С. Михайлов.
Полтора десятка лет тому назад, здесь, в маленьких полутемных сарайчиках, где о какой либо вентиляции не могло быть и речи, задыхаясь в пыли и копоти около 450 человек рабочих.
В душных мастерских, при скудном свете керосиновых ламп, работали дети, старики, женщины.
Работа тяжелая. Рабочий день - 10 часов.
Самая высокая квалификация — строгали, получали тогда 28 рублей. Были и такие отделы, где за 10-ти часовой рабочий день хозяин платил... 7 руб. 04 коп. в месяц.
Вполне достаточно этих фактов, чтобы представить картину Осташковского кожзавода до революции, когда он находился в руках предприимчивых богатеев Савиных, ставивших «угодникам» пудовые свечи и воздвигавших храмы.
Осташи это время помнят хорошо.
Так было.
____
Если до революции работало около 450 человек - теперь завод насчитывает около полуторых тысяч рабочих.
Полуразрушенный в годы гражданской войны завод в течении нескольких мирных лет возродился, как Феникс из пепла.
На месте деревянных сараюшек выросли тяжелые каменные корпуса.
Приобретены машины последних моделей, построена новая трех-этажная силовая станция, которой по праву гордятся осташи.
К новым установкам, определенным пятилеткой, лихорадочно готовится завод... Горы кирпича, стропил... Подпирают небо громадные леса, бегают вагонетки с кожей и корьем.
Идет строительная горячка.
За последние 3½ года затрачено на капитальное строительство свыше 3-х миллионов рублей.
Недаром в организованном ВСНХ в 1928 году всесоюзном конкурсе на лучшие предприятия, принял участие и Осташковский Госкожзавод, выдвинутый экспертной комиссией, как заслуживающий премирования.
____
С начала подписания договора прошло 5 месяцев.
Несмотря на ряд недостатков соревнование заложило фундамент к выполнению пяти-летки и вовлекло рабочих в соревнование не только с другими предприятиями, но и внутри завода между отделами и группами.
Ряд крупнейших достижений в этой области имеется по отмочно-зольному, мягчильному, хромовому и красильному отделам.
Строители кожзавода свои обязательства по договору выполнили блестяще.
Нет ничего убедительнее, как цифры.
Вот результаты выполнения договора строителями:
К общей сумме строительства на 1928/29 г. 523.000 р. нужно было снизить на 15% - 79.502 р., а себестоимость снижена на 86.325 р. 19 к., т.е. на 16.5%.
Снижение происходило за счет проэктировки, рационализаторских мероприятий, экономного расходования материалов, интенсивности рабочих и т.д.
С марта зарплата рабочих повысилась с 3 р. 48 к. до 4 р. 33 к. в день, а производительность труда выросла на 23 процента.
В дальнейшем процент снижения себестоимости будет увеличен примерно до 20% к годовому заданию. В настоящее время строители готовятся к подписанию нового договора и его стопроцентному выполнению.
***
Если дело обстоит хорошо здесь, то гораздо хуже — с соревнующимися сторонами, в особенности с механическим отделом.
Поскольку этот отдел — сердце завода, тесно связан с другими цехами, - крупные провалы в нем на фронте социалистического соревнования, наличие недостатков большой важности, заставили обратить на механический отдел все внимание и взять его «под колпак».
***
В маленькой комнатке — «канцелярии», загроможденной моделями и трубами, где за досчатой перегородкой рокочут станки и мягко похлестывают приводные ремни, я перебираю пачку захватанных листков - вызовов на соревнование и думаю: — какая сила двигала этими промасленными, загрубелыми руками кузнецов и токарей, испестривших корявыми подписями эти знаменательные для будущих историков документы.
— Здесь у нас не все благополучно — приглушенным баском говорит мне паренек из комсомольской бригады.
— Делали шкив - выгнали к основной ставке 200%, а мастер что сделал? Чтобы от заводоуправления не нагорело, вывел 150%, а остальные доложил из своего кармана. Ведь это, по моему, рвачество!
- Ты вот после гудка сам лучше поговори с ними - увидишь.
Медленно ползли на закоптевших часах стрелки, нащупывая минуту за минутой, но еще за четверть часа до гудка рабочие гуськом выстроились около умывальника и когда заревел гудок — кучками стали собираться к черному, засыпанному железными опилками столу.
Сначала трудно было раскачать, заставить заговорить угрюмо настороженных, с немым вопросом посматривающих людей. Но мало-по малу наболевшие вопросы посыпались, как из мешка.
