В №№ 72-75 «Черноморскаго Вестника» помещена статья г. К. Мачавариани(сван) под заглавием: «Имеют ли право самурзаканцы называть себя мингрельцами». В означенной статье автор взял на себя труд выяснить один из важных вопросов, выдвинутых современною жизнью, и поэтому мы с радостью встретили эту попытку автора, думая видеть в ней беспристрастное изследование вопроса. Когда в начале своей статьи автор заявил, что он сделает поправку «на счет национальности самурзаканцев и их народной речи», мы думали, что он имеет для такой поправки неопровержимыя данныя. Но мы ошиблись. Не имея в своем распоряжении свободнаго времени, пока мы ограничимся указанием на одно место из статьи г. Мачавариани. Для доказательства своей мысли, что самурзаканцы ничего общего не имеют с мингрельцами, г.Мачавариани голословно утверждает, что границею между Апсилиею (Мингрелиею) и Абхазиею служила и служит – р. Ингур. Верно ли это? Согласно ли это с свидетельством Прокопия Кессарийскаго (VI в. по Рож. Хр.), который границею между апсилийцами и авазгами считал если не р. Апсари (Псырцха), то во всяком случае р. Кодори (в 20 вер. от г. Сухума) или даже р. Келасури (в 5 в)? При вступлении в Авазгию, по словам Прокопия, лежала высокая гора, оканчивающаяся у самого моря, у подошвы этой горы лежало сильное укрепление, известное под названием «Трахеи». Некоторые ученые (Дюбуа и другие) отождествляют древнюю Трахею с развалинами Никопсийской крепости (около Ново-Афонскаго монастыря)3, а другие (г. Чернявский) указывают на развалины близ р. Келасури (в 5 верстах от Сухума), как на остатки этой крепости4. Имеет ли г. Мачавариани данныя для опровержения этого свидетельства Прокопия Кессариискаго? Не свидетельствует ли Ламберти (XVII в.), что мингрельцев в его время отделяла от Абхазии р. Кодор; что город Бедия, известный своим монастырем, находится в Мингрелии? А ведь Бедия находится в центре нынешней Самурзакани. Даже не есть ли прямыя свидетельства о том, что дворец князей мингрельских (владетельных) находился на берегу р. Галидзга в 10 верстах от сел. Илори? Поэтому не представляется ли достоверным мнение историков о том, что нынешний Сухумский округ до р. Псырцхи был населен мингрельцами, которые впоследствии были оттеснены до границы нынешней Самурзакани? Не свидетельствуют ли об этом же надписи на иконах Илорской церкви6, которыя в данном случае нельзя обвинять ни в пристрастии ни в тенденциозности? Есть ли у г. Мачавариани, повторяем, данныя в опровержение всех этих свидетельств? Желательно было бы, чтобы г. Мачавариани разъяснил нам эти недоумения, без чего мы принуждены, будем думать, что он в данном случае руководился не желанием выяснить истину, а какими-то другими причинами.
Самурзаканец. Черноморский вестник, 1899, 6 мая, №101.
Ответ г. Мачавариани В № 102 и 103 «Черноморскаго Вестника» нам пришлось прочитать ответ г. Мачавариани и спешим поделиться с читателями теми впечатлениями, какия мы вынесли из его ответной статьи.
