До первой чеченской кампании я, святая простота, думал, что пропаганда твоего государства, а-приори, настроена на поддержание национальной гордости граждан этой страны за своё государство. Опыт первой чеченской очень быстро заставил меня "переобуться".
После тяжёлых боёв наши подразделения отвели на блок-посты, прикрывающие Грозный, для отдыха. Стоял обычный солнечный и привычно пыльный день. Наш блок-пост стоял на границе дороги и бывшего с/х поля, сзади, за дорогой, начинался большой дачный массив, по бокам узенькая полоска "зелёнки" (лесополоса), впереди 400-500 метров голого поля, за которым снова была зелёнка из которой выходила грунтовка, упиравшаяся прямо в окопы. По периметру блок-поста на примерно равных расстояниях были врыты четыре бэхи, а прямо на полевую дорогу смотрел грозный "Утёс", станковый ротный крупнокалиберный пулемёт НСВ. На правом, самом опасном, фланге был установлен пулемёт Калашникова ПКТ с подключенной к нему радарной установкой. И ничего не предвещало беды.
Кроме непонятного тягостного ощущения, которое никак не напоминало предчувствие опасности. И кроме поведения легенды нашей роты - Старшины. Да, это имя собственное, его только так и звали. Уже к тому времени Старшина, прошедший все 10 лет Афгана (!!!), зарекомендовал себя как исключительный боец с непревзойдённой чуйкой. И вот, в тот день он тоже был сам не свой. Не стал утром отключать радар на пулемёте, а такого не было никогда до этого. Его отключают из соображений безопасности, чтобы какой-нибудь дурак не попал под автоматический огонь. Спрашиваю у него, мол, чего чуешь? Он только плечами пожал. Чтобы и Старшина не знал, в чём опасность, это что-то.
Напряжение только усилилось, когда совершенно внезапно, из "зелёнки" за полем на дороге показалась небольшая толпа гражданских. Человек тридцать, примерно. Если не срабатывают сигнальные мины, установленные на дальних подступах к блок-посту, то значит, их заранее снимают при нападении. Только это обстоятельство уже говорит о том, что жители эти точно не мирные. Но они не пытались рассредоточиться, не пытались обойти блок-пост по прилегающей "зелёнке" или по рядам виноградника, подходящего к нашим позициям почти вплотную. Нет, они просто шли угрюмой толпой, как заводские рабочие на утреннюю смену. Вот только у них у всех на плечах болтались автоматы. Ни военной формы, ни "разгрузок", ни тяжёлого вооружения, не было даже запасных магазинов или гранат. Только автоматы с одним полным магазином.
Пока они подходили к блок-посту, какие только мысли не приходили в голову. И что это местное ополчение решило присоединиться к борьбе с мировым терроризмом. И что это идут сдаваться в плен бандиты. И что это неадекватное, одурманенное до потери реальности, чеченское партизанское соединение, предпринимающее свой последний коллективный джихад. По итогу того дня оказалось, что ближе всего к истине была последняя версия. В телах этих "мирных жителей" было обнаружено наркотическое вещество в ударной, смертельной дозе. И эти люди уже были формально мертвы. Но не так всё оказалось просто.
Звенящую тишину разорвала очередь из автоматического ПКТ, про который все забыли, но он, про свои настроенные 200 метров тревоги, не забыл. И сразу же скопленное напряжение взорвалось одновременным шквалом огня из всех стволов. У странной группы людей просто не было вообще никаких шансов. Далеко не все из них успели даже навести оружие. Успели сделать несколько ответных выстрелов только те, кто, пригнувшись, метнулся к полю, где их добивали снайперы. Весь центр был вынесен "Утёсом", его пули сбивали с ног и отбрасывали тела назад, некоторых буквально разрывало пополам. Так же внезапно огонь прекратился. И снова повисла звенящая тишина. Весь бой занял не больше 20 секунд. А может и меньше, если учесть как сильно адреналин растягивает ощущение времени.
Ротный только успел доложить о нападении на блок-пост и огневом контакте, как сразу же дал отбой поддержке. А вот дальше начались чудеса. Обычно, в таких случаях, если в бою есть существенные потери противника, то на место прибывает команда от комендатуры, которая собирает оружие и трупы. Но, довольно часто, да что там, постоянно эти команды не особенно спешат. Зачастую сами солдаты собирают вооружение, а трупы увозят местные жители. Но только не в тот раз. Мы со Старшиной не успели даже обсудить тему "И что это было такое?", как на блок-пост залетел Урал с "вованами", которые бегом припустили к трупам, быстренько их обыскали, собрали оружие, так-же бегом вернулись обратно, загрузились в грузовик и умчали в закат. Уже все начинали понимать всю ненормальность происходящего.
