***
— А энтого куда? Ты бы его раздела, Дуся! По робе узнают, заберут. А он молоденький такой. Слабенький. Пусть лучше за нищего сойдёт.
— Сейчас! Помоги стянуть с него рубаху. Прилипло всё. Личико молодое. Как его угораздило выжить при пожарище таком? Ангел у него хороший видать.
— Меньше болтай, Дуся. Стягивай давай. Вон уже кого-то забирают. Сейчас нагрянут к нам и как будешь ответ держать, что заключённого приютила?
Тяжёлые шаги были слышны уже близко.
— Суй в мешок, побыстрее… Идут…
Алексей слышал всё, но открыть глаза не мог.
О каких заключённых говорили, он не знал. Он не понимал ничего из сказанного.
— Кто тут у вас?! — голос был грубым, резким.
— Да вот… Паренёк да девчоночка. Слабенькая она. Вряд ли выживет.
— Парень чей? Почему без одежды?
— Та обгорел весь. Гляньте на лицо: ни бровей, ни ресниц. Половина головы опалена.
— Грузи его! — настойчиво потребовал голос.
— Да куда ж его?! Волдыри лопнут, заразу поймает. Он там не жилец. Пусть тут побудет, окрепнет. Мы его на ноги поставим и ружьё держать сможет.
— Ладно, лечи. Спишем потом. А девчонку не корми. Нечего на неё тратить харчи.
— Да она и не ест.
Шаги стали отдаляться.
— Слава Богу, — произнесла женщина.
Алексей подумал, что это и есть Дуся.
— Слава Богу или чёрту. Вроде и молодой. А коли не справимся мы, не справится и он. Как тогда быть? Только еду на него тратить!
— Ой, Миша, справимся. А коли нет, похоронить всегда сможем.
Что-то липкое стала накладывать на лицо Алексея Дуся.
Обмазывала толстым слоем. Водила рядом с носом размашисто. Да так забила ноздри, что Алексею пришлось дышать с усилием.
Он жадно глотал ртом воздух.
Дуся видимо поняла, что слишком переборщила с мазью. Протёрла рядом с носом и вокруг глаз.
— Терпи, парень. Терпи… Без мази никак не справимся.
И Алексей терпел.
Глаза смог открыть только через несколько дней.
Поначалу всё было мутным.
Дуся, склонившаяся над ним, казалась чем-то бесформенным. А потом Алексею удалось разглядеть её глаза: зелёные, с коричневатым отливом. И невероятно добрые. Как глаза какой-то знакомой женщины. Алексей не помнил какой. Но в памяти возникали разные образы.
Он пошевелился, попытался подняться. Получилось.
— Ожил, — произнесла восторженно женщина и подала Алексею по-мужски руку: — Евдокия Макаровна. А тебя как звать-величать?
— Алексей…
Губы Алексея дрожали и казалось, не хотели слушаться. Алексей еле сомкнул их обратно.
— Ничего, — махнула рукой Евдокия Макаровна. — Девки целовать начнут, и всё наладится.
Алексей осмотрелся.
Помещение, в котором он находился было похоже на подвал.
Окна под потолок были через одно завешаны тряпками. Было окон всего восемь.
Дуся словно читала его мысли.
— Там стёкол нет. Завесила, чтобы мусор не летел. Раненых много, мало ли что.
— А где раненые? — поинтересовался Алексей.
— Так нет больше их. Кого-то забрали обратно в тюрьму, кого-то похоронили, а кто-то и сам ушёл. Тебя вот оставили покамест. Завтра решать будут, что с тобой делать.
Вдруг в комнату вбежал мужчина.
— Дуся, собирай этого, новых везут. Сказали кипятком тут всё залить и подготовить места.
— Да куда ж его заберут? — всплеснула руками Дуся. — Он только глаза открыл.
— Да и что теперь с ним носиться? — мужчина говорил раздражённо.
Поторапливал Евдокию, подталкивал её.
