Он был гениальным врачом и педагогом, священником и проповедником, в буквальном смысле врачевал и тело, и душу. 11 июня Русская Церковь празднует День памяти святителя Луки, исповедника, архиепископа Симферопольского и Крымского.
…Будущий архиепископ Крымский Лука (в миру – Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) родился 27 апреля (9 мая) 1877 года в Керчи и был четвертым ребенком в семье аптекаря Феликса Войно-Ясенецкого, потомка древнего польского дворянского рода Войно-Ясенецких, представители которого еще в XVI веке приняли русское подданство. Любопытно, что сам будущий святитель долгое время свою фамилию писал иначе – Ясенецкий-Войно. Почему? Так и осталось неизвестным.
В их семье родители исповедовали разные религии: мать Мария Дмитриевна – православную веру и в ней воспитывала всех своих пятерых детей; отец был католиком, но не возражал против веры жены и не навязывал детям своего религиозного мировоззрения.
Юный Валентин долго колебался, кем ему стать. Дело в том, что Господь даровал ему большие способности к живописи, и юноша, окончивший, помимо гимназии, еще и частную художественную школу, всерьез подумывал о том, чтобы поступить в Петербургскую Академию художеств.
Тут я хочу сделать маленькое отступление и отметить, что только в православном лексиконе есть такое выражение – «Господь попускает». Не «допускает», не «разрешает», не «позволяет», а именно «попускает». Потому что в этом выражении кроется очень глубокий религиозный смысл. Из любви к человеку Господь дает ему возможность самому сделать в жизни выбор. При этом человеку попускается где-то поколебаться, чуть-чуть запутаться, а потом выбраться. Одним словом, Господь предоставляет человеку шанс всё обдумать, сопоставить, сравнить… Право выбора Господь оставляет за человеком, но Он ждет от него верного решения.
В юные годы Валентин Войно-Ясенецкий увлекся толстовством: спал на ковре, ездил за город косить вместе с крестьянами рожь. Он даже написал Льву Толстому, прося того дозволить ему жить вместе с писателем в Ясной Поляне… Но позже прочитал книгу Толстого «В чем моя вера» и разочаровался в религиозной философии Льва Николаевича.
То же было и с выбором профессии. Валентин сначала поступает на юридический факультет. Через год бросает и уезжает в Мюнхен брать уроки рисования в школе профессора Книрра. Все эти смятения души и поиски себя Господь попускает будущему святителю Луке, предвидя, что вся эта суета осядет и растворится, и будущий архиепископ Крымский рано или поздно сумеет сделать правильный выбор.
Так и происходит. Очень быстро Валентин Войно-Ясенецкий понимает, что увлечение живописью – это лишь некое, как сказали бы сегодня, хобби, не более того. Главное, что он хочет делать, это приносить людям конкретную, ощутимую пользу. Вот как говорил об этом он сам: «Недолгие колебания кончились решением, что я не вправе заниматься тем, что мне нравится, но обязан заниматься тем, что полезно для страдающих людей».
Как известно, в мире есть две самые благородные профессии: учитель и врач. В какой-то мере Валентину Войно-Ясенецкому удалось совместить их в своей деятельности.
В 1898 году он становится студентом медицинского факультета Киевского университета. Учится Валентин блестяще. Ему помогает гениальная способность к рисованию. «Умение весьма тонко рисовать, и моя любовь к форме перешли в любовь к анатомии… Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии», – запишет впоследствии Войно-Ясенецкий в своей автобиографической книге «Я полюбил страдание».
После окончания университета студент Валентин Войно-Ясенецкий отказывается от блестящей преподавательской карьеры, которой его пытаются соблазнить университетские профессора, и становится простым земским врачом. Это был абсолютно осознанный выбор, о котором он скажет так: «Я изучал медицину с исключительной целью: быть всю жизнь земским мужицким врачом».
«Земским мужицким врачом» Войно-Ясенецкий работает в самых разных областях России: на Дальнем Востоке и на Украине, в Симбирской, Курской и Саратовской губерниях, в Керчи и Кишиневе, Киеве и Чите, Переславле-Залесском и Москве, Самарканде и Ташкенте... Всюду он трудится по 14–16 часов в сутки, спасает тяжелобольных, делая порой невероятно сложные операции, неустанно объезжает пациентов, которые нередко живут за сотни верст от больницы, где работает доктор.