Первым взял слово черноусый слесарь Мезенцев. Его голос дрожал, срывался от волнения и он морщил лоб, стараясь говорить как можно убедительнее.
Можно было сразу заметить, что между «стариками» и комсомольцами пробежала черная кошка.
Вот, говорят, что вырвало шкив! Ведь комиссия признала его годным, а здесь бракуют — захлебываясь от волнения, нараспев тянет Мезенцев.
- Просто у комсомольской бригады явилась зависть на премию, как на конфетину, ну и сделали вместо одной две премии... бросили половину конфетины токарям... А четверо вот этих самых комсомольцев два дня строгали на станке подушку - куда годится! Вот из-за этого-то и загорелся весь сыр-бор, «конфетина» и вызвала неприязнь токарей к комсомольской бригаде.
Большой ошибкой послужившей одной из причин к срыву соревнования в механическом цехе, нужно считать то обстоятельство, что задачи и цели социалистического соревнования, рабочим совершенно не раз’яснялись.
Угрюмый, пожилой слесарь Голованов прямо ошарашил нас своим выступлением.
- Соревнование и создано для того, чтобы придираться к каждому, кто прогулял, кто пьяный на работу пришел, кто увиливает, а пользы от соревнования никакой нет!
Я не знал еще, что этот самый Голованов один из первых в «стае славных» прогульщиков и пьяниц.
— А как выполняются наши предложения?
— Три года назад говорили об устройство навеса, а все это осталось только на бумаге. Отражается на работе и недостаток освещения: на потолке свету много, а у станков со свечей ползай. Фрезерных станков нет совершенно, поэтому все строгальные станки перенесли на токарные. Поставь к ним и хорошего токаря - он не сможет работать на этих охряпках. Нужных материалов нет. Требуется железо - присылают сталь, а в литейной все время перебои в снабжении графитом.
Был случай, когда вместо графита купили пять пудов какой-то краски. Да и вообще на наш цех обращают внимание только тогда, когда «подопрет» завод.
Плотный старик, с бритым лицом, сдвинув на лоб очки внимательно слушал выступления рабочих.
- Вы знаете, - обратился он ко мне - скоро все машины придут в негодность. Ведь они в ходу круглые сутки, а станки ремонтируются когда на них уже совершенно нельзя работать. Избежать простоя можно было-бы приобретя строгальную машину. Вопрос этот на цех-бюро давно решен, а машины нет, как-нет.
Выступившие за тем комсомольцы рассказали о тех трудностях, которые встретили они в своей работе.
- Надо взять под обстрел производственные комиссии. Они должны быть руководителями соревнования, на самом деле они являются глушителями его.
Профбюро определенно срывает работу. Когда комсомольскую бригаду выдвинули на премию, некоторые партийцы голосуют против и когда ребята пришли просить разрядов, председатель комсомольской общезаводской ячейки заявил: вас разогнать рвачей надо, а не разряды давать.
Бригада распалась.
- В основном социалистическое соревнование, началось правильно, но все же наличествует ряд крупных промахов.
Работа с договорами шла не увязано, работа с бригадами провалилась.
- Все время нас поддерживали искусственно, торжественными заседаниями, митингами и в конце концов мы дошли до того, что нас назвали рвачами.
Секретарь коллектива на вечере в день XV МЮДа громко кричал с трибуны:
- От ударных бригад – к ударным цехам и заводам, в то время, как на том же заводе распадались ударные комсомольские бригады. А секретарь райкома Данилов и агитпроп Изотов потели в своих кабинетах сочиняя непонятные циркуляры и директивы для ячеек.
Оставшаяся бригада в числе 9 человек снизила расценки по установке баркасов с 25 до 18 руб., совершенно ликвидировали опоздания и прогулы, подняв производительность труда за 3 месяца до 44%, а администрация гоняла «этих мальчишек» на черновые работы.
О заключенных хозяйственно-политических договорах знали не все комсомольцы.
Не выполнены и совершенно не проверяются заключенные с Битумсланцем и ячейкой водного транспорта договора.
Руководители отпечатали золотыми буквами договор, повесили его на видном месте в райкоме и завесив потом плакатами совершенно забыли о нем.
- Мы хотим работать, дайте работу - заявил мне один комсомолец.
- Соревнование еще не кончилось. Порох в пороховницах у нас еще есть и «план великих работ» мы выполним на все сто!
Я с чувством пожал руку этому «безусому энтузиасту» - глубоко веря в правоту его слов, веря в то, что на сиротливо висящем у дверей райкома договоре вновь вспыхнут ярко, ярко, потускневшие золотые буквы.
продолжение следует...