваем и убегаем подальше от поезда» - сказала Александра дочерям.
Так и сделали. Уже начались сумерки. И никто не заметил три прозрачных женских силуэта, бежавших, прижавшись к земле.
***************************************
«Уехали, дай бог все хорошо будет. Дай бог, что бы Кузьма не подвел» - думал Иван, сидя в кустах.
Он смотрел на удаляющиеся огни поезда, стук колёс становился все приглушённей и приглушённей.
И наконец, совсем стих. Наступила тишина. Стало одиноко и страшно. Только мрачно-холодные лучи ночного светила выхватывали из темноты образы суровой, уральской тайги.
«Надо идти, скоро осень и ночи уже холодные. Только бы с пути не сбиться. Лучше идти вдоль путей. Ночью идти, а днем спать»- размышлял Иван.
«Из еды – одна лепешка. Воды нет. Может ручей, какой попадется. В деревню заходить опасно»
Иван шел по лесу, вдоль железнодорожного полотна.
Шел и шел. Утром делал лежанку из хвойных веток в кустах и ложился спать. Потом опять шел и шел.
«Все больше не могу. Уже два дня ем только грибы, да ягоды и воды совсем нет. Надо в деревню идти»
Увидев в лесу тропку, Иван пошел по ней. Человеческая тропа должна привести к человеческому жилью. И вышел он к небольшой деревне из шести домов.
Постучался в крайний дом. Вышла старуха.
«Чего тебе?»
«Добра в дом вам, бабушка. Заблудился я. Может - дадите воды попить, да хлебушка?» - молвил Иван.
Старуха развернулась и ушла. Но вскоре вернулась, неся немного отварного картофеля и хлеба и воды.
Иван навалился на воду.
«Как деревня то называется»
«Мохово» - ответила старуха.
«А тебя как зовут?»
«Нюра»
« А что одна живешь?»
« С сыном Петром и со снохой. Они в тайгу ушли»
«Спасибо тебе, добрая мамушка» - поблагодарил Иван. Взял хлеб, картофель, воду и ушел в лес.
И побрел опять в направление к родному краю.
И день шел, и ночь шел. Надо поспать. Наломал Иван пихтовых веток, бросил под куст, что- бы не видно было, лег и сразу уснул.
Кто – то сильно начал пинать Ивана по ноге.
«Встать быстро. Кто таков?»
Иван проснулся . Вылез из укрытия и увидел перед собой чекиста в кожанке . Он кричал и размахивал револьвером.
«Кто таков? Беглый кулак? Расстрел без суда и следствия»
«Нет. Нет, я не беглый кулак» - взмолился Иван.
«Беглых кулаков расстреливаем сразу» - продолжал орать чекист.
«Я батрак. Я бедняк. У меня ничего нет. Жена болеет. Детишек трое. Не убивайте меня. Они же пропадут. Я всю жизнь батрачу. Вот сейчас из Мохово иду. Там батрачил»
Чекист немного охладел. Успокоился. Видимо поверил.
«Ну ладно. Поверю. Иди»
Иван не мог поверить своему счастью. Медленно, медленно попятился. Потом повернулся и побежал в лес.
Дальше он шел еще более - осторожней. Шел ночью. Спал днем в самых укромных местах, как дикий зверь.
****************************************
Анфиса – молодая хозяйка ловко управлялась по дому и хозяйству.
Муж «души не чаял» в молодой жене. Готов исполнять все ее желания и прихоти.
И отказать в приюте беглой теще и сестрам жены – не мог.
Но слегка побаивался. Поэтому они из избы не выходили, сидели тихо за занавеской. А если кто то чужой заходил в избу, то теща с дочерьми прятались в подполье.
Пришли они как-то ночью все грязные, ободранные, голодные. И что делать? Отмыли, одели, накормили.
После трудового дня, Анфиса с мужем легли спать.
Уже стемнело, стало тихо в деревне, только собаки лаяли то там, то тут, словно переговаривались.
Вдруг в окно тихонько постучали.
Анфиса ждала этого стука. Она тихонько встала, посмотрела в окно.
«О! О! О! Это Тятя»- Она махнула рукой – иди к дверям.
И сама побежала открывать двери.
Да, на пороге стоял Иван. Грязный, голодный. Но живой!!!