В своей заметке в № 101 «Черноморскаго Вестника» мы просили г. Мачавариани привести основания для подтверждения своей мысли о том, что будто р. Ингури всегда служила и ныне служит границею между мингрельцами (древними апсилийцами) и абхазцами (с. 422-423 – Дж. Г.). Тем более мы имели основание предъявить такое требование, что существуют свидетельства древних и новых историков, идущия в разрез с категорическим утверждением автора, а при существовании таких свидетельств голословное утверждение противнаго, созидание гипотез без достаточных оснований, по нашему мнению, ни в какой науке не терпимы и тем более в истории. Но г. Мачавариани, к сожалению, в новой своей длинной ответной статье не оправдал нашего ожидания, не привел ни одного вескаго доказательства для подтверждения, смеем думать, своей предвзятой мысли и опровержения приведенных нами свидетельств. В означенной ответной статье он старается уклониться от прямого ответа на поставленные нами вопросы и отделывается общими фразами, соображениями и свидетельствами не историков, а перваго попавшагося ему самурзаканца. Из ответной статьи г. Мачавариани мы узнаем, что он не руководился никакими расчетами, он не имеет никакой предвзятой мысли, что как самурзаканцы и абхазцы, так и мингрельцы одинаково пользуются симпатией автора и это потому что, как оказывается, все они созданы по образу Божию. Но, не смотря на это, по мнению автора, все-таки не знаем почему, «самурзаканцы» принадлежат к абхазской национальности, а не мингрельской (нужно было «грузинской»). Веря г. автору, что он перечитал «почти все сочинения древних и современных нам авторов, которые знакомят нас с восточным берегом Чернаго моря и с обитателями его, начиная с седой старины до настоящаго времени», все-таки да позволено нам будет усомниться в научности тех приемов в исторических изследованиях, какими пользуется автор в своих статьях о самурзаканцах. В самом деле, неужели г. Мачавариани думает, что его статья №№ 72-75 «Черноморскаго Вестника» высказывает неопровержимую историческую правду? Неужели он думает, что своим ответом в №№ 102-103 разсеял те недоумения, какие могут рождаться по прочтении его статьи в голове беспристрастнаго читателя, читающаго не для процесса только чтения, а критически относящегося к прочитанному? Мы приводим свидетельства Прокопия Кессарийскаго и Ламберти, но опровергнул ли он в своем ответе эти свидетельства, привел, ли какие либо доказательства для опровержения? Правда, автор старается подорвать авторитетность свидетельства Прокопия словами Селезнева, но удается ли это ему? Из приведенных же г. Мачавариани слов видно, что г. Селезнев относясь с некоторым недоверием к историческим трудам Прокопия, все-таки доволен и теми свидетельствами, которыя оставленны им о Понте, Абхазии и Лазии. Значит, г. Селезнев не лишает Прокопия в этом отношении доверия, ибо «история его составлена из официальных сведений с сказаниями участвовавших лиц в разных местах, по воле императора»1. По меньшей мере странно приводить эти слова для доказательства неосновательности свидетельства Прокопия, потому, что как мы увидим ниже, он, г. Мачавариани, думает составлять историю ни только не на основании официальных сведений, «с сказаниями участвовавших лиц в разных событиях», но на основании свидетельств перваго попавшегося ему лица, не обращая внимания на его авторитетность в этом деле. По нашему мнению, чтобы парализовать авторитетность компетентность свидетельства Прокопия нужно было привести хоть одно свидетельство седой старины в пользу мнения, что не р. Кодори, а именно р. Ингури всегда служила границею между Апсилией (Мингрелиею) и Абхазиею. Без этого нет никакого основания утверждать некомпетентность и лживость Прокопиева свидетельства. По свидетельству Ламберти, в его время мингрельцев отделяла от абхазцев р. Кодори. Это свидетельство имеет весьма важное значение потому, что, по словам историков, Ламберти во время своего продолжительнаго пребывания среди мингрельцев «хорошо ознакомился» с последними. Против этого свидетельства г. Мачавариани не говорит ничего и нужно пологать, что он соглашается с этим мнением. Да и казалось бы, против свидетельства такого компетентнаго лица нельзя было ничего сказать, но не такой участи подвергалось другое свидетельство Ламберти. По словам Ламберти, гор. Бедия (ныне Самурзаканское селение), известный в древности своим монастырем, находился в Мингрелии. В противовес этому свидетельству г. Мачавариани утверждает, что Бедийцы по происхождению «всегда принадлежали к абхазской национальности». Утверждение это основывает на каких-то «исторических фактах», но, к сожалению, он не счел нужным, указать нам на эти факты, да и не удивительно это, потому, что для установления исторической правды автор считает более заслуживающим доверия свидетельство современных нам обитателей Сухумскаго округа, чем историков. В этом отношении для него компетентнее историков бедиец Урус Гуа (не Буа ли?), но можно ли положиться на такия свидетельства? В своей первой статье историю Абхазии или, по крайней мере, некоторыя события из нея основывает на статье г. Веденскаго2, писавшего об абхазии со слов стариков-абхазцев (например со слов Чаква-Ахмета). Но