Маши не было, и хозяин сам заварил свежий чай и нарезал хлеба.
- Никакого покоя с тобой, – притворно посетовал он. – То зараженные ручьи находишь, то на сущностей мрака в тайге натыкаешься, то с атлантами якшаешься. И все за одну вылазку! А теперь снова собрался на это прóклятое поле идти! Сказал бы Славке, что тебя там и близко не было, и делу конец. Этот его хозяин старьевщик очень уж хитер – да и жаден необычайно. Пускай бы сами разбирались, что к чему. Ты мне нужен, Варяжек, очень сильно нужен – здесь, в поселке. Я ведь тебе вчера всего не сказал, да и Егоров не должен был проговориться: мы таки нашли место, куда можно потихоньку переселять людей. Совсем не близко, километров двести пятьдесят, но условия для жизни там очень неплохие. К северо-западу отсюда.
Варяг сразу нахмурился.
- Петр Алексеевич, покажите мне, пожалуйста, на карте.
- Нет ничего на наших картах, – вздохнул командир. – Этот район очень далеко за границами изученной территории, он дальше шестой излучины Реки.
- Но там же совсем нехоженые районы! И наверняка опасные.
- Этого нельзя исключать. Поэтому перед переселением людей мы должны основательно прочесать всю местность вокруг. Черт его знает, какие там водятся твари.
- Я не тварей имел в виду, когда говорил об опасности, – еще сильнее нахмурился Варяг, которому начало казаться, что командир его попросту разыгрывает. – К северу отсюда расположены базы атлантов – и вам, и мне это хорошо известно. По крайней мере, одна точно находится в районе той излучины. И вы предлагаете поселить там людей?
- А почему бы и нет? – пожал плечами Петр Алексеевич и налил себе еще чаю. Следопыт жестом отказался от угощения. – Там есть пресная вода, в ручьях водится рыба – я видел своими глазами. С дичью тоже проблем нет. Земли, которую можно перепахать под посев, в избытке. Что еще надо? В первое время связь с другими поселениями, конечно, будет поддерживать трудновато, но и это решаемо. Люди не хотят больше жить здесь, Варяжек. Им голодно и страшно, а они хотят жить сыто и спокойно. И мы должны им такую возможность предоставить. Это наш долг. Понимаешь?
Варяг вдруг понял, что перед ним совсем не тот человек, которым он считал своего командира. В голосе Петра Алексеевича сквозили какие-то новые нотки, и не было в нем уже того отеческого тепла, за которое его так уважали и любили гвардейцы. За столом сидел уже весьма пожилой, уставший человек, на плечи которого взвалили неподъемную ношу, и он собирался покорно ее нести.
- А как же атланты? Они же нас не подпустят к своим базам. Помните, как мы с Лазарем попытались туда проникнуть? Помните, чем это для него закончилось? Представляете, какие могут быть последствия, если рядом с объектами атлантов расселятся сотни, тысячи людей?
- При чем тут атланты? – парировал Петр Алексеевич. – Лазарь был сам виноват. По сути, у нас до сих пор нет ни единого мало-мальски серьезного доказательства того, что атланты проявляют агрессию по отношению к людям. Те похищения, о которых ты мне рассказывал, еще ни о чем не говорят. Это могли быть волки, тигры, те же саалы, да мало ли кто еще! Большая часть людей даже не подозревает о существовании на Земле инопланетных гостей. Их цели нам неясны, методы неизвестны. Что они здесь ищут? Зачем прилетели? Этого никто не знает наверняка.
Он отодвинул в сторону чашку с недопитым чаем и решительно заявил:
- И да, я готов взять на себя ответственность за расселение своих соплеменников рядом с базами атлантов. Заметь, «рядом» в данном случае – очень относительное понятие. Для атлантов с их виманами и тысяча километров не расстояние. А для нас, стоящих на грани вымирания, порой и пара десятков верст по тайге – непосильный маршрут. Тебе прекрасно известно, что на западе и на юге все районы – гиблые. На востоке расположены другие деревни и поселки, и там нахлебники никому не нужны. А куда-то за тридевять земель, на совершенно неизведанные территории, мы отправиться не можем. Народ же попросту вымрет, пока доберется до дальних рубежей.
Разумеется, в любом случае процесс переселения займет не один день и даже не один год, но начинать нужно уже сейчас, чтобы с приходом весны строители начали возводить новые дома. Пройдет десяток-другой лет, и люди забудут, что они когда-то жили здесь, в Приречье. А спустя еще лет двадцать тайга полностью поглотит поселок, и от него не останется и следа.
- Я не за Приречье держусь, людей жалко, – парировал Варяг и задумался.
