Ивида устало откинулась на скрипящем от старости стуле, потирая простреливший болью висок.
В трактире стояла удушливая духота, не смотря на крепкий морозец за порогом, и невыносимый гвалт голосов. Меж столов клубился дым не самого дорогого табака и сквозь эту завесу с большим трудом можно было разглядеть другой конец нижней залы. Тут и там взрывались смехом компании подвыпивших мужчин, радостно празднующих победу Тайриза на арене, и под этот удовлетворенный, восторженный гогот даже кислый, сильно разбавленный эль старины Крэга лился рекой.
Сам Крэг за стойкой то и дело довольно потирал мозолистые, пухлые руки и без устали подмигивал разносчицам. Сегодняшний вечер должен был принести владельцу заведения целое состояние.
Народу в «Резвом муле» было битком и для того, чтобы пересечь зал в тридцать девять метров, нужно было основательно поработать локтями. Каждый уважающий себя горожанин - уважающий, но не имеющий возможности позволить себе выпить в более престижном заведении - пришел к старине Крэгу, чтобы пропустить стаканчик другой эля.
Победа Тайриза стала веским поводом, чтобы праздновать всем городом. Невиданный прецедент. Миртский маг из не самой богатой семьи города выстоял против гостя с магического острова. Обыкновенный мальчишка из Кармерка одолел чемпиона, не знавшего поражения уже более двух лет. Жители города, патриотично поддерживавшие своего земляка, сейчас драли глотки на каждом углу, неустанно прославляя молодого победителя. Скептики же, что в самом начале боя недоверчиво разглядывали мальчишку в ободранном плаще, сейчас заливали разочарование от проигранных ставок, сквозь зубы ругая юное дарование.
В затемненном углу молодая наемница наблюдала за всеобщим разгулом с ленивой улыбкой. Общего азартного веселья она не разделяла, но наблюдать за празднующими горожанами было забавно. Гильдейской наемнице сложно было понять аренных шутов, когда трижды в декаду ей приходилось сталкиваться с лесными тварями и пытаться выжить, зарабатывая на хлеб. Будь у нее магия, она бы едва ли согласилась забавлять публику зрелищными фокусами, попутно пытаясь убить другого такого же дурака. А ведь на арене платили порой едва ли не больше, чем она получала за очередную выполненную миссию.
Ивида презрительно усмехнулась, свинтила крышку с собственной фляги и жадно приложилась к горлышку. После того, как в гильдию стали поставлять качественный синт, прикасаться к скисшему элю было бы преступлением.
До отбытия в Старший Дом оставалось пару часов, и наемница планировала потратить это время на составление очередного письма, пока еще у нее было время отправить его и затеряться на тракте. Ивида не думала, что кто-то из семьи станет искать, но рисковать, давая возможность выследить отправителя, не хотелось.
Она вообще не была уверена, что этих писем от нее ждут. Не удивительно будет, если домочадцы давным-давно вычеркнули ее из жизни и памяти, и каждое такое письмо с напоминанием о ее существовании вызывает у них глухое раздражение. Во всяком случае, подобного можно было ожидать от отца - этого непобедимого гордеца - и, конечно, от брата, что был как две капли воды похож на главу семьи. И все-таки, не писать она не могла. Просто потому, что в долгих сопровождениях караванов или после опасных битв ей отчаянно хотелось, чтобы близкие знали, что она еще жива. Пусть даже знать они этого не хотели.
- Может, закажешь чего? - одна из разносчиц игриво пихнула бедром проходившего мимо посетителя и несколько насмешливо уставилась на задумавшуюся наемницу.
Светло-карие, карамельные глаза девушки искрились превосходством и насмешкой. Румяное лицо с ровной, молодой кожей светилось здоровьем и красотой; курчавые золотисто-рыжие волосы своевольно выбивались из-под косынки и ложились на взмокшую от духоты шею, завиваясь причудливыми кольцами. По сравнению с ней, Ивида казалась поднятым из могилы умертвием: до синевы бледная кожа, туго обтянувшая скулы, покрасневшие веки на впалых глазах, потрескавшиеся, припухшие губы и перечертивший лицо, еще красный шрам, вольготно и броско пролегший с левой щеки и до переносицы. И в довершение всего сальные, взъерошенные короткие волосы, как у гулящей жены, лишившейся кос за измену. И пусть для давно работавшей здесь разносчицы подобные посетители были не в диковинку - в «Резвый мул» не заходили Сестры Макала и знатные вельможи - женщин с такой отвратной внешностью разносчица встречала редко. Во всяком случае, за пределами Дома Милосердия. И потому позволяла себе презрительно кривить губы.
