Стекающая в яму вода, привела в чувства, молодого человека, сидящего на дне бетонного колодца прямоугольной формы. Левая лодыжка распухла и болезненно пульсировала, а спину жгло, как от ожога. Просунув руку под одежду, Костя посмотрел на ладонь – она была в крови, посмотрев наверх, он увидел причину: остатки металлических ступенек повредили спину при падении и, если бы не плотная куртка, распороли бы кожу до костей. События последних дней казались ужасным сном, по крайней мере так хотелось бы думать, но всё было настолько плохо, насколько во сне не привидится. Сунув руку во внутренний карман, Костя нащупал телефон и с облегчением увидел, что он не пострадал при падении, Включив фонарик, юноша решил осмотреться. Он сидел на обломках какого-то ржавого агрегата похожего на вентиляцию с надписью по-немецки «Topf & Söhne». На высоте, примерно метр от дна колодца, располагалось прямоугольное отверстие, с горизонтальным коридором, скорее всего служившим для вентиляции или забора воздуха с поверхности. Посветив внутрь, Костик увидел, что на расстоянии примерно пяти метров, коридор заканчивается такой же вентиляцией, которую он пробил во время прыжка с бетонного уступа. Потрясения прошедших дней словно отступили на второй план, уступив место волнующему любопытству – уж такова странная сущность человеческого разума. Протиснувшись в узком пространстве коридора, Костик упёрся руками в вентиляционный агрегат. Крепили устройство, конечно, на совесть, но время всё же брало своё – ржавчина и сырой холод сделали металл и бетон хрупкими и после нескольких сильных ударов с грохотом провалились на пол внутреннего помещения.
Костя включил фонарик и осмотрелся вокруг. От вентиляционного отверстия до пола было не более двух метров. Стараясь не опираться на повреждённую ногу, он спрыгнул вниз и оказался в комнате размером, примерно, тридцать на сорок метров с серыми от плесени стенами и невысоким бетонным постаментом посередине. На стенах, кроме агитационных плакатов времён Третьего Рейха, висели две школьные доски с написанными мелом математическими расчётами и пояснениями на немецком языке. От щита в углу с измерительными приборами, к постаменту в центре, тянулась система кабелей разной толщины, а в противоположном углу располагался рабочий стол, стул и конторский, металлический ящик для документации. Возле стола на полу лежали два герметичных ящика из цветного металла, похожего на латунь. В противоположной от вентиляции стене виднелась прямоугольная ниша, аккуратно заложенная кирпичом и такая же ниша в углу возле рабочего стола. Справа от вентиляции была ещё одна металлическая дверь, похожая на те, которые есть на кораблях. Итак, общая обстановка помещения наводила на мысль о какой-то лаборатории, которую тщательно скрывали от всех. Ежась от холода, Костя, заворожённый почти мистическим оцепенением медленно прошёл возле стен разглядывая эти удивительные артефакты недавнего прошлого. Дойдя до щита, он попробовал включить рубильники, но безуспешно – не было питания электричеством. Дойдя до гермодвери, Костя попробовал открыть задвижки, с трудом, но без скрипа, задвижки поддались. Петли дверей были тщательно смазаны и открыть её не составило труда. Вниз спускались ступени, где открывалось помещение поменьше. Осторожно ступая по скользким от сырости ступеням, Костя очутился в машинном отделении, где кроме дизель-генератора, большого топливного бака и кабелей, ведущих сквозь стены наверх, ничего не было. Сняв брезент с агрегата, он попробовал крутануть колесо с ручкой, которое должно было служить стартером. Посвистывая и чавкая, двигатель-старичок не спешил просыпаться, но упорство юноши всё же взяло верх и через несколько минут мотор «ожил», отбивая ровный и ритмичный такт. На агрегате красовался заводской «шильдик» на медных заклёпках с надписью: «Auf Sonderbestellung im Werk Ferdinand Porsche gefertigt». Датчик на топливном баке подсвечивал зелёным фосфорным свечением стрелку, показывающую чуть более половины от полного уровня. Отвод выхлопных газов уходил по трубе куда-то за стену, видимо в городскую систему канализации. Вернувшись наверх, Костя снова попробовал включить рубильники. Брызнув искрой, рычаг замкнул цепь и включился свет. Глаза уже привыкли к тусклому свету от фонарика, и юноша невольно сощурился от яркого освещения. Лампа на столе тусклым светом освещала тетрадь с записями на немецком, а с краю стола, желтым свечением светилось табло радиоприёмника. Эфир звучал тихим шипением, видимо частота, на которую он был настроен, не использовалась до сих пор. Костя открыл один из шкафов – там на вешалках висела одежда и стояла обувь внизу: пара ботинок и резиновых сапог. Во втором шкафу располагалась оружейная «пирамида» с двумя автоматами, пистолетом, магазинами к ним, металлическими ящиками с патронами, противогазом и две ручные гранаты. Всё было тщательно смазано и законсервировано для длительного хранения. Первоначальный шок от увиденного стал отступать и возобновилась боль в повреждённой спине и лодыжке. Костя взглянул на часы, было половина пятого утра. Нужно было выбираться наверх, пока на улице относительно безлюдно. Свою находку юноша решил оставить втайне от всех, пока не узнает про это место больше. Сделав подставку из латунных ящиков и заглушив генератор, Костя выбрался в колодец, куда упал накануне. Альпинистская подготовка оказалась кстати и упираясь руками и здоровой ногой в стены колодца, он выбрался на поверхность. Замаскировав ветками и опавшей листвой отверстие шахты, Костя в глубокой задумчивости, побрёл домой.