Я всегда говорила, говорю и буду говорить, что собачник – это диагноз. Причем, страшный и неизлечимый. Окружающие никогда не понимали и не поймут.
Люблю ездить с собаками. С крупными это сложно, если не личный транспорт. А мелкие…, ну они и созданы, чтобы быть всегда рядом. Например, японский хин. Существо с одной стороны эфемерное и возвышенное. А с другой – ну пуп земли, не меньше. Требующий к себе уважения и всемерного почитания.
Люблю ездить с хинами в поезде. Ни разу не возникло каких-либо проблем. Не видно, не слышно, простынкой накрыл и сам забыл, что едешь с собакой. Единственный минус – если кто увидел, то будет хождение на просмотр, как в зоопарк. И несут чередой ворох куриных косточек:
– Это собачке!
- Спасибо, не надо.
- Да они хорошие, мы вот только что курицу ели. Осталось….
И грубить не хочется, вроде от чистого сердца люди несут. Но с первого раза мало кто понимает, что не надо давать собаке кости. И иногда приходится объяснять особо назойливым.
И очередь «можно погладить»…. Да, конечно можно, но дозировано. Мне не жалко, но поставьте себя на ее место. Вы лежите на кровати, отдыхаете, наваливается полудрёма, а к вам подходят посторонние и гладят по голове. Один, второй, третий, пятый, тридцатый…. Кто-то ухо почешет, кто-то волос на пальце закрутит, кто-то на нос, как на пипку нажмет… Каково? Я б убила на втором-третьем, наверное… Хин более терпелив. Лежит, глаза закрывает, вижу, что ей уже невмоготу.
Хины не особо любят посторонних. Они (как и я) - ярко выраженные интроверты. Терпеливы, деликатны, но фамильярности не любят. Китти едет под боком, накрытая простынкой, одна башка торчит. Торчит и лупает огромными глазами. Ездить она обожает. Китти она зовется очень редко. И то, когда она упоминается в разговоре. А при обращении к ней - Катерина Даниловна. Вот с подросткового возраста она как поняла, что является центром мироздания, так и стала Катериной Даниловной. И только так! А потому что там накрыло такое опупенное эго, что невольно с пиететом и простите-пожалуйста. И по имени-отчеству. А как иначе?
Заходят два милиционера. Таможня. Наша.
- О! Собака! Можно погладить? Не кусается?
- Конечно, гладьте! Не кусается…
И ТЫЦ Китюхе пальцем в нос. Грубо так… Китти кааак хлобыстнула его за палец, продавливает кожу своими мизерными зубёшками. Она любит внимание, но не потерпит обиду.
Милиционер хватает себя за палец, глаза по полтиннику:
- Чего говоришь, что не кусается?
- Так вы ж погладить просили, ну так и гладили бы. Зачем пальцем в морду тыкать?
Тут же начинает ее гладить и говорить что она настоящая дама, вот именно такие ему и нравятся…
Катерина Данилна цветет и пахнет, не спеша помахивает хвостом, смотрит в сторону. Комплименты она любит, но виду не подает.
Едем дальше. Ночь уже, спать хочется, постоянно будят, что-то проверяют. Все чисто символически, СНГ. Раздают листочки для заполнения. Ну там кто ты, что ты, куда едешь, зачем, где жить будешь….
Пишу… Повторюсь -ночь, все сонные. Я, собачник с многолетним стажем, пишу ручкой крайне редко, чаще заполняя какие-либо документы на собак – паспорта, заявки на выставки и пр.пр.пр. Ну и на работе тоже если и пишу, то журнал приема, где фиксируются данные пациента животного. Заполняю данный мне листок вроде правильно. Но в графе «пол» машинально пишу – «с…ка». Ну я же с Китькой еду, она это самое слово и есть. Что же там еще писать?
Таможенник долго смотрит в написанное и спрашивает:
- Ссс…ка, значит?
Я уверенно киваю:
- С…ка.
И тут до меня доходит. Ржали вместе с таможенником до слез.
Я попросила переписать, но он не дал. Сказал, что на память себе оставит.
Как бы не всплыло где-нибудь. Там же все мои данные – ФИО и дата рождения. И четкое определение – С…ка! За моей же подписью, как подтверждение…..
Словом, «ужасы нашего городка».