- Наяда! Принеси сухарей! - гаркнул кто-то из другого конца зала, вынуждая разносчицу ненадолго обернуться на голос и расплыться в лучезарной улыбке. Однако, отходить от стола наемницы она не спешила.
Ивида коротко глянула на окрикнувшего, склонила лохматую голову к плечу и криво усмехнулась девушке в лицо.
- Свежий хлеб у вас есть? - качнув в руке полупустую флягу, она даже не пыталась скрыть, что распивает напиток, принесенный с собой.
Сочные губы Наяды растянулись в очередной колкой усмешке.
- Три лакта.
- Хорошо, - Ивида покладисто кивнула, пустив по столу три медных монеты.
Пухленькая ладошка проворно накрыла скачущие по столу лакты, не давая им упасть. Очередная улыбка могла бы сойти за вежливую, если бы не была насквозь пропитана фальшью. Серые глаза не смотрели — жалили колючим холодом, и Ивида едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Такого явного, демонстративного «дружелюбия» она никак не могла понять. Ладно бы, она обладала броской внешностью и создавала конкуренцию такой вот трактирной розочке, но на Ивиду с интересом посмотрел бы разве что лекарь. Да и тот взглянул бы чисто из профессионального интереса.
Прекрасная Наяда неторопливо уплыла в сторону кухни, степенно покачивая покатыми бедрами, и Ивида, осматривающая зал, заметила, как несколько посетителей проводили эту походку жадными взглядами. Она бы и пожалела несчастную красавицу, что сегодня вполне рисковала заинтересовать не самых добропорядочных граждан города, если бы ей было до этого дело.
Дверь шумно стукнула о стену и по залу начала расплываться тишина. Как волна, она накрыла вначале ближние к выходу столы, медленно расплываясь по залу во все стороны. Посетители друг за другом оборачивались на замолчавших соседей, и, притихнув, переводили взгляды на неторопливо идущего к стойке хозяина мужчину.
Ивида, обратившая внимание на вошедшего одной из последних, едва не подавилась собственным синтом. Не узнать в вошедшем чистокровного мага было сложно. На темной одежде едва различимо переливалась дымка защитной магии, сверкавшая в свете свечей перламутровым блеском. Вьющиеся волосы опускались чуть ниже широких плеч, имели насыщено багровый цвет и весьма удачно оттеняли легкий загар идеального лица.
Моннерат сморщилась, словно довелось проглотить слизь аранта и уткнулась взглядом в испещренный царапинами стол. Магов с островов она не любила почти так же сильно, как лесных тварей. Когда-то заветная детская мечта при виде этой братии резала в подреберье.
Но увидеть в таком захолустье, как Кармерк, островного мага было неожиданно. Тем более неожиданно увидеть его в «Резвом муле». И Ивида следила.
Ей нечасто приходилось видеть магов. В небольших провинциальных городках, вроде Кармерка, вдали от Альдания и земель Магистрата, маги показывались редко, с явной неохотой. Даже выходцы из мирстких семей не спешили покидать щедрые земли Совета Девяти и возвращаться домой.
Красноволосый был богат и был выходцем из достаточно древнего магического рода. Об этом говорила и дорогая одежда, от края штанин и до самого ворота увитая защитной магией; и броская, стремящаяся к идеалу внешность; и необычный, яркий цвет волос.
И именно последние факторы говорили о знатности происхождения. Если на дорогую амуницию еще можно было скопить золотых, то вот внешность выдавала многие поколения магов в родословной, кропотливо выводящих идеальные параметры во внешности.
Прямой нос с хищными крыльями, большие глаза с темными ресницами, брови с изломом, яркие губы иронично изогнутого рта и почти полная симметрия черт. Такими, как вошедший мужчина, представляют себе прекрасных принцев шестнадцатилетние мечтательницы. У Ивиды от идеальности магов по коже пробегал мороз, а на зубах скрипело раздражение. Повязанное на тугой, липкой зависти, но наемница не готова была признаться в этом даже самой себе.