неужели на основании таких свидетельств, не проверенных исторической критикой, можно строить историю народа? Неужели на основании свидетельств таких лиц можно делать такия смелыя историческия заключения, какия делает г. Мачавариани, да еще делать выводы о событиях давно минувших времен, - о событиях той «седой старины», к которой относится название мингрельцев апсилийцами? Нам казалось и кажется, что таким путем невозможно создавать историю народа. После таких приемов, после таких неосновательных суждений еще нас станут укорять в неумелом пользовании историческими свидетельствами?! За предостережение приносим глубокую благодарность, но позвольте спросить: если свидетельствам историков «слепо» нельзя верить, если такое отношение к ним «может привести кого угодно» к нелепым выводам, то не тем ли к большим нелепостям может привести даже и начитанного изследователя слепое доверие Урусу Гуа или Чаква-Ахмету? Или может быть г. Мачавариани думает, что эти почтенные обитатели Сухумскаго округа компетентнее древних и новых историков? Но, да простит нам почтенный автор, что мы подобныя басни за историю не можем принять, ибо свидетельствам таких лиц, которыя об истории понятия не имеют, без критики невозможно доверяться. Это наше убеждение; мало этого, это такая аксиома, незнание которой непростительно, особенности людям, занимающимся историею. Если на таких сведениях будем основывать свои историческия изследования, если мы всякия заявления и рассказы кого бы то ни было, будем без разбора принимать за историческую правду, то мы создадим такую баснословную историю, какой не только не существовало, но даже представить трудно. Но что интереснее всего – это то обстоятельство, что заявления всех самурзаканцев, доказывавших свою верноподданность, свою всегдашнюю безучастность в смутах, происходивших в Абхазии, и поэтому просивших причислить их к мингрельцам, подвергает к критике или лучше сказать опровергает без соответствующих доказательств, а нас отсылает к Бедийскому жителю Урусу Гуа. Но каким же это образом целому самурзаканскому населению нельзя верить, а одному Бедийскому жителю можно? Ясно, что г. Мачавариани для доказательства своей якобы непредвзятой мысли готов заподозрить всех самурзаканцев и в ложной присяге и в ложном свидетельстве если это не идет в пользу его мнениям, а свидетельство однаго некомпетентнаго лица, для него чуть не аксиома, если ему это нравится. Правилен-ли такой взгляд на вещи, судить об этом предоставим читателям.
Г-ну Мачавариани кажется странным, что мингрельские владетельные князя имели свои дворцы на берегу реки Галидзга, но в этом нет ничего удивительнаго. Правда, по его словам, это ничего не доказывает. Но разве мы только этим и доказывали, что самурзаканцы - мингрельцы? Разве мы не вправе были указать на этот факт, опровергающий мнение г. Мачавариани? Он утверждает, что между Апсилиею и Абхазиею всегда границею служила р. Ингури, если это верно, то откуда мог быть дворец на берегу р. Галидзги? А если был дворец у мингрельских владетельных князей на берегу р. Галидзги если оттуда они распоряжались по целой Самурзакани, то очевидно, было время, когда границею между этими народами было не р. Ингури, а Галидзга в крайнем случае. Мы приводили мнение историков об оттеснении мингрельцев до границ нынешней Самурзакани; а для освещения этого весьма правдоподобнаго предположения существование дворца мингрельских владетельных князей в означенном месте имеет большое значение. Не все же можно основывать на разсказах сельских неграмотных жителей? Если указанный нам факт существования дворца Дадиановых имеет значение для освещения известнаго, разделяемаго историками, положения, то следовало ли за это нас укорять? Свидетельства Прокопия Кессарийскаго и Ламберти о пределах разселения мингрельцев по территории нынешняго Сухумскаго округа и мнение путешественников и новейших историков об оттеснении мингрельцев до границ нынешней Самурзакани, по словам Хаханова «оправдывается археологическими разысканиями в нынешней Абхазии». По его словам, «еще в X-XI вв.по открытым предметам Цебельды с грузинскими надписями, свидетельствуется о распространении мингрельцев по территории современных абхазцев»3. Но для г. Мачавариани такия свидетельства не имеют широкаго значения, им найдено много надписей, но они, по его мнению, ничего не доказывают. Здесь мы по необходимости должны коснуться и того, каков у г. Мачавариани метод доказательства того положения, что самурзаканцы – абхазцы по национальности, а не мингрельцы. Во первых, для доказательства этого положения повествует генеалогию князей Шервашидзевых, историю их борьбы и о том, как они сделались владетельными князями, как один из них владел Батумом (или лучше сказать, был губернатором по назначению турецкаго султана), но на основании этого можно-ли делать заключения о принадлежности самурзакацев к абхазской национальности? Очевидно, что борьба членов известной династии за престолонаследие не может быть доказательством принадлежности народа к той или другой национальности. В самом деле, каким это образом история пришлых князей Шервашидзевых может служить доказательством того, что самурзаканцы – абхазцы, а не мингрельцы?
