– Так ты теперь новый Фунтиков, – задумчиво резюмировал Николай Кочергин. Был вечер четверга - законная встреча Фунтикова со своим единственным другом для совместного распития пива и разговоров по душам.
Место, в котором оказался Фунтиков и где работал Кочергин, выглядело фантастическим и пугающим. Минус 20 этаж, гигантские помещения складоприемника торговой сети «Рог изобилия». Для разгрузки транспортных сетей мегаполисов глубоко под землей пролегали тоннели грузового метро. Сейчас как раз прибыл состав с очередной партией. Широкие автоматические ворота открылись, и роботы-грузчики самого различного технического назначения начали разгружать из вагонов ящики, коробки, контейнеры, разносили и раскладывали их по складским помещениям, располагавшимся на нескольких этажах. Над головой грохотали трубопроводы с поточными лентами, по которым шли бандероли помельче.
«Закадычные друзья» сидели, отгороженные коробками, небольшой столик заставлен бутылками с пивом и всякой снедью, которую выставил Николай. Сам он одет в рабочий комбинезон поверх футболки, левая рука от локтя у него бионическая. И Фунтиков приходилось делать усилия, чтобы не смотреть, как ловко ею управляется обладатель протеза. Николай трудился программистом-наладчиком, приглядывающим за исправностью робототехники склада.
Шум тут стоял невообразимый. Машины жужжали; скребли о бетонный пол гусеницами; шипели струями воздуха, передвигаясь на воздушных подушках; тяжело вздыхали вакуумными поршнями. «Говори тут без опасений, не переживай, никакие системы прослушивания ИИ не работают в таком шуме», – предупредил его сразу Николай.
– Значит и этот Фунтиков ушёл, – снова заметил глубокомысленно Кочергин.
– Вы нескольких знали?
–Знал, – степенно ответил Николай.
– А вы тут из-за штрафов всё это время?
– Куда же без них. Только это мой осмысленный выбор, пребывать в этой реинкарнации как можно дольше.
– Почему? – искренне удивился Фунтиков.
– Мне здесь нравится. Живу, как отшельник. Начальство связь со мной поддерживает только по видеосвязи. Туда дальше в глубине этих катакомб есть служебные помещения из пары комнат, душа и санузла. Еды, – Николай широко обвёл здоровой рукой пространство. – Сам видишь, открывай любую коробку, здесь товаров в таком количестве, что моих скромных потребностей никто и не замечает. Кроме тебя люди сюда и не заглядывают. Это когда-то первый Фунтиков попал на склад. Ему тогда приказали найти программиста-наладчика для починки бытовой техники, что стояла в торговом зале. Вот так они и познакомился с первым Кочергиным. Да что я говорю, ты это сам читал в техдокументации на личность Фунтикова.
– Куда же, если не секрет прежний-то Фунтиков попал? – поинтересовался Кочергин.
– Известный поэт Жеребцов, – трагическим голосом произнес Фунтиков. – По его стихам ставятся мюзиклы, идёт реклама. Популярный зараза. Сейчас отдыхает на своей вилле на Крите. Гонорары большие…
– Повезло ему, – согласился Кочергин. – Хотя он всей своей прежней жизнью заслужил. Какой человек он был я так и не понял. Но к цели шёл упрямо: жил без штрафных баллов, чётко соблюдал характера кассира Фунтикова.
– А меня вот система наоборот, отщелкнула в самый низ, – пожаловался Фунтиков, смотря в одну точку. Потом вдруг вспомнил и спросил живо. – А вы Бориса видели?
– Нет, не видел. Но от разных Фунтиковых про него наслышан.
– Так он давно там проживает?
– Когда я оказался на месте друга Фунтикова, он уже существовал таким, какой сейчас.
– Как же так может быть? Неужели он обхитрил ИИ?
– Да нет. Подозреваю, что он провокатор.
– Кто!?
– Никогда не слышал? Эх, ты, поэт! У него работа такая, провоцировать людей на неосторожные высказывания. Здоровый детина, а ИИ определяет его 13 летним пацаном. Встречаешься с ним в первый раз и сразу: как так? А он смешочками, то да сё, человек теряет контроль и начинает молоть всякие запрещенные вещи. А штрафные баллы и накапливаются.
– А зачем это нужно? – спросил, холодея сердцем Фунтиков, вспомнив, что кажется и он наболтал лишнего в беседе с «сыном».
