«Ветер жизни иногда свиреп.
В целом жизнь, однако, хороша.
И не страшно, когда чёрный хлеб,
Страшно, когда чёрная душа…»
Омар Хайям. Персидский философ, математик, астроном и поэт.
Я вышел из машины, ожесточенно хлопнув дверью и, не оглядываясь, пошёл в сторону ларьков у метро, купить свой дежурный ужин - бутылку пива, пару беляшей или шаверму. Мелкий осенний дождь падал на лицо, приятно холодил его, словно смывая дневные заботы. Длинный рабочий день окончен, впереди очередной серый вечер перед компом или телевизором.
Взглядом скользнул по мокрому асфальту, нахохлившимся голубям, вечерней людской толпе, безликой в своей бесконечной массе, спешащей добраться домой до начала любимых ток-шоу и сериалов. Привычная, до тошноты знакомая картина "вечернего разъезда"′. Вдруг взгляд споткнулся о нечто не типичное, не вписывающееся в устоявшийся миропорядок осеннего вечера – о маленький силуэт между двумя ларьками.
Там на раскладном стульчике, укрываясь от дождя под козырьком ларька, сидела пожилая женщина. Из-под старомодного берета выглядывали аккуратные прядки седых волос, такие же старомодные, как и берет очки, в толстой роговой оправе, скрывали умные и добрые глаза. Одета была женщина в старенький, но опрятный плащ, явно не по сезону. Перед ней, на деревянном ящике, аккуратно покрытом газетой, были разложены какие-то шпильки, резинки для волос, крышки для банок, головки чеснока и стопка брошюр с кроссвордами. Отдельно лежала старая, хорошо прокуренная трубка. Рядом стояла сумка, заботливо прикрытая от дождевых капель, срывающихся с крыши киоска, прозрачным пластиковым пакетом. Пользуясь ярким светом окон киосков и фонарей, женщина читала книгу!
Что-то во всем этом было неправильно, непривычно. Она не вписывалась в обычный круг уличных торговок, крикливых, хабалистых и прилипчивых. А особенно не вписывалась книга, бережно спрятанная в старую, видавшую виды, коричневую, пластиковую обложку. Такие обложки были как напоминание о прошедшем веке, веке, когда люди бережно относились к книгам. К книгам, и к друг другу. Женщина читала увлеченно, аккуратно переворачивая страницы, не обращая особого внимания на прохожих, никому не навязывая свой товар, никого не зазывая, только иногда бросала короткий взгляд поверх страниц.
Я вообще не люблю неправильность, особенно загадочную неправильность. Поэтому купив свой вечерний "паёк" не обращая внимания на стекающие по лицу капли дождя, направился к её "прилавку".
- Добрый вечер, сударыня – кто-то дернул меня за язык с этим обращением, но именно оно лучше всего к ней подходило. – Почем трубка?
Женщина, вздрогнув от неожиданности, поднялась, отложила книгу, сняла очки, зачем-то пригладила на себе плащ и поправ берет подняла на меня глаза.
- Извините. Зачиталась. Не думала, что в наше время ещё знают это слово. Вас заинтересовала трубка? – она внимательно посмотрела не меня, и взяв в руки трубку, продолжила. – Это настоящая, голландская, если не ошибаюсь «Big-Ben», любимая трубка моего Петеньки. А сколько она стоит? Даже не знаю. Я не специалист, заплатите сколько не жалко – продолжила она.
Она внимательно смотрела на меня, потом отвела глаза.
- А вот ещё кроссворды, свежие, интересные. Вам будет чем вечером заняться. Чуть подороже чем в магазине, Вы уж простите. А если для Вас дорого могу уступить.
Мне крайне не понравилась фраза про вечер, ибо одинокие вечера моя ″стоп″ тема. Во-первых, женщина, с которой я хотел бы проводить вечера, в любой момент могла сорваться с места и убежать ″спасать мир″, что бесит меня. Во-вторых, она считает, что моя работа архаична и в силу своей профессиональной ″зашоренности″ я не вижу, что мир прекрасен, а это бесит её. А так как другой женщины я рядом с собой не представляю, то коротаю вечера один, как и она, кстати.
Я хотел произнести резкость, но глянул еще раз на маленькую, сухенькую фигуру женщины, а особенно на её узловатые руки нежно поглаживающие старую трубку, и удержал в себе готовые вырваться грубые слова.
- А с чего Вы взяли что мне нечем вечером заняться, может быть у меня в доме дети мал-мал меньше, да жена-красавица? – как можно небрежнее поинтересовался я.
- Не сердитесь – мягко сказала пожилая дама – я ведь вижу Ваш незатейливый холостяцкий набор. У женатых мужчин другие покупки.
- Ну, не знаю какой вы продавец, но вот психоаналитик из Вас получился бы отменный. – Рассмеялся я.
- Да какой уж из меня продавец. Не умею я ни торговать, ни хитрить, ни людей обсчитывать. – Как-то беззащитно и виновато улыбнулась она одними краешками губ. – Вообще-то раньше я была учителем начальных классов.