«О! О! тятя» - Анфиса бросилась ему на шею.
«Живой, вернулся, слава богу!» - подбежали жена и дочери.
«Все живы, Все живы»- шептал Иван.
Александра кинулась на шею мужа, но ноги ослабели, и она начала оседать на пол.
Иван подхватил жену: «Что ты? Что ты? Я живой, живой»
Слезы ручьем бежали из ее глаз. Она схватила мужа за голову и начала целовать: щеки, лоб, нос, губы.
Свет не зажигали. Тихо радовались. Целовались, обнимались.
Все вместе легли спать на печке за занавеской. Иван обнимал жену и дочерей Маню и Галю.
«Молодец. Кузьма. Все правильно подсказал, все правильно сделал» - подумал Иван. И нахлынули воспоминания. Давно была наша первая встреча, тогда я еще и женат не был.
****************************************
Летним вечером 1914 года Иван зашел в харчевню - перекусить. Погода была жаркая, и столики стояли во дворе.
Навалилась усталость - немного расслабился.
Приехал в город утром рано. Привез валенки для ремесленного училища, для курсантов и преподавателей.
Еще на базаре постоял. Продал, что привез из дома: молоко, творог, сметану.
В общем, присел за столик харчевни и мешок с деньгами положил на стол.
Вдруг перед глазами что-то мелькнуло. В миг, какой то мальчишка схватил мешок со стола и рванул бежать.
Иван ловко протянул ногу и поставил ему подножку.
Второй миг – и мешок с деньгами был в руках у Ивана.
Парень растянулся по полу и разбил нос.
Иван поднял мальчишку за шкварник и посадил за стол напротив.
«Дяденька, отпустите, дяденька, простите» - запричитал мальчишка.
«Тихо, молчать» - рявкнул Иван.
И позвал официанта.
«Два супа и две картошки с селедкой, хлеба и чая» - заказал Иван.
Мальчишка с жадностью набросился на еду. Поглощая одновременно и суп и картофель с селедкой и хлеб.
«Не торопись. Подавишься»
Ивану стало жаль мальчишку. С голодухи, наверно, воровать начал.
Когда тарелки опустели, парнишка откинулся на спинку стула и принялся за чай.
«Как тебя зовут?» - спросил Иван.
«Кузьма»
«Почему воруешь?»
«Жрать нечего – вот и ворую»
«А где твои родители?»
«Так померли все»
Ивану захотелось помочь мальчишке.
«Хочешь учиться в ремесленном училище?»
«Да, конечно!!» - мальчишка даже подпрыгнул от радости, восторга и удивления.
«Обещаешь, что воровать больше не будешь?»
«Да, обещаю. Не буду»
Директор ремесленного училища был знаком с отцом Ивана. И Иван был с ним знаком. Они поставляли в училище валенки и еще всякую мелочь по заказу. Ведь, курсанты были на государственном обеспечение.
После продолжительной беседы и полного поручительства Ивана за Кузьму, директор согласился принять мальчишку в училище. ( в качестве исключения и с испытательным сроком)
Иван привел Кузьму в училище.
«Вот здесь будешь жить, будешь учиться, тебя будут кормить. Получишь профессию»
И передал его завхозу Петровичу.
Петрович осмотрел мальчишку и поморщился: « сначала помыть , потом одеть, потом накормить»
Иван не забывал Кузьму, когда приезжал в училище - навещал его.
Хороший парнишка вырос.
************************************
Утром Иван, сказал,
что ночью все пойдем к тестю.
**************************************
«Старуха, что опять в печали присела?»
«Не греши, горевать по живым, нельзя»
Страшные, непонятные времена наступили. Брат брата убивает. Сосед соседа грабит и расстреливает. Человеческая жизнь ничего не стоит. В бога не верят.
Афанасий и Татьяна (родители Александры) имели в деревне добротное хозяйство, и была у них одна дочь, которую выдали замуж за Ивана. Остались одни. Тяжело стало хозяйство тянуть, да и куда нам двоим столько. И решили в город переехать. Скотину продали. В избу сосед своего сына переселил и деньгами заплатил.
В Перми купили дом. Афанасий устроился на Мотовилихинский завод. Татьяна с домашними делами управлялась.