Параллельно с врачебной деятельностью он занимается наукой и преподаванием. Разрабатывает принципы региональной анестезии, позволяющей проводить операции под местным наркозом. Продумывает и начинает писать свой главный медицинский труд «Очерки гнойной хирургии». В Ташкенте, будучи главным врачом и хирургом Ташкентской больницы, Валентин Феликсович участвует в организации Ташкентского университета, где в итоге становится профессором факультета топографической анатомии и оперативной хирургии. Войно-Ясенецкий учит студентов искусству лечить людей, говоря: «Для хирурга не должно быть “случая”, а только живой, страдающий человек». Он стремился передать будущим врачам свой богатый накопленный опыт и знания. Его ученики рассказывали чудеса о его изумительно точной и выверенной хирургической технике, на его амбулаторные приемы студенты шли непрерывным потоком.
В этот период жизни Валентин Войно-Ясенецкий всё ближе и ближе подходит к Богу. В 1919 году умирает от туберкулеза легких его любимая жена Анна, подарившая ему четверых детей и бывшая всегда его верной спутницей и помощницей. Валентин Феликсович невероятно тяжело переживает ее уход и в этот момент сильнее укрепляется в вере.
Теперь медперсонал с удивлением видит, как великий хирург перед началом операции крестится сам, а потом крестит и больного, которого ему предстоит оперировать. Войно-Ясенецкий всё активнее принимает участие в церковной жизни Ташкентского братства, регулярно посещает воскресные и праздничные богослужения, выступает с толкованиями Священного Писания. В конце 1920 года на епархиальном собрании Валентин Феликсович произносит речь о положении в Ташкентской епархии. Под впечатлением от его слов епископ Туркестанский и Ташкентский Иннокентий (Пустынский) предлагает ему стать священником. «“Доктор, вам нужно быть священником”. У меня не было и мыслей о священстве, – вспоминал владыка Лука, – но слова Преосвященного Иннокентия я принял как Божий призыв архиерейскими устами и, ни минуты не размышляя, ответил: “Хорошо, Владыко! Буду священником, если это угодно Богу!”».
7 февраля 1921 года Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий был рукоположен в диаконы, через неделю – во иерея и назначен младшим священником Ташкентского кафедрального собора. Говоря о его предстоящей службе в храме, епископ Иннокентий (Пустынский) напутствовал нового священника Валентина словами апостола Павла: «Ваше дело не крестити, а благовестити» (1 Кор. 1:7).
При этом Войно-Ясенецкий продолжает активно трудиться и в миру: оперирует, читает лекции студентам, выступает на первом научном съезде врачей Туркестана. В мае 1923 года Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий принимает монашеский постриг с именем в честь святого евангелиста Луки, который был не только апостолом, но еще и врачом и художником.
Как известно, с приходом к власти большевиков в России начинаются кровавые репрессии и гонения на веру. Революционные «тройки» открывают «охоту» на умных, талантливых, образованных и мыслящих людей, устраивают показательные процессы, которые, как правило, заканчиваются расстрелом.
Один из таких показательных процессов над группой врачей в Ташкенте организует глава ташкентского ЧК Яков Петерс. Желая показать видимость честного процесса, он приглашает ряд экспертов, в числе которых находится и Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий. Вот пример того, как будущему владыке приходилось отстаивать на этом процессе правду:
«Тогда Петерс спросил:
– Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это Вы ночью молитесь, а днем людей режете?
Отец Валентин ответил:
– Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей Вы, гражданин общественный обвинитель?
Следующий вопрос:
– Как это Вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве Вы Его видели, своего Бога?
– Бога я, действительно, не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил».
Его находчивые и в то же время смелые ответы вызвали в зале суда смех одобрения. Сразу стало ясно, что показательный процесс Петерса провалился. В итоге обвиняемых не расстреляли, а вскоре даже выпустили на свободу.
12 мая 1923 года Лука был тайно хиротонисан в епископа Ташкентского и Туркестанского. Впоследствии ему предстояло стать архиепископом Красноярским, а также архиепископом Тамбовским и Мичуринским. Это было связано с его зачастую вынужденными переездами. Потому что в жизни епископа Луки началась тяжелая и страшная полоса арестов, тюрем и ссылок. Как многие честные люди в тогдашней России, он бы объявлен «врагом народа».
Поразительно, что в атмосфере страха, в которой жила Россия, страха, подпитанного анонимными доносами, ночными арестами, тюремными пытками и издевательствами, епископ Лука ничего и никого не боялся. Он не скрывал свою приверженность вере, не прятался, не лицемерил. В университете он читал лекции в епископской мантии, с крестом на груди, хотя прекрасно понимал, что его может за это ожидать.