Другое, приводимое г. Мачавариани, доказательство того мнения, что самурзаканцы не имеют ничего общего с мингрельцами, заключается в том, что он нашел несколько фамилий, которыя встречаютя и в Абхазии и в Самурзакании. Таких фамилий он насчитывает всего двадцать и на основании их делает заключение, что самурзаканцы безспорно принадлежат к абхазской национальности, но опять неосновательность и поспешность в заключениях. Можно-ли делать отсюда заключение, что все самурзаканцы - абхазцы, что они не имеют ничего общаго с мингрельцами? Оставим в стороне самурзаканския селения, где безспорно, против уверения г. Мачавариани, огромное большинство мингрельских фамилий. Возьмем селение Кодорскаго участка, из 78 фамилий, составляющих население сел. Илори чисто мингрельских – больше 56. О чем это свидетельствует? Возмем на удачу еще две общины. Гупскую и Беслахубскую, заключающия в себе селения: Гупь, Ешкети, Акваске и Беслахуба. Эти селения считаются чисто абхазскими селениями и принадлежат к Кодорскому участку. В этих селениях встречаются такия мингрельския фамилии: 1) Вачария, 2) Гагуа, 3) Габуния, 4) Гварамия, 5) Гогия, 6) Салакаиа, 7) Цулукия, 8) Чиковани, 9) Чхетия, 10) Чкадуа, 11) Шакаиа, 12) Дочиа,13) Каджая, 14) Ломия, 15) Кутелиа, 16) Лагвилава, 17) Габисония, 18) Дараселиа, 19) Гулордава, 20) Пачулия, 21) Векуа, 22) Минджия, 23) Хурцилава, 24) Джапариа, 25) Кирия, 26) Данелия, 27) Хубуа, 28) Габучиа, 29) Гудабандзе, 30) Габлая, 31) Дагаргулия, 32) Тордуа, 33) Кукава, 34) Масхарашвили, 35) Когава, 36) Читаиа, 37) Алания, 38) Папава, 39) Пагава, 40) Хаиндрава, 41) Начкебия, 42) Иремадзе, 43) Кебурия и мн. других. Здесь мы не упоминаем фамилии тех мингрельцев, которые переселены из Мингрелии в наше время. – Мало этого, даже в Гудаутском участке встречаются такия фамилии, как: Габуния, Копешавидзе, Липонава, Мамацов, Чиковани, Гагулиа, Киласония, Туманов, Гобескириа, Картозиа, Мамаджан, Нинуа, Хасаиа, Пипиа и мн. других и, если следовать логике г. Мачавариани, жителей всего Гудаутскаго участка пришлось бы приписать к грузинской национальности4. Неужели такое наше суждение можно было-бы признать правильным? Неужели сам г. Мачавариани не сделал бы нам возражения против такого неосновательнаго заключения? – Г. Мачавариани признает, что в Самурзакани много мингрельских фамилии (их в действительности гораздо больше, чем сколько бы хотелось г. Мачавариани), но они, по его словам, не заслуживают внимания, потому что они принадлежат к крестьянскому сословию и поэтому будто их невозможно принять в разчет при суждении о национальности самурзаканцев. Такое суждение по меньшей мере странно. Неужели одних князей и дворян нужно считать носителями национальности?