Незнакомец коротко переговорил о чем-то с хозяином и неторопливо двинулся к лестнице, ведущий на второй этаж со столиками. Ивида задумчиво проводила взглядом широкую спину, скрытую добротным дорожным плащом, и сделала последний глоток из фляги. В конце-концов не ее дело, что могло понадобиться родовитому магу в не самом элитном трактире маленького городка.
Уже знакомая разносчица плюхнула на стол корзиночку со свежим, еще парящим хлебом, и торопливо засеменила в сторону лестницы, на которой скрылся маг. Ивида позволила себе еще одну усмешку и таки вернулась к прежним планам. Из заплечного мешка, висящего на спинке скрипящего от старости стула, наемница не глядя вытащила несколько листов чистой бумаги и маленький угольный карандаш. Рука на несколько мгновений замерла над первым листом и медленно опустилась рядом.
Выстукивающая незамысловатый ритм, наигрываемый кем-то из посетителей на саяне в дальнем конце зала, Ивида попыталась придумать, с чего начать свое послание.
В последний раз она отправляла письмо почти четыре месяца назад. Потом получила рану на лице, что быстро загноилась, и на несколько недель слегла с лихорадкой. Да и после долго и мучительно восстанавливала силы. А потом новые контракты, один за другим, лишь бы отработать затраченные на ее лечение золотые.
Мотивчик трактирной мелодии набирал обороты и карандаш стучал по исцарапанной столешнице все быстрее. Впервые за время, что она покинула дом, девушка задумалась о том, чтобы перестать писать. Каждое ее письмо, каждая весточка - лишнее напоминание родителям о ее предательстве, так стоит ли так настойчиво и регулярно посыпать ту рану солью?
- Ты могла бы сказать все это лично, вместо того, чтобы портить бумагу, - знакомый голос из-за спины заставил девушку застыть, невидящим взглядом уставившись в столешницу.
Поверить в то, что он неведомым образом оказался здесь именно в этот вечер, было сложно. Поверить, что из шести трактиров в черте города он выбрал именно «Резвого мула» - еще сложнее. Но Ивида без труда узнала голос, не смотря на прошедшие шесть лет, и хотя сил на то, чтобы обернуться, все еще недоставало, девушка была уверена — за ее спиной стоял Тезель.
Напротив скрипнули по полу ножки стула и наемница наконец нашла в себе силы поднять взгляд.
Брат не изменился. Разве что борода стала гуще, да в уголках глаз появились первые ниточки морщин. Широкие плечи под льняной тканью рубашки бугрились могучими мышцами и ладони молодого кузнеца были такими же широкими, как девушка запомнила.
Светло-голубые глаза смотрели с укором, прямо и тяжело, до щемящей боли в груди напоминая суровые взгляды отца.
- Шрам не красит тебя, - низкий голос брата звучал укоризненно, словно девушка сама нанесла себе его, и Ивида упрямо вскинула подбородок, поджимая губы. - И выглядишь ты скверно. Подцепила чего?
Ей хотелось послать его в Топь. За колючую насмешливость, за разговор, словно не было расставания на долгие шесть лет. И в то же время ей хотелось броситься брату на шею и, быть может, немного всплакнуть. Она не сделала ни того, ни другого. Девушка растянула губы в скупой улыбке и выдала ровным голосом то, что меньше всего подходило для подобной встречи:
- Как ты меня нашел?
Тезель откинулся на спинку стула, взмахом руки отваживая спешащую к ним разносчицу, и в голубых глазах брата наемница на сотую долю увидела разочарование.
- В письмах ты описывала города, в которых бывала. Я посетил последние двенадцать. Поспрашивал трактирщиков, бродяг. Узнал, что с псами шатается девушка, по описанию очень похожая на тебя. Пришлось обойти пять Домов, чтобы узнать, что ты числишься за Старшим, - мужчина утомленно взъерошил короткий ежик светлых волос, словно проделал весь этот путь только что и безмерно устал. - Я удивлен.
Ивида позволила себе вопросительно приподнять брови. Говорить все еще было сложновато — сердце стучало где-то в горле, и она боялась, что голос подведет.