Началась коллективизация. То в одной деревне мужиков зажиточных расстреливают, то в другой.
И дошли до Татьяны слухи, что и семью ее дочери сослали на поселение неизвестно куда.
Сидела Татьяна дома на лавке и причитала.
«Никто ничего не знает. Как они? Живы ли?»
«Что толку слезы лить. Ты лучше молитвы почитай. Вот боженька им и поможет»
Стоял конец августа. Днем еще припекало солнце. А на деревьях уже стало появляться буйство осенних красок. Вечереть стало рано, и ночи стали темные и холодные.
Как то в такую ночь в окно тихонько постучали. Афанасий выглянул в окно и увидел Ивана. По-быстрому открыл дверь.
«Иван, живой ! А где Сашка? Где дети?»
«Тихо. У вас никого нет?»
«Нет. Я да старуха»
Иван махнул рукой, и из-за угла выбежали женские силуэты. Это была дочь Сашка и внуки: Маша, Галя, Паня и совсем маленький Коля.
Соскочила с кровати Татьяна :
«Боже!! Живые, живые!»
«Тихо, тихо. Не шуми» зашипели не нее мужчины.
Всех накормили, детей уложили спать. А взрослые еще долго сидели в темноте и разговаривали. Рассказывали, что с ними произошло.
Пане и Коле тоже было не сладко. Они жили у соседки. Голодно жили. Все время хотелось есть. Анфиса, старшая сестра, по возможности прибегала из своей деревни – приносила еду. Если в открытую принесет и передаст соседке, то детям ничего не доставалось. Тогда они договорились с Паней, что Анфиса будет приходить каждый день и прятать еду в дрова. Паня будет забирать, и делиться с Колей. Так и делали, так и выжили.
Следующим утром Иван начал разговор с тестем.
«Как то надо жить. Дом надо строить в городе. Работу искать»
«Да. Надо. Я сейчас на работу иду. По - спрашиваю. Что, по -чем. А вы пока дома сидите, на улицу не ходите».
Дом у Афанасия был не большой. Разместились кто – где. Маленькие спали на печи. Старшие на лавке и сундуке. Бабушка Таня все время плакала, обнимала и целовала дочь и внуков.
«Слава богу. Живы, здоровы»
А Александра как будто прошла жизненную закалку. Не проронила ни слезинки. Пермь - город большой. Можно затеряться в толпе. Но страх останется на всю жизнь. Страх за себя, за своих детей, за близких. Страх, что в любую минуту могут прийти и расстрелять, увести в тайгу или на каторжные работы.
Вечером с работы пришел Афанасий.
«Иван, давай поговорим»
«Нашел тебе работу. Конюхом пока. Завтра уже выходишь на работу.
И еще за городом есть пустырь. Там землю дают под дома в аренду».
«Вот на завод устроишься и землю возьмёшь и дом начнешь ставить, а я помогу чем смогу»
«Очень хорошо» сказал Иван.
Так и построили дом. И присвоили ему адрес: улица Танкистов, номер дома 113,
В этом доме я родилась и выросла. По нему я тосковала все свою жизнь, тосковала по счастливому детству, которое не возвращается, по своей семье.
Дом продали чужим людям. Видимо очень сильно сидел в голове у отца страх, впитанный от родителей. Отец вырос в этом страхе. Страх окружал его. Страх иметь свою собственность. Страх, что дом могут отнять. И за дом могут расстрелять, уничтожить, растоптать.
Мне часто снилось, что я живу в этом доме. Хожу о комнатам, кухне, сенкам. Видимо моя душа по ночам улетала и бродила по дому.
*****************************
Почему только русский мужик может крушить, ломать до основания существующий, устоявшейся экономический и политический строй. Это что? Русский менталитет? «Гром не грянет – мужик не перекрестится». А если уж перекрестится, то все: понеслось и не остановишь. Или это "горе от ума"?
В России, в 20 столетние дважды ломали систему. В начале века, и в конце. Жили не плохо, что то не понравилось. Значит, система виновата. Сломали систему. Стали жить в нищете и голоде. Кое-как из нищеты выкарабкались, и опять недовольный народ сломал экономическую систему и опять нищета и голод.
Страдалица Россия,
и в том ее сила и могущество.