Самурзаканцы, как народность, состоят из князей, дворян и крестян и потому г. Мачавариани и сих последних должен был принять в разчет при суждении о национальности самурзаканцев. – Правда, по словам г. Мачавариани, такие крестьяне создались в Самурзакани или путем бегства их с родины от помещиков, или путем захвата самурзаканцами мингрельцев в качестве рабов во время набегов, или же добровольною отдачею крестьян мингрельскими князями в приданое своим дочерям, выходившим замуж за самурзаканских князей и дворян. Но что доказывает это? Разве это свидетельствует, что самурзаканцы – абхазцы по национальности? Напротив г. Мачавариани говорит, что «раз в семействе появилась в качестве хозяйки мингрелка, то тогда уже другой язык», но это разве доказывает положение автора? Мы знаем, что всегда и во все времена национальныя обособления народностей происходили именно этим путем и поэтому здесь об этом ему говорить вовсе не следовало, потому этот факт ясно говорит, что ассимилирование древних обытателей Самурзакани с мингрельцами произошло еще раньше тех отдаленных от нас времен, к которым относятся свидетельства Прокопия и Ламберти. Как иначе могли создаться национальности? Неужели г. Мачавариани, думает, что от создания мира существовали такие разноплеменныя народности, какия мы видим теперь? Разве мы не видим, как на памяти истории образовывались народности с известными национальными обособлениями? Значит, своим вышеприведенным суждением автор доказывает то, чего бы ему не хотелось; этим, сам того не чувствуя, он высказывает ту же самую мысль, какую высказал г. Дубровин о происхождении самурзаканцев. По мнению Дубровина, народ самурзаканский образовался из слияния мингрельцев, имеретин и гурийцев с абхазцами, при чем мингрельскаго элемента вошло больше5. Но это разве не доказывает противное тому, что хочется г. Мачавариани доказать?
Особенно замечательна третье доказательство г. Мачавариани о принадлежности самурзаканцев к абхазской национальности. Он старается убедить, самурзаканцев, что они ничего общаго не имеют с мингрельцами и для этого чуть не приказывает им, чтобы они не заикались о принадлежности к грузинской национальности. Дело в том, что правительство делит жителей Сухумскаго округа на две категории: на виновных и невиновных. К первым относят жителей Кодорскаго, Гумистинскаго и Гудаутскаго участков, а ко вторым – самурзаканцев. Мы вполне солидарны с г. Мачавариани в его утверджении, что жители Гудаутскаго участка не повинны в измене, или, что неблагоприятно сложившияся обстоятельства сильно умоляют эту виновность. Но не понимаем, почему г. Мачавариани хочет, чтобы в глазах начальства сделать виноватым и самурзаканцев и с этою целью указывает на то обстоятельство, что будто они изменически помогали Омер-Паше при нашествии турок? Почему это понадобилось г. Мачавариани, почему он старается набросить тень на всех самурзаканцев, мы не беремся судить, но нам кажется по меньшей мере предосудительным такой поступок. За такую услугу, думаю, самурзаканцы не будут ему благодарны. Далее г. Мачавариани уверяет, что самурзаканцы только в пограничных с Мингрелиею селениях говорят по мингрельски, но что это, не возможно принать в разчет. Но спрашивается, в пограничных ли с Мингрелиею только селениях говорят по мингрельски? Возмем прямо противоположный конец Самурзакани – пограничныя с Кодорским участком селения. Разве нет в этой стороне Самурзакани таких селений, где бы говорили по мингрельски? На каком языке говорят самурзаканцы в селениях Охуреви, Гудава и др.? На каком языке говорят в сел. Илори, которое входит в состав Кодорскаго участка? Неужели г. Мачавариани не знает, что почти во всех селениях Самурзакани господствует мингрельский язык? Знает, мы уверены, но чтоже ему делать, когда признание этого не идет в доказательство его предвзятой мысли? Чтоже ему в данном случае оставалось, как не то, чтобы говорить против своего убеждения. Единственныя селения, где абхазский язык в употреблении, это Бедия и Чхортоли и то на половину. Но это доказывает положение г. Мачавариани?