- Дослужилась до Старшего Дома, - пояснил старший брат. - Хорошо сражаешься или до шрама пользовалась успехом у командиров?
Было обидно. Наемница несколько раз судорожно сжала кулак, пытаясь справится с нарастающим гневом, и хрипло хмыкнула.
- Для этого у псов есть проверенные бордели с элитными работницами.
За столом повисло тяжелое молчание и Ивида задалась вопросом, на самом ли деле брат нашел ее, чтобы сыпать оскорблениями. Или, как и она, вместо нужных слов он не мог остановиться, вымещая обиду. Вряд ли его самого оскорбил ее давешний побег. Они никогда не были хоть сколько-нибудь близки, но вот обида отца и боль матери вполне могли найти в старшем брате отражение.
Девушка низко склонилась к столу. Улыбка вышла диковатой, но ей уже успел поднадоесть этот спектакль. И если брат искал ее только для того, чтобы говорить гадости, он мог смело проваливать обратно. Она не собиралась слушать это и дальше, смиренно глотая обиду.
- Так ты для этого меня нашел? Чтобы убедиться, что я не торгую телом? - девушка замолчала, глядя в насупившееся лицо кузнеца, и почувствовала странное веселье. - Так может, тебя не матушка с папенькой послали, а оскорбленный отказом барон?
- Меня никто не посылал, - Тезель проговорил это торопливо, запнулся на середине предложения и продолжил уже спокойнее: - Я пришел сам. Мне надоело смотреть, как мать плачет после каждого твоего письма и рыдает, когда они задерживаются. Вот.
Мужчина вдруг швырнул на стол тряпичный не завязанный мешок и из него посыпались запечатанные небольшие конверты, на воротничке каждого из которых виднелся легко узнаваемый почерк.
- Она писала тебе ответ на каждое письмо.
Ивида смотрела на гору писем, чувствуя, как поперек горда встает противный ком. Она не могла даже моргнуть, не говоря уже о том, чтобы отвести взгляд.
- Только вот, матушка даже представлений не имела, куда их отправлять, - мужчина говорил отрывисто, словно каждым словом надеясь ударить побольнее, и даже не пытался скрыть злость в голосе.
Чувство вины, все эти шесть лет тенью следующее за ней по пятам, выскользнуло из-за спины и безжалостно вгрызлось в горло.
- Проклятье, ну зачем ты сбежала? - Тезель, словно исчерпав все запасы злости, задал вопрос уставшим, хриплым голосом.
- Ты ведь знаешь. Я умереть готова была, лишь бы не выходить замуж за этого человека.
Наемница подалась вперед, обеими руками порывисто обхватывая ладонь брата, лежавшую на столе. Сама смутилась своих действий, но рук не отняла, заглядывая в лицо сидящего перед ней мужчины. Рука была сухой и горячей, и едва-едва помещалась в узких ладонях девушки.
- Да. А еще страстно мечтала стать магом, - Тезель утомленно покачал коротко стриженной головой, но руки отнимать не спешил, позволяя сестре невесомо поглаживать выступающие костяшки. - Ну чем тебе не угодил барон Ойел? Он хороший человек, а уж тебя бы и вовсе на руках носил. Слоняешься по трактам, словно настоящая бездомная собака, жизнью рискуешь. Ради чего?
Она многое могла рассказать, глядя в светлые глаза брата. Поведать об удивительных красотах, о захватывающих дух боях с дикими лесными тварями, победа над которыми пьянит лучше вина. Она могла сказать столь многое, что не хватило бы и ночи закончить рассказ. Но сил хватило лишь на то, чтобы покачать головой. Сложно это, объяснить подобное человеку, чуждому вольной жизни.
- Вернись домой, - неожиданно попросил он, сжимая в руке холодные тонкие пальцы сестры. - Хотя бы ненадолго. Успокой мать, она будет рада. Да и отец, хоть никогда и не признается в том - скучает по тебе.
Ивида не смогла сдержать грустной улыбки. Коварный синт расслаблял настолько, что скрывать истинные эмоции становилось все сложнее.
- Я бы и с радостью, Тез. Да только у меня контракт. Уже оплаченный. Если я не выполню его, и, не приведи Боги, просто сбегу, гильдия расторгнет со мной договор и выпишет такой штраф, что еще несколько поколений моих потомков выплачивать будут, - Ивида настойчиво вытянула отогревшиеся пальцы из ладони брата и отвела ставший серьезным взгляд. - Я могу навестить вас, когда закончу задание. Если закончу его.
