В помещении собралась группа людей. Все были одеты невыразительно, в серые тона, как будто им было чего стыдиться. Немного погодя в комнате появился организатор. Мужчина выглядел на пожилой возраст, отчего часть новеньких приняла его за одного из членов кружка, а не за руководителя столь большой массы людей. С ним не было трости, была лишь хромота и на удивление ясный и понимающий взгляд. Он шел медленно, отчего его правая нога не выдавала своего дефекта. Присев первым в круг, организованный из стульев, он подозвал остальных к себе, тем самым объявляя начало встречи. Мужчины и женщины расселись, и принялись слушать старика.
-Я очень рад, что нас становится больше, - объявил он со старческой улыбкой на лице, - этот факт придаёт мне уверенности в том, что мы делаем. -Чем больше людей доверится нам, и выскажет свою боль, тем лучше.
Он окинул спелую кучку новичков своим взглядом, затем перевел его на уже бывалых посетителей, и в конце пути обратил свое внимание на помещение, в котором они все собрались. Пустая зеленая комната, с деревянным, давно выцветшим полом, держала на себе все это скопление искалеченных душ, и ни капельки не проседала под натиском их рассказов.
-Для тех, кто только прибыл, объясню всю суть наших встреч, - с хрипотцой продолжал старик, - меня зовут Борис, и я организатор встреч «добрых, но униженных». -Здесь любой желающий может рассказать о своих терзаниях и муках, и никто его не осудит. Создавали мы эти встречи для тех, кто устал от бесконечной боли, вызванной несправедливостью общества и всеми вытекающими, - старик сделал паузу, и прижал подбородок к груди, - если тебя пилит жена, или тебе просто стало грустно от того, что никто тебя не понимает, - он посмотрел на кучку новеньких, - то здесь эти истории будут восприниматься наравне со всеми другими. -Для каждого человека душевная боль своя, и никто не в праве считать что-либо пустяком.
После этих слов, старик передал право голоса близ сидящему.
Мужчина носил на голове черную бейсболку. Его ноги были расставлены широко, а корпус находился в согнутом положении. Глаз не было видно, только бледный рот виднелся из-под козырька, и тяжелые вздохи доносились из-за головной ограды.
-Меня зовут Станислав
Все хором произнесли: «Здравствуй, Станислав»
-Я хожу на группу меньше года, и… - Станислав говорил неуверенно, расставляя нечеловеческие паузы, - мне кажется, что моя жизнь это… Что-то сродни водопаду, - он слегка нагнулся, выставив руки вперед, и сцепив их в замок, - я все время лечу куда-то вниз, хотя… - он тяжело глотнул воздух, - почему-то вечно хочу наверх.
Из-за козырька доносились легкие всхлипы. Нельзя передать словами, как ему было больно в тот момент. Он держал свои трясущиеся руки перед собой, и всем мужицким натиском пытался взять себя в руки, но у него не получалось.
Окончательно поддавшись порыву, он на какое-то мгновение заплакал. Теперь его лицо закрывали не только кепка, но еще и исцарапанные ладони.
Вернувшись к нам, он принялся вещать:
-Я своей дочурке предложил вчера пойти погулять, - руки бродили по воздуху, выказывая недоумение, - а она говорит мол «папа, тебе надо, ты и иди»
Мужчина снял бейсболку (видимо, она не позволяла ему выплескивать свои эмоции), и перед группой предстал неестественно лысый человек, внешне походивший на онкобольного. Его белая кожа налилась кровью, и он с горьким изумлением обращал свою речь будто не к нам, а к полу.
-Получается… - нечеловеческая пауза, - я даже своей родной дочурке не нужен.
Плач Станислава заполонил все помещение, и мы были не в праве его останавливать.
Старик-организатор с улыбкой смотрел на плачущего мужчину, не решаясь даже прикоснуться к нему. Плач заменили легкие всхлипы, а затем и вовсе всё стихло. Станислав смотрел в пустое место, в центр пола, и не решался говорить дальше.
Борис наклонился к нему, легонько прошептал несколько ободрительных фраз, и обратился к остальным.
-Иногда и простого молчания достаточно человеку, чтобы он понял, что его на самом деле услышали. -Мы все здесь от чего-то или от кого-то больны, - Борис утвердительно указал пальцем на центр круга, - и единственное, что нам остается – держаться вместе, и помогать друг другу переживать эту болезнь.
На протяжении всей оставшейся встречи, резиденты делились своими историями друг с другом. Не было ни осуждающих говоров, ни одобряющих комментариев. По окончанию встречи все выходили из помещения с легкой, умиротворяющей улыбкой.
Борису было достаточно того, что эти люди все ещё живы, и их встречи продолжают приносит друг другу долю облегчения в столь тяжелый для их душ период.
Если вы прочли данную историю до самого конца и она вас завлекла, прошу оценить ее по заслугам, а также оставить свой комментарий и подписаться на мой канал. Мне важен каждый отзыв о проделанной работе.
