Невероятный пианист, современный джаз не существует без Хэнкока. Это, впрочем, банальность, как и то, что в развитии «электрического джаза» мало кто сделал столько и так, как этот музыкант. Разве что святая троица – Дэвис, Кориа, Завинул. Дополните по вкусу. Выжимать из синтезаторов все возможное, не стесняться и не бояться выйти за рамки, уничтожить само понятие стилевых ограничений – это нормально для музыканта, прошедшего работу с Дэвисом и обладающего таким талантом, как Хэнкок. Навал перкуссии в Sleeping Giant – почти три минуты барабанов, барабанчиков, колокольчиков, треугольников, железок и палочек – и только после этого появляется электропиано, тревожно и аккуратно, нервно и точно парит над импровизирующей ритм-секцией – а выйти из метра не дает только перкуссия – она держит железно. Эпизоды басового соло, свободные барабанные брейки, мрачные синтезаторные звуки – и все это поверх перкуссионного метронома. Точнее – метрономов. Десятка тикающих часов разного размера. Электропиано накрывает всех скоростными пассажами, глиссандо и навалом аккордов – и все замирает. Перкуссия выключается - и дальше – вне ритма – небесная труба Хендерсона, свободные пассажи Хэнкока – длинный вздох и жесткие риффы баса, космические звуки синтезаторов, труба продолжает импровизировать – очень мягко, уходит даже в имитацию человеческой речи, но гигант просыпается. Тяжелый фанковый грув, вступает вся группа – и понеслось. Вопрос-ответ – синтезатор – фортепиано, разгул барабанов с басом – и снова длинная синтезаторная волна сметает «All That Jazz», снова труба в небесах, снова вдох – и – уже с другим настроение общая групповая импровизация – но более лиричная, более мягкая, хотя и жесткими ударными – и той же метрономной перкуссией. Хэнкок разворачивается во всю силу – его импровизация – драматургия всей пьесы, от лирического полушепота до истерики. И снова вдох-пауза, синтезатор-труба, тарелки, бас. Спящий гигант – ворочается во сне, но каждое движение сметает города и страны. Еще один забег – труба Хендерсона снова превращается в человеческий голос, потом и вовсе в нечеловеческий. Это одно из самых, наверное, интересных и своеобразных соло из всех, что я слышал (хотя, из так много, что выделить какое-то одно просто невозможно, но – тем не менее). После этого портативного кошмара – в хорошем смысле этого слова – гигант снова засыпает под ласково-чудовищные звуки синтезатора Патрика Глисона. Quasar – семь с половиной минут синтезаторных полетов, четких фраз контрабаса, стонов, кваканья и рева электроники Глисона. Флейта, труба, фортепиано Хэнкока, короткие ритмичные всплески прерываются свободным полетом звуков – спейс-рок, авангардный джаз, короткие эхо би-бопа, тут же растворяющиеся в голосах Вселенной – синтезаторов, трубы, электропиано, шумов, скрипов, приглушенного рева – космос бушует, а Хэнкок его усмиряет. Water Torture – если это и пытка, то я точно мазохист. Снова звенящая металлом перкуссия, глубокие, подводные фразы синтезатора, потусторонние голоса, и контрабас задает основную тему, медленную, как погружение аквалангиста – несколько метров вниз, остановка, чтобы стабилизировать давление, потом еще немного вниз, остановка. Чем глубже, тем больше звуков, фраз, мелодических фрагментов, звук трубы уносится вверх как последние пузырьки воздуха – и открывается новый мир – то ли неразгаданный этот, то ли и вовсе потусторонний. Это один из самых космических – или подводных – если угодно – но – авангардных и до сих пор идущих в авангарде музыки альбомов. При этом – музыка Хэнкока, даже самая странная – всегда очень комфортна. Даже диссонансы, атональные куски – кажутся у Хэнкока мелодичными и естественными в гармонии. Ну, просто очень хорошая пластинка.