Гонения и репрессии начались после того, как епископ Лука сплотил вокруг себя священников, которые поддерживали Патриарха Тихона. 3 июня 1923 года новый епископ отслужил в соборе свою первую службу. На следующий день студенты Ташкентского университета, те самые студенты, коих он учил и кому передавал свой уникальный врачебный опыт, провели собрание, на котором потребовали уволить профессора Войно-Ясенецкого. Руководство университета отказалось выполнить студенческое требование, но епископ Лука сам немедленно написал заявление об уходе.
А вечером 10 июня после всенощного бдения Владыка был арестован.
На допросе в Ташкентском ЧК епископ Лука заявил: «Я был бы подлым лжецом перед правдой Христовой, если бы своим епископским авторитетом одобрил бы не только цели революции, но и революционный метод. Мой священный долг учить людей тому, что свобода, равенство и братство священны, но достигнуть их человечество может только по пути Христову – пути любви, кротости, отвержения от себялюбия и нравственного совершенствования. Учение Иисуса Христа и учение Карла Маркса – это два полюса, они совершенно несовместимы, и потому Христову правду попирает тот, кто, прислушиваясь к Советской власти, авторитетом Церкви Христовой освящает и покрывает все ее деяния».
Судить епископа Луку в Ташкенте чекисты побоялись и решили отправить его в Москву. Утром 10 июля его посадили в поезд, но отойти от перрона поезд не смог: прихожане храма и многие из тех, кого лечил и чьи жизнь спас уникальный хирург Войно-Ясенецкий, легли на рельсы, не желая отпустить любимого врача. Только когда чекисты прикладами разогнали людей, поезд тронулся в путь.
Впереди епископа Луку ждали 11 лет тяжелых испытаний, новые аресты, новые ссылки. Его бросали в тюрьму и ссылали в такие места, где человеку просто невозможно выжить. Енисейск, деревня Хая, Туруханск, деревня Плахина, которая находилась за 230 километров от Полярного круга.
И во всех городках и деревнях, куда его ссылали, епископ Лука продолжал лечить и спасать людей. А большевики нервничали, видя, как растет популярность врача-священника и отправляли его всё дальше и дальше, в самые отдаленные уголки северной России.
Во время третьего ареста, когда епископа Луку обвиняли в создании «контрреволюционной церковно-монашеской организации», его подвергли ужасным пыткам. Допрос методом «конвейера» – 13 суток без сна. Его пытались заставить сознаться в шпионаже в пользу иностранных государств, требовали назвать имена «заговорщиков». В ответ архиепископ Лука объявил голодовку на 18 суток. Он открыто говорил на допросах: «Я являюсь идейным и непримиримым врагом Советской власти. Это враждебное отношение у меня создалось после Октябрьской революции и осталось до сего времени, <…> так как не одобрял ее кровавых методов насилия над буржуазией, а позднее, в период коллективизации, мне было особенно мучительно видеть раскулачивание кулаков. <…> Большевики, враги нашей Православной Церкви, разрушающие церкви и преследующие религию, – враги и мои как одного из активных деятелей Церкви, епископа».
Вероятно, если бы не Великая Отечественная война, епископа Луку расстреляли бы или он умер бы в какой-нибудь деревушке за Полярным кругом. Но с началом войны советская власть немного одумалась и была вынуждена возвращать из ссылок и тюрем специалистов в различных областях.
В сентябре 1941 года Владыку привезли в Красноярск, где он стал консультантом всех госпиталей Красноярского края и главным хирургом Военного эвакуационного госпиталя. Каждый день он работал по 8–9 часов, делая по 3–4 операции в сутки. Поскольку в Красноярске к тому моменту не осталось ни одной действующей церкви, архиепископ Лука каждый день рано утром уходил в пригородный лес и молился на лесной поляне, поставив складную иконку на пенек.
В феврале 1944 года Военный госпиталь переехал в Тамбов, и Владыка возглавил Тамбовскую кафедру. Ему удалось многого добиться, несмотря на постоянные угрозы со стороны курирующих Церковь чиновников. Архиепископ Лука активно проповедует, и его проповеди записываются и распространяются среди прихожан. Помогает он и фронту. Под его руководством были собраны деньги на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского и эскадрильи имени Александра Невского. За два неполных последних года войны на нужды фронта было перечислено около миллиона рублей.