Г-ну Мачавариани не хочется верить, чтобы надписи на иконах Илорской церкви свидетельствовала о высказанном нами положении. Но если эти надписи известны ему, если он их читал, то должен был знать, что они заключают в себе интересныя свидетельства об отношениях между абхазами и мингрельцами. Для нас же важны те надписи, которые указывают на владычество владетельных князей мингрельских и в Самурзакани. Например, надпись на иконе Св. Онуфрия свидетельствует, что на берегу р. Галидзга владетельные князя имели свою резиденцию, здесь существовал их дворец и дворцовая церковь6. Эта надпись повествует об установлении ежегоднаго поминовения души усопшей Нестан-Дареджани, супруги владетельнаго князя Левана Дадиани. Но что особенно интересно в этой надписи в данном случае, это то, что Леван Дадиани обязал несколько дворов из фамилии Кверквелия и Чалоскири, живших в сел. Илори, ежегодно доставлять из своих средств все потребное для поминовения. Если между мингрельцами и абхазцами «всегда» служила границею р. Ингури, то спрашивается, каким образом Леван Дадиани мог распоряжаться жителями сел. Илори и облагать их повинностями? Ровным образом в Илорской церкви находится икона Св. Мученика Георгия, принесенная из Цаленжихской церкви. Надпись ея свидетельствует, что мингрельскими владетельными князями подарены 8 дворов – жителей сел. Река Бедийскому митрополиту Антонию. На иконе деяний Св. Георгия находится надпись, свидетельствующая о том, что владетельный князь Леван пожертвовал Илорской церкви шесть дворов – жителей сел. Реки. О чем свидетельствуют эти факты? Если всегда р. Ингури была границею между мингрельцами, то возможно ли было это со стороны мингрельских князей?
Еще одно непонятное суждение г. Мачавариани. Он говорит, что грузины не могли создать письменности для абхазцев, но к чему упоминать об этом? Неужели это имеет какое-либо отношение к интересующему нас вопросу? Неужели это доказывает, что р. Ингури «всегда» служила границею между двумя народностями, что самурзаканцы не мингрельцы, а абхазцы? Грузины не создали и в Мингрелии особой письменности для мингрельцев, но может ли это служить доказательством того, что мингрельцы не грузины? Напротив г. Сизов во многих найденных в Абхазии вещах усматривает грузинский характер производства. По его словам следы открытой им культуры носят «главным образом печать грузинской культуры»7. Наконец упомянем и о том, что сам г. Мачавариани несколько лет тому назад был совершенно другаго мнения по данному вопросу. Перечисляя какие народы в древности занимали всю береговую полосу Чернаго моря, составляющую ныне в административном отношении Черноморскую губернию и Сухумский округ, он говорил, что «Самурзакань и Мингрелия была занята апсилийцами»!! Каким же образом (в) г. Мачавариани в продолжении нескольких лет могла произойти такая метаморфоза, что сделалась возможным в 1899 году утверждать диаметрально противоположное тому, в чем он в 1893 году был убежден? Это совершенно непонятно для нас.
Убедившись вполне, что у г. Мачавариани не имеется никаких доказательств для подтверждения своего смелаго, ни на чем не основаннаго предположения, что такими приемами и аргументами, какими он пользуется, нам ничего не докажет, мы считаем тратой времени продолжать беседу об этом предмете. Тем более, что такия угрозы его по адресу самурзаканцев, такия обвинения их и в ложной клятве и в измене правительству – обвинения неосновательныя – не заставят самурзаканцев говорить на абхазском языке в тех селениях, где ныне говорят на мингрельском и, против желания его, огромное большинство самурзаканцев останутся опять-таки говорящими на мингрельском наречии. А свидетельства древних и новых историков о разселении мингрельцев и древнее время по крайней мере до р. Кодори останутся имеющими и важное значение при решении занимающаго г. Мачавариани вопроса.
Самурзаканец. Черноморский Вестник, 1899, 17-19 июня, №№ 133-135.