— Разжигай, я воды наношу. Парня одень хоть как-нибудь.
— Не отдам его. Прикипела к нему. Хочу шаги его наблюдать.
— Уймись, Дуся! Таких ещё будет много. Собирай парня, кому говорю.
— Сделай что-нибудь, Миша!
— А легко!
Мужик подошёл к Алексею, схватил за руку. Дальнейших его действий не ожидал никто. Он выкрутил руку Алексею так, что хрустнуло.
Алексей взвыл. Дуся окаменела.
— Ну теперь побудет с тобой подольше, — ехидно смеясь произнёс Михаил.
— Ирод, — закричала Дуся. — Сатанина ты проклятая! Ты зачем парню руку сломал?
— Так сама просила сделать чего-нибудь. Работу выполнил! А теперь, марш греть воду. Кипяток нужен. Срочно!
Алексей корчился на койке. Евдокия Макаровна подошла к нему, постаралась осмотреть руку. Алексей стонал.
— Вылечим и это, — вздохнув произнесла Дуся.
Алексей ничего не помнил и не понимал, где находится и как он сюда попал.
Когда весь пол залили кипятком, дышать стало тяжело. А когда привезли раненых, ещё тяжелее. Дуся сорвала с окон занавески, чтобы немного свежего воздуха поступило в комнату. Но это ничего не меняло.
Запахи пота, крoви, пыли, сырости перемешались и стали вызывать тошноту.
К поломанной руке Дуся привязала палку. Перемотала Алексея бинтами.
— Ну теперь лежи, выздоравливай.
Алексей лежал.
Он почти ни с кем не разговаривал.
Евдокия Макаровна была занята ранеными. Алексей не понимал, почему их возят в подвал и лечат в таких странных условиях.
И опять Дуся читала его мысли:
— Мест нет, всё занято. Поэтому все подвалы используют под госпиталь. Здесь-то особо и не вылечишь. Так только… В последний путь проводить, да надежду подарить перед смертью. Всё хочу у тебя спросить, — Дуся приблизилась и прошептала на ухо: — Ты чего в тюрьме делал? По заслугам или как?
Алексей удивился такому вопросу.
— Да не был я там.
— Да уж как же, не был, — пробормотала Евдокия Макаровна. — Все вы так говорите. Уж мне-то мог открыться. Я тебя выпестовала. Мазью мазала, ещё прабабка моя ею погорельцев вылечила. Никто бы тебя так не спас.
— Не был я в тюрьме, — пробормотал Алексей. — На свадьбе был… В тюрьме не был…
— Ну-ну, — голос Дуси был обиженным.
Она отошла от Алексея и занялась ранеными.
Чуть позже подошёл Михаил, похлопал Алексея по плечу и произнёс:
— Да ты не держи обиду. Тут получше будет, чем там… Не знаю, зачем ты Дусе сдался. Но раз она меня попросила, так тому и быть. Она сестра мне. Вот так с ней бок о бок по жизни и следуем. Ни у меня семьи, ни у неё. Неприкаянные оба. А тут пригодились. Раны обрабатывать она ещё в Японскую научилась. А я так, в качестве охранника вроде. Кличусь мужем её. Так проще. В Красный крест её не берут. А за это платят. На еду хватает.
Алексей всё равно держал обиду.
Михаил рассказал, что нашли Алексея на улице с сильными ожогами лица. Рядом с ним лежал мужик с пробитым лбом. Спасти того не удалось.
— Если вас на улице оставлять, так болезни начнутся. Вот и собирают всех, да по местам разным. Кого под присмотром, а кого в яму.
Алексей закрыл глаза. Изо всех сил пытался что-то вспомнить. Но помнил лишь как встал на свадьбе из-за стола. Хотел уйти, потому что назойливая цыганка тащила его танцевать.
А дальше только глаза Дуси были в памяти и глаза какой-то незнакомой женщины.
Продолжение тут
Всем прекрасного воскресенья!