А дальше, практически без паузы, на блок-пост начали прибывать джипы с надписями "PRESS" на бортах. И все разом устремились к трупам на дороге. Снимали долго, с разных ракурсов, о чём-то говорили в свои микрофоны, позировали то на фоне трупов, то на фоне блок-поста. Когда вся эта галдящая толпа вернулась обратно и накинулась на солдат с вопросами типа "Что вы чувствуете после расстрела мирных жителей?" или "Вы знаете, что совершили военное преступление?", мы со Старшиной и нашими офицерами, начали буквально утрамбовывать эту публику в их машины и требовать покинуть военный объект под угрозой открытия огня. Но они лезли снова и снова, как окуренные дустом тараканы, влезали в душу солдат и разрушали их веру в правое дело. И только пулемётная очередь в воздух заставила их вернуться в машины, а очередь в землю убедила их покинуть наш блок-пост. И даже этот момент они снимали на свои сраные камеры с маркировкой "НТВ".
А потом для нас наступили чёрные дни. Этот сюжет, с мнимым расстрелом "оккупационными войсками РФ мирных жителей маленькой но гордой Ичкерии", крутили по всем западным СМИ, крутили и у нас в стране. Тогда много было таких вот, очерняющих наших ребят, роликов. С нужными словами, буквально вложенных в уста наших солдат, нужными смыслами и нужными ракурсами. А солдатики, искренне передающие привет маме с папой в какую-нибудь псковскую деревушку и знать не знают, что они, на самом деле, проговаривают осуждающие "преступный режим" речи. Вы, ведь, не думаете, что фейковые постановки придуманы в Сирии или Украине?
Скажу сразу, тогда нам очень сильно повезло, что нас не арестовали и не передали на растерзание "ичкерийской прокуратуре", читай, на убой. С одной стороны, именно к нам это говно прилипло из-за нашей эффективности, и кто-то очень сильно топил за то, чтобы наш полк исчез если не в могилах, то хотя-бы был выведен в Россию и расформирован. Но, с другой стороны, именно эта эффективность позволила поднапрячься патриотически настроенным силам в Кремле и полк не позволили порвать. Забегая немного вперёд, скажу, что прозападным кураторам это удалось, всё-же. Стереть мой полк с лица земли. Но это уже другая история предательства.
И ещё, в качестве ремарки, мы тогда именно так и говорили "вернуться в Россию", "вывести в Россию" и т.д. Это именно потому, что запредельно мощная антироссийская пропаганда выливала ушаты грязи на нашу армию, которая, якобы, "напала на независимую Ичкерию". Мы вообще не воспринимали Чечню, как часть России. Хотя умом понимали, что это так и тому есть историческая традиция, что вся равнинная Чечня освоена русскими казаками и даже столица носит гордое русское имя - Грозный. Ум понимал, а сознание нет. Потому как сильна была вражеская пропаганда, очень сильна.
Как много позже выяснилось, компания НТВ принадлежала олигарху Гусинскому и когда его начал гонять Путин, у меня был только один вопрос; "А чо так долго думал, Вова?" За него взялись не за его преступления против России и не за предательство Родины, а только тогда, когда понадобились его активы. Вот и вся цена исторической справедливости.
А тогда, более-менее восстановившись после полученной контузии, единственный в своей жизни раз, решил воспользоваться ветеранской льготой на бесплатный проезд в автобусе. Ну, не было у меня ни копейки денег, поэтому достал военный билет с отметкой-вкладышем. И как только я сел в кресло, понеслось. Одна бабка, как запевала, потянула песню, про то, что я убийца детей и ирод и нехристь и как меня земля носит и т.д. Было жутко неприятно, но я посчитал, что это какая-то городская сумасшедшая. До той поры, пока бабку не поддержала половина людей из автобуса. Вот это был шок. А я ещё имел глупость пытаться возражать! Тогда уже весь автобус буквально накинулся на меня, потянулись руки, стали цепляться за одежду, дёргать, щипать и истерия только нарастала. Я не проехал даже одной остановки, выпрыгнул из автобуса, едва дождавшись его остановки. А отъезжающий автобус продолжал гудеть рассерженным ульем, увозя с собою тех, за мирную и спокойную жизнь которых было пролито столько крови.
Конечно, я понимаю, что сработал эффект психологической индукции, когда причину подобной ситуации следует искать в общем коллективном страхе и истерии, старательно накачиваемой прозападными "российскими" СМИ. И эта злосчастная бабка выступила лишь в роли запала. Но мне сразу стала понятна странная логика рассуждений тех лет. Мне советовали помалкивать о том, что я был в Чечне. А я не понимал, почему. Почему мы запоем слушали рассказы наших дедов о Великой Отечественной, наших отцов об Афгане, ловили каждое слово, чтобы ничего не пропустить и ничего не забыть. И вот... в эти времена даже была рождена странная примета, мол, если человек говорит о войне, значит он не воевал, а настоящие ветераны о войне, мол, помалкивают. Это чушь, конечно. Но я стараюсь объяснить причины гробового молчания ветеранов чеченской КТО. Потому, что наша любимая Родина, устами наших простых людей, предала нас в самый тёмный час. Как можно было поверить лживой пропаганде и предать доверие своих детей? Я этого не знаю и знать не хочу.
И я искренне надеюсь, что эти тёмные времена морока безвозвратно прошли и новое нагромождение лжи, уже на Украине, будет развеяно светом истины здравого смысла. Люди! Никогда не отворачивайтесь от своих детей! Даже если все телевизоры страны говорят, что они не правы.