И тут я понял, на кого она похожа! На мою воспитательницу в детском садике, на Марию Петровну. На ту самую ″бабу Маню″, которую часто менявшиеся директора и старшие воспитатели пытались уволить за предельный возраст, несговорчивость и незнание современных требований педагогики, но … не могли этого сделать из-за сопротивления родителей и детей, детей беззаветно её любивших и поднимавших дикий ор услышав, что их ″баба Маня″ может уйти. Конечно это была не она, но боже мой, как похожа.
- Нужно же чем-то время занять. Что из дому принесла, что в магазине купила. Вот теперь вроде бы и при деле. Подруга, Люся, которая меня вроде как приютила, посоветовала, чем без дела по городу бродить, займись торговлей. Вроде бы и занята, и среди людей.
- Ну в такую-то погоду лучше дома посидеть, в тепле. – Тут меня озарило. Люся? Приютила? – Так у Вас что, дома нет? Вы без квартиры остались?
- Да что Вы, как можно. Дом есть. Только не мой он теперь. Места там мне нету. Раньше вот ночевать на кухне позволяли, а теперь вещи собрала, и сама ушла.
Пожилая дама помолчала, вздохнула. Но очевидно желание выговориться пересилило. Решилась и продолжила.
- Когда Петенька еще жив был у нас-то своя, трехкомнатная квартира была в центре, возле ″Фрунзенской″. А потом, потом нелепая авария, пожар на заводе, он полез рабочих спасать… Одним словом, не стало Петеньки…
…Сын тогда и предложил, давай вашу квартиру продадим. Тебе однушку купим, а мне с семьей двушку. Я подумала и согласилась. И правда, мне-то одной зачем такие хоромы. А у него жена, да двое детей…
…Поначалу все хорошо было. А потом сын решил своё дело открыть, кредит взял в долларах, товару накупил, точку на рынке открыл. Вроде дело пошло. Да только какой из него торговец. Доверился не тем людям, окрутили его, денег и товару лишили, да еще и квартиру за долги отдал…Только на дом на Тамбовщине и хватило…
Женщина помолчала, словно собираясь с силами, видно, что подошла к главному.
- А сын не выдержал, с горя запил, да и жена с ним заодно. Однажды ночью дом и полыхнул. Следователь потом сказал, что окурок не погасили. Старший внук к тому времени уже институт закончил, в Германию перебрался. А Тимофей, младший, с ними жил. После школы ни учится, ни работать не пошел, все ″себя искал″, а они потакали. В ту ночь ему повезло, у подруги своей заночевал…
…Горевал он не долго, с родителями у него давно не ладилось. В тот же год и оженился, ждать конца траура не стал. А куда с женой? Работы нет, образования нет. Вот и подался ″Москву покорять″, думал здесь деньги сами с неба сыплются. Прикатили ко мне, жить-то им негде. Говорят, ″Поживем месяц-два, а там заработаем и квартиру снимем″. Да так и остались…
…Поначалу вроде все нормально было. Страховка за дом у него еще оставалась не растраченная, не бедствовали, на все им хватало, и на гулянки, и на тряпки дорогие. А потом деньги проели-пропили, а где их взять? ...Маринка дома сидит, не работает, она какой-то там блогер. Тимоша на случайных заработках, подрабатывает то тут, то там... А на мою пенсию три рта не прокормишь, и началось, и я не такая, и пенсия у меня маленькая, и то не так, и то не эдак. Сам-то Тимоша вроде бы ничего, бурчит, да не особо. А Маринка, жена его прямо-таки злобой исходит. ″…И сама ты дура старая, и собака у тебя старая вонючка и кошка не лучше... На кухне не готовь, все своей жратвой провоняла, в ванную и в туалет днем не ходи... Подруг своих не води. И вообще тебе больше на свежем воздухе быть положено…″. Всем от неё досталось…
…Собаку мою, Мусю, она особо ненавидела. Собака старая, не породистая, её еще Петенька на улице щенком подобрал. Почти 15 лет с нами прожила. Понятно, что и неуклюжая, и глаза слезились, и запах опять же, да куда ж денешься, старость она и у собаки старость. А Маринка всё бесится, ″Давай её усыпим, а то весь дом провоняла″. Как-то раз мне сильно не здоровилось, а собака просится, выгуливать надо, тут она так ласково и говорит ″Давайте я её выведу, а Вы отдыхайте″. Эх знать бы наперед чем эта ласка обернётся. Вернулась она одна, и говорит так ехидно: ″Сбежала Ваша Муська, увидела собачью свадьбу и сбежала″. Да куда ж ей сбегать, она и ходила то еле-еле…Да и девочка она, зачем её эта свадьба.
…Тимоша-то пришёл вечером не в духе, я ему пожаловалась, а он и разорался: ″Как ты меня уже достала, всё живешь и живешь, никак не подохнешь … скажи спасибо что я тебя терплю…заколебали уже, и ты и твои кошки-собаки…вот вы где у меня сидите… смотри у меня…еще раз вякнешь, я и тебя и твою кошку с балкона выброшу…″
Вот после этого я и поняла, что не к месту я там, мешаю, сильно мешаю. Много я таких историй знаю, когда старики молодым мешали. Решила я тогда не вводить Тимошу в грех, собралась потихоньку, взяла свою Белочку и ушла. Богатств-то у меня совсем не много, все в один чемодан влезло…
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
(Продолжение следует)