Тезель тоже нахмурился, пытливо смотря в лицо сестры. Стянул из корзинки так и не тронутый хлеб, и принялся отщипывать мякиш, скатывая его в шарики и выкладывая ровными шеренгами на столе.
- Неужели ты не можешь взять увольнительную?
- Не когда контракт уже заключен, - девушка качнула лохматой головой, бросила взгляд на видневшийся из-за перил второй этаж и столкнулась со скучающим взглядом мага.
Они несколько мгновений неотрывно глядели друг на друга, и девушка почувствовала, как по спине ползет мерзкий холодок. Красноволосый прощупывал ее на наличие магии, и наемница чувствовала, как зачарованные парные клинки за спиной мелко подрагивают от чужого магического воздействия. Ивида приготовилась к худшему, не видя в подобном внимании ничего хорошего, но маг пару раз моргнул и отвернулся.
- На что ты там смотришь?
Тезель повернулся на стуле, пытаясь высмотреть что-нибудь необычное, а Ивида чувствовала, как медленно отступает внутреннее напряжение. И все же стоило сказать Дранку, что в городе ошивается любопытный маг из высокородных. Чтобы не возникло никаких неожиданностей.
- Слушай, а как ты узнал о том, что я числюсь в Старшем Доме? - вспомнила вдруг наемница, запоздало улавливая в рассказе брата странности. - Что вообще состою в гильдии? Мы не выдаем подробностей, как правило.
- Ты не представляешь, как наблюдательны бывают попрошайки, - Тезель довольно улыбнулся и в аккуратной густой бороде сверкнули белые зубы. - А это очень бросается в глаза.
Мужчина кивнул на небольшую брошь на воротнике девушки и Ивида недовольно уставилась на безделушку. Отличительный знак, символ с герба гильдии, был обязательной к ношению вещью. Две собачьи головы смотрели в разные стороны: спокойная и ощерившаяся в страшном оскале. Маленькая деталь, позволяющая определять своих, а нанимателям знать, к кому обращаться.
- Ник давно говорил, что побирушек стоит взять под контроль, - Ивида не злилась в полной мере, понимая, что уличные глаза и уши помогли брату отыскать ее, но с внутренним содроганием представляла, сколь многие враги гильдии могли выйти на псов теми же путями. - Куда мы отправились, тоже они доложили?
Тезель несколько минут лукаво улыбался, выдерживая драматическую паузу, но стоило сестре пнуть ножку его стула, покачал головой.
- Нет, они лишь сказали, что кто-то из ваших взял на прокат лошадь в городской конюшне. А уж сын конюха за отдельную плату радостно сообщил, из какого города отец будет забирать одолженную лошадку.
Наемница раздраженно прищелкнула языком, скрещивая руки на столе. Ситуация была аховой и лишь милостью Богов ее искал Тезель, а не какой-нибудь недобитый бандит с тракта. Подобное могло грозить не шуточными проблемами.
- Что ж, благо ты додумался до такого первым. Или осмелился на это первым, - девушка сдула с лица мешающиеся волосы и устало глянула на брата. Почти третий десяток разменял, а все еще сущий ребенок. Вон, как радуется провернутой афере. - Ладно. Тезель, я посещу Ларретон, как завершим контракт. А сейчас мне нужно идти спать. Завтра рано вставать, а Варритов тракт не лучшее место для сонного путника.
- Варритов тракт? Пару лет назад он был самым безопасным из всех дорог на запад, - Тезель недоуменно сдвинул густые брови, всем видом требуя объяснений.
- За пару лет многое может поменяться. Говорят, иссеты расширили границы своих владений и теперь те плотно прилегают к дороге. Путники пропадают, в столице бесятся, но без магов ничего поделать не смогут, а те не торопятся вмешаться.
- Как и последнюю пару сотен лет, - укоризненно бросил мужчина, выстукивая костяшками по столу. - Разве гильдия не может с этим ничего поделать? Я слышал, хранители путников активно используют в арсенале магическое оружие.