Еще со вчерашнего вечера у него в голове роились мысли, которые теперь нужно было четко сформулировать. Умом он понимал, что сказанное Петром Алексеевичем логично и обоснованно. Однако же внутри у него все клокотало – то ли от осознания собственного бессилия, то ли от воспоминаний о похищенной атлантами сестре. Сердце его протестовало против предложенного командиром плана, а сердцу, как известно, не прикажешь.
- Есть еще один вариант, – осторожно начал следопыт, пытаясь разобраться в собственных умозаключениях. – Он тоже сложный, но куда менее трудоемкий.
- Я тебя внимательно слушаю.
- Надо первым делом понять, почему из Приречья ушли звери.
- Всего-то! И как же ты собираешься это сделать? – хлопнул в ладоши Петр Алексеевич. – Или ты думаешь, люди не пытались разобраться в причинах столь странного поведения природы?
- Я думаю, что эта странность, зараженный ручей и неожиданно появившиеся в окрестностях поселка виманы – звенья одной цепи.
Командир сделал недоверчивое лицо и сложил руки на груди. Вся его поза говорила: «ну-ну, давай послушаем, хотя что тут слушать?».
- Думаю, что все это дело рук атлантов. Никакого другого разумного объяснения происходящему здесь я попросту не вижу. Если бы приближалась мощная природная катастрофа, то птицы и звери, безусловно, покинули бы местность – о таких случаях хорошо известно. Но это происходит незадолго до катаклизма, а с момента исчезновения животных прошло уже три месяца. Раз ничего не случилось – ни землетрясения, ни наводнения – значит, дело не в этом. Опять же, если бы причина крылась в заражении земли, то тогда отравились бы и люди. Да и трупов зверей, насколько я понимаю, никто не находил.
- Это верно. Они просто разбежались. Но причина уже давно никого не интересует, – стоял на своем Петр Алексеевич. – Люди хотят есть. И жить.
- Эту причину следует найти и устранить, – решительно произнес Варяг. – Мы не знаем, какими возможностями обладают атланты. Вполне может оказаться, что они каким-то особым способом заставили зверей уйти.
- Ага, – ехидно продолжил командир. – И наморозили льда на Реке, чтобы люди и рыбу жрать не смогли.
- И это нельзя исключать. Повторюсь, мы не знаем, на что они способны. Если мы найдем источник нынешней беды, то сможем все исправить. Я могу заняться этим сам, если больше ни у кого нет интереса. Только дайте мне время.
Варяг распалялся все больше и больше, приводя новые аргументы в защиту своей теории и придумываемого на ходу плана действий. И даже сам удивился своему красноречию. Петр Алексеевич поспешил охладить его пыл.
- Сынок, – начал он (командир всегда так обращался к своим бойцам, когда собирался прочитать какую-нибудь нотацию). – Тебе сегодня стукнуло ни много ни мало тридцать лет. Ты отдаешь себе отчет в том, что многие до этого возраста в нынешние времена даже не доживают? Ты взрослый, здоровый и – заметь! – сытый мужик, а рассуждаешь как подросток! Откуда взялся этот идеализм, откуда эти помыслы о великих подвигах? Ты никого не спасешь, Варяжек, а угробишь самого себя. Мы должны делать свою работу. Вы, гвардейцы, должны делать свою работу! А ваша работа – исполнять мои приказания, ясно? Даже представить трудно, сколько я сил вложил в вас, своих деток, какого труда мне стоило добиться единства во мнениях относительно необходимости гвардии. Люди не хотят и не могут смотреть в будущее, Варяжек, они живут сегодняшним днем, дай бог если не застряли в прошлом. Они надеются на нас, и мы не имеем никакого права не оправдать их надежд. Поэтому мы будем делать так, как лучше для всех, а не для одного тебя. Тебе понятно, Всеволод Васильевич?
Когда Петр Алексеевич закончил свою тираду, голос его дрожал. Судя по всему, монолог дался ему с большим трудом, и наружу выплеснулось все то, что он копил в себе долгое время.
Варяг молча поднялся, отдал честь и направился к выходу. Командир крикнул вдогонку:
- Даю тебе три дня, чтобы сводить Славку поглазеть на обломки виманы. Потом сюда, в поселок, прибудут остальные гвардейцы, и мы выдвинемся на северо-запад. Слышишь меня, Варяг?
- Да, – процедил следопыт и вышел на улицу, с трудом подавив в себе желание от души хлопнуть дверью.
Ему срочно требовалось выпустить пар, иначе он обязательно натворит каких-нибудь дел. Больше всего его злило (и, надо признать, пугало) не упрямство командира, а собственное бессилие. Варяг впервые познал это чувство в тот вечер, когда похитили Соню. «Но я ее найду, обязательно найду. И исправлю все свои ошибки», – мелькнула такая привычная мысль. И такая нелепая.
Продолжение следует...