В феврале 1945 года Патриарх Алексий I наградил архиепископа Луку в числе семи старейших архиереев правом ношения бриллиантового креста на клобуке – «во внимание к архипастырским трудам и патриотической деятельности». А в декабре 1945 года советская власть наградила бывшего ссыльного и политзаключенного архиепископа Луку медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». После вручения медали председатель Тамбовского облисполкома, обращаясь к Владыке, сказал, что труд его как консультанта эвакогоспиталя завершен, но он надеется, что профессор и впредь будет делиться своим большим опытом с медиками города, на что архиепископ Лука ответил так: «Я учил и готов учить врачей тому, что знаю; я вернул жизнь и здоровье сотням, а может быть, и тысячам раненых и наверняка помог бы еще многим, если бы вы (он подчеркнул это “вы”, давая понять слушателям, что придает слову широкий смысл) не схватили меня ни за что ни про что и не таскали бы одиннадцать лет по острогам и ссылкам. Вот сколько времени потеряно и сколько людей не спасено отнюдь не по моей воле». Эти слова вызвали шок. На время в президиуме и в зале воцарилась тягостная тишина. Придя в себя, председатель промолвил, что прошлое пора забыть, а жить надо настоящим и будущим. И тут снова раздался басовитый голос владыки Луки: «Ну нет уж, извините – не забуду никогда!»
В начале 1946 года бывший профессор медицины Войно-Ясенецкий, а ныне архиепископ Лука, за разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений получил Сталинскую премию первой степени в размере 200 тысяч рублей, из которых 130 тысяч он передал на помощь детским домам.
В мае 1946 года владыка Лука указом Патриарха был переведен в Симферополь и назначен архиепископом Симферопольским и Крымским. Пока он был в силах, он много писал и, все так же в архиерейском облачении, читал лекции для врачей Крымской области.
В 1955 году архиепископ Лука полностью ослеп, но даже тогда он не прекращал своей активной деятельности: проповедовал, диктовал мемуары (книга вышла в 1990-х годах под названием «Я полюбил страдание»). Даже будучи полностью слепым, он продолжал принимать больных, поражая других врачей безошибочностью своего диагноза. В храм архиепископ Лука входил без посторонней помощи, прикладывался к иконам, читал наизусть молитвы и Евангелие и помазывал прихожан елеем.
Отошел архиепископ Лука ко Господу 11 июня 1961 года, в день Всех святых, в земле Российской просиявших, и был похоронен на Первом Симферопольском кладбище справа от храма Всех святых.
22 ноября 1995 года Русская Православная Церковь канонизировала архиепископа Луку (Войно-Ясенецкого) в сонме новомучеников и исповедников Российских, а 20 марта 1996 года его мощи были перенесены в Свято-Троицкий собор Симферополя.
Как врач святитель Лука оставил потомкам свыше шестидесяти научных работ по медицине, а его знаменитый труд «Очерки гнойной хирургии» стал настольной книгой врачей. За годы священства архиепископ Лука произнес свыше 1250 проповедей, из которых 750 записаны (10 томов). Кроме того, он разработал большой богословский труд «Дух, душа и тело», в котором разобрал вопрос о душе и духе человека, а также учение Святого Писания о сердце как органе богопознания.
О своей приверженности православной вере святитель не уставал говорить и писать. Так, в частности, в письме к сыну Михаилу он писал: «Мое служение Богу для меня величайшая святыня и первейший долг… А в служении Богу – вся моя радость, вся моя жизнь, ибо глубока моя вера».
Интересна и значима для всей жизни святителя мысль, которую он приводит в своих мемуарах, когда вспоминает себя, восемнадцатилетнего юношу, которому директор гимназии при вручении аттестата подарил Новый Завет: «Правильное представление о Христовом учении я незадолго до этого вынес из усердного чтения всего Нового Завета. <…> Но ничто не могло сравниться по огромной силе впечатления с тем местом Евангелия, в котором Иисус, указывая ученикам на поля созревшей пшеницы, сказал им: “Жатвы много, а делателей мало. Итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою” (Мф. 9:37). У меня буквально дрогнуло сердце, я молча воскликнул: “О Господи! Неужели у Тебя мало делателей?!” Позже, через много лет, когда Господь призвал меня делателем на ниву Свою, я был уверен, что этот евангельский текст был первым призывом Божиим на служение Ему».
Святитель Лука, архиепископ Крымский и Симферопольский, проповедник и исповедник , гениальный врач, ученый и педагог, всей своей жизнью доказал, что он был верным и последовательным делателем для Бога и как священник, и как врач – всюду, куда бы ни посылал его Господь.
Рассказать в маленьком очерке о жизни этого великого человека невозможно. Несколько лет назад в издательстве Данилова мужского монастыря вышла замечательная книга о святителе Луке. Возможно, кому-то повезет: он сумеет ее приобрести и будет иметь счастье прочитать познавательное и увлекательное повествование о поистине святом человеке.
Петр Селинов