- Мы не охотники за головами, - Ивида устало вздохнула, пожимая плечами, подобный вопрос ей доводилось слышать часто. - Даже альты не возьмутся за это. Исетты признаны разумной расой, хоть и крайне опасной. Ни кто не захочет развязывать с ними новую войну.
- И поэтому допускают, что они нападают на людей, - насмешливо поддел брат, в упор глядя на младшую сестру.
Еще свежи были в нем воспоминания, как сидящая напротив девушка, босоногая, с разбитыми коленями и одним отсутствующим «детским зубом» неслась на главную площадь, надеясь, что уж в этот то раз в ней точно обнаружат магический талант. Сейчас, когда глаза сестры на магов открылись, поддевать ее прошлыми увлечениями было по-настоящему забавно.
- Если тебя так волнует ситуация на тракте, подай прошение в столицу, - огрызнулась Ивида, чувствуя, как наваливается усталость прожитого дня. - Нас потому и наняли, что ситуация неспокойная. Никто не возьмется вырезать все гнездо иссетов, но мы можем оказать сопротивление, если они нападут первыми.
- Я пойду с тобой, - неожиданно выдал Тезель, заставив зевавшую девушку подавиться воздухом.
- Чего? - она без стеснения выпучила на брала глаза, серьезно полагая, что он повредился умом где-то в дороге. - Сам-то понимаешь, о чем говоришь?
- Так я хотя бы буду уверен, что ты сдержишь данное слово, - кузнечных дел мастер небрежно пожал широкими плечами, не находя в своем решении ничего предосудительного. - Да и помочь смогу. Знаешь ведь, что оружием владею.
- Нет, Тезель! - наемница позволила себе повысить голос, не опасаясь, что может привлечь к себе внимание, и обвинительно ткнула пальцем в сторону брата. - Нет! Ты сможешь только помешать!
- Я все равно поеду. С вами или за вами, разницы нет. Не тебе, пошедшей стольким людям наперекор, говорить мне, что делать, - Тез смотрел решительно и на дне светлых глаз плескалось осуждение. Снова.
- Ладно, - Ивида раздосадовано вскинула ладони, принимая капитуляцию. - Хорошо. В любом случае об этом тебе договариваться не со мной, а с Дранком. И с хозяином каравана.
Ивида устало вздохнула, откусила маленький кусочек от остывшей корочки хлеба и принялась методично пережевывать, мучительно думая о чем-то своем.
- Мы собираемся завтра после третьих петухов, за западными воротами города. Подходи вовремя, если хочешь о чем-то договориться с Дранком. Он не особенно любит менять планы перед выездом. Говорит, примета плохая, планы менять — Боги дорог могут не услышать и на выручку вовремя не подоспеют.
- Странная примета, - мужчина беззлобно усмехнулся и видя очередной зевок сестры, преувеличенно огорченно вздохнул. - И правда, пора расходиться. У тебя скоро рот порвется от зевков.
Ивида еще раз пнула стул под братом, бесшумно отодвигаясь от стола. В трактире стало тихо за время их разговора. Гуляки уже не так активно прославляли победителя и все больше пускались в задушевные хмельные разговоры о жизни. Даже завсегдатая пьянчужки не буянили, прекрасно зная, что ужинающий в уголке вышибала без труда оторвется от трапезы, чтобы сломать парочку носов.
- Я разве не могу поговорить с этим твоим Дранком сейчас? Или у псов строгая дисциплина и отбой по расписанию? - Тезель вскинул брови следя за тем, как сестра неторопливо поднялась на ноги.
- Нет, сейчас он будет рад тебе еще меньше. Он часа полтора как отправился в бордель. Сейчас у него, поди, самое интересное в разгаре.
Мужчина скривился, но комментировать услышанное не стал.
- Где ты остановилась? Я провожу, - спросил он, ссыпая ровные рядки хлебных шариков в ладонь.
- Я остановилась у одной вдвовы, - Ивида дождалась, пока брат тоже поднимется, и двинулась в стороны выхода. – Для тебя в паре кварталов отсюда, в сторону южных ворот, есть хороший постоялый двор. «Дом Иглина» (бог покровитель путешественников) славится приемлемыми ценами и отзывчивой прислугой.
Тезель понятливо кивнул, нагоняя сестру и запахивая на груди теплый плащ.
Продолжение следует...