– Ну, как зачем? Хороших должностей, тепленьких мест, счастливых судеб, вон как у тебя была: талантливый, успешный поэт – такого мало в этой жизни. А всего обыденного, серого, ничем не примечательного – полным полно. В системе же заложен принцип справедливости. А как поставить недостойного человека на достойное место? Если каждый начнёт жить спустя рукава, в ожидании более удачного преобразования, всё развалится. Поэтому и введен принцип воздаяния в виде штрафных баллов. Они-то и держат всех за горло, а с другой стороны заставляют быть лучше или делать вид, что мы лучше. Вот Борька и работает провокатором, сбивает людей, чтобы они задерживались в плохих реинкарнациях, потому что хороших всем не хватает.
«Значит и ИИ не идеален», – хотел сказать Фунтиков, но не решился.
– А про жену мою, что скажите? Борька подозревает, что у неё криминальное прошлое.
– Да всё может быть, – немного поразмыслив, бодро сказал Кочергин. – Горластая тебе досталась баба, нахрапистая.
Фунтиков приуныл. Как же всё выпало-то неудачно в этот раз. Да, двумя годами, явно не отделаешься в этой реинкарнации.
– А я ведь могу стихи писать, как раньше это делал. Хорошие, светлые. Я снова стану известным поэтом, только Фунтиковым! – вдруг осенило его. – Я помню: в общей декларации свобод и прав говорится, что каждый человек имеет свои особые таланты и способности и может развивать их без ограничения и вмешательства со стороны ИИ.
Кочергин внимательно посмотрел на «друга».
– Вот, …вот… сейчас, – Фунтиков весь выпрямился, лицо его стало вдохновленным, подбородок поднялся вверх. Он продекламировал:
Я и не муж, и не отец,
Я здесь заезжий молодец,
Вам не видать моей поддержки,
От вас уйду я без задержки.
– Ну как?! – Фунтиков победно посмотрел на Николая.
– Как друг я должен говорить только правду. Кисло получилось.
– Кисло?! И это ты говоришь мне, человеку, которому аплодировали залы! Это у тебя тут вокруг – кисло. Он ещё сына моего обсуждать будет! Жена ему моя не нравится! Я вот придумаю сейчас рифму к строке «От вас уйду я без задержки». И ты узнаешь, на что я способен. Задержки,… задержки. Вершки-корешки…. Эх, слишком давно не писал стихи!
– За тебя их писал ИИ, – миролюбиво сказал Кочергин.
– Нет! – с вызовом воскликнул Фунтиков. – Я писал, прекрасные стихи отсылал их в издательства, они возвращали мне…
Бывший поэт Жеребцов сидел с окаменевшим лицом и смотрел в пустоту.
– Ты там не двинулся ли разумом? – напомнил о себе Кочергин.
– Как же я ко всему привык, что даже не замечал! – трагически произнес бывший поэт Жеребцов. – Как быстро привыкаешь к славе, талантливости, блистательности… А ведь и все поклонницы и поклонники моих стихов они ведь…
– Да, они тоже, отрабатывали свою реинкарнацию: любить стихи, – закончил за собеседника Кочергин.
– Но ведь тогда это всё бесцельно! – трагически и даже чуть чуть пафосно произнес Фунтиков.
– Просто ИИ добрый, – сказал негромко Кочергин. – Конечно, система обошлась бы и без моих услуг программиста-наладчика, и без надобности иметь кассиров на кассах и без тысяч других профессий. Но, что тогда делать с людьми? Ну на что мы годны в эпоху, когда всё производят машины и технологии? Человеческий труд настолько обесценился, что миллионы остались без работы. Социальный взрыв такого масштаба мог бы отбросить все наши достижения на сотни лет назад. И тогда всех спас ИИ, создав систему социальной реинкарнации. Это не только соблюдение общественной справедливости, но и возможность вернуть нам хоть какой-то смысл существования.
– В прошлой жизни, когда я был поэтом, имел спецдоступ в библиотеку. В настоящую, с книгами из бумаги. Таких лет сто уже никто и не видел, – задумчиво сказал Фунтиков. – Там в книге некоего Вольтера, взятой с полки наобум, я прочитал показавшиеся мне тогда странными слова: «Если бы Бога не было, его следовало бы выдумать»…
#дмитрий ащеулов #киберпанк #фантастический рассказ #бытовые зарисовки из будущего