(Heidegger M. Was ist das — die Philosophie? // Перевод В.Ю. Кузнецова.)
На вопрос, поставленный в заглавии, Х. отвечает, или лучше сказать, предлагает такие варианты ответа: "соответствие бытию сущего есть философия" => "φιλοσοφία есть специально совершаемое соответствование, которое говорит, поскольку внимает обращению бытия сущего" => "специально принятое и разворачивающееся соответствование, которое соответствует обращению бытия сущего, есть философия".
Основные тезисы, мною выделяемые:
1) "Чувства... не принадлежат философии. ...Философия, напротив, не только есть что-то рациональное, но и является подлинной управительницей разума."
[Комм1: Интуитивно ощущаю неправильность этой мысли. Хочется возразить, что даже иррациональность чувств принадлежит философии. Но нашел в размышлении такой ответ на это: философия действительно рациональна и рационализирующа по своей природе и своей истории, поэтому нужно усмотреть выход на качественно иной, внерациональный уровень мысли, интуицию которого можно увидеть в этой же статье, когда Х. говорит о Гераклите и Пармениде как не-философах, "они пребывали еще в созвучии с Λόγος, т.е. с Εν Πάντα", а позднее софисты подготавливают шаг к "философии" в нашем понимании, но о которой Аристотель пишет, что она держит путь к ответу и снова не находит ответ на вопрос: "Что есть сущее? (τί τὸ ὄν)". По словам Х., "греческое прилагательное φιλόσοφος говорит нечто совсем другое, чем прилагательное "философский", philosophique. Άνήρ φιλόσοφος есть тот, őς φιλεί τό σοφόν, кто любит σοφόν; φιλεϊν, любить, значит здесь в смысле Гераклита: όμολογεϊν, говорить так, как говорит Λόγος, т. е. ему соответствовать", в свою очередь "бытие собирает сущее тем, что оно есть сущее. Бытие есть собрание — Λόγος." Таким образом, мыслитель в своей наивысшей точке постижения бытия речью своей соответствует Λόγος, который есть бытие в понимании Εν Πάντα. Но само говорение сейчас, как по мне, затуманено инструментализмом языка, редко мы выражаем саму вещь, а не ее предмет. Потому честный мыслитель, постигая, молчит, созерцая, безмолвствует, по крайней мере, если он не вынужден говорить. Для философа иная участь "поскольку φιλεϊν не есть более изначальное созвучие с σοφόν, но есть особое стремление к σοφόν, постольку φιλεϊν τό σοφόν превращается в φιλοσοφία" - тем самым, философ есть тот, кто стремится к созвучию с бытием. Об этом стоит сегодня помнить, когда "повестка" навязывает свои правила игры.]
2) "Часто слышимое выражение «западноевропейская философия» есть поистине тавтология... Запад и Европа, и только они, изначально «философичны» в наиболее внутреннем ходе своей истории. Это подтверждается возникновением и господством наук."
[Комм2: Действительно так, нет культуры, в которой также возникла философия, нет цивилизации, которая бы двигалась по этому пути. Древние и уважаемые мною культуры Индии и Китая не "философичны" по природе своего языка: не возникало там рациональных - именно рациональных - абстракций, необходимых для возникновения науки и для ее развития. Знания этих культур опытны и жизненны как по возникновению, так и по применению. Мудрость порой внерациональна и не имеет стремления к рационализации, она полезна и так, она жива и этого достаточно, она применима - нужно ли больше? Религия их часто выходит на уровни запредельного, но не пытается это запредельное постигнуть, профанируя его тем самым, а наоборот: адепты культов желают слиться и как можно сильнее с сакральным, вплоть до полной потери себя, если категория "Я" вообще применима в тех культурах. Они более живы, чем европейцы.]
3) "Удивление как πάθος есть άρχή философии. Греческое слово άρχή... называет то, откуда нечто исходит. Но это «откуда» в исхождении <Ausgehen> не остается позади, напротив, оно становится тем, что говорит глагол άρχειν, тем, что господствует... Удивление держит философию и властно пронизывает ее... Однако πάθος связан с πάσχειν, страдать, терпеть, выдерживать, выносить, переносить, позволять о-пределять себя... В удивлении мы останавливаемся на себе (être en arrêt). Мы словно отступаем перед сущим — перед тем, что оно есть, есть так и никак иначе. Однако удивление не исчерпывается этим отступлением к бытию сущего, но оно, как такое отступление и самообладание, одновременно увлечено и словно захвачено тем, перед чем оно отступает."
[Комм3: способен ли современный человек удивляться? Этот вопрос заставляет задуматься, ведь встречаемые мною люди зачастую не имеют интересов, то есть не имеют удивления. Товарность информации, ее профицит, напичкивание ею сжигают удивление как таковое. (Мне неинтересно что-то, потому что я и так уже все видел.) Этому способствует и потеря себя в череде самопредставлений: многие не знают, чем они хотят заниматься, а иногда они хотят заниматься тем, что будет идти в канве общественного мнения - это привычное мелководье публичности расслабляет и разучает к плаванию в океанах личного, как истинно бытийствующего.]
4) "Она (философия) есть в мелодии <in der Weise> соответствия, которое настраивается <abstimmt> на голос <Stimme> бытия сущего. Это со-ответствование <Ent-sprechen> есть говорение <Sprechen>. Оно состоит на службе языка <Sprache>. Что это означает, сегодня нам понять трудно, так как наше употребительное представление о языке претерпело необычайные изменения. В результате язык стал казаться средством <Instrument> выражения... ...без достаточного осмысления языка мы никогда истинно не узнаем, что есть философия как отмеченное со-ответствование <Ent-sprechen>, что есть философия как выделенный способ сказывания."
[Комм4: и снова язык, но уже подробнее о том, что я высказал в начале. Человек потерял свое созвучие. Думаю, этому помог релятивизм. Относя себя к номиналистам, я в первую очередь делаю это ввиду своих пессимистических настроений по поводу языка как такового. Конечно, Х. восхваляет греческий, как язык, который схватывает бытие - но я не разделяю его очарованности. Конечно, им - языком - можно описывать тварный мир, "мир-для-нас" (хотя и не весь), это бывает красиво и удивительно. Это позволяет выйти на иные уровни понимания и постижения, но эти уровни достигаются именно интуицией, а не языком, язык ее лишь пробуждает. В этом его заслуга.]
Интересное:
"Традиция <Überlieferung> передает <liefert aus> нам не принуждение прошедшего и неотменимого. Передавание <Überliefern>, délivrer, — это освобождение, а именно в свободу разговора с былым."
"Έπιστήμη любят переводить как «науку». Это вводит в заблуждение, поскольку мы слишком легко привносим современное представление о «науке»... Слово έπιστήμη происходит от причастия έπιστάμενος. Так называют человека, поскольку он к чему-либо причастен <zuständig> и в чем-либо искусен..."
"Философия есть έπιστήμη τις, разновидность состоятельности <Zuständigkeit>, θεωρητική, который позволяет θεωρεϊν, т. е. усмотреть нечто, а то, что она усмотрела, ухватить взором и удержать во взоре. Философия есть потому έπιστήμη θεωρητική." [Комм5: буквально "искусность рассматривать"]
"...хоть мы и пребываем всегда и везде в соответствии с бытием сущего, все-таки мы лишь изредка внимаем обращению бытия. Хотя соответствие бытию сущего постоянно остается нашим пребыванием.