В войнах XVII-XIX веков небоевые потери были бичом для всех без исключения армий и флотов. Примеров можно привести сколько угодно. Так, в Королевском Флоте в 1756-1762 годах всего задействовано (нанято) 184 893 моряков и морских пехотинцев. Из них от болезней и несчастных случаев погибло 133 708 человек, тогда как в боях – всего 1512 человека. Или война за Независимость США – в наступлении в Южной Каролине из-за малярии армия генерала Клинтона без серьезных боев и сражений потеряла до 2000 человек. Крымская война в этом плане совершенно не отличалась от других, проблема была только в том, что она велась в «реальном времени», то есть о потерях, неумелости медицинской службы, нерасторопности генералов общественность узнавала почти сразу же - по телеграфу, из статей журналистов, прикомандированных к войскам, от оппозиционных политиков.
Следует отметить, что изначально ни Франция, ни Англия не думали, что придется воевать с Россией, поскольку предполагали добиться выполнения своих требований дипломатическими методами. Все изменилось после Синопа. Союзники решили перевезти свои воинские контингенты поближе к месту событий. И тогда все же главной была мысль защитить Константинополь, поскольку в мощи русской армии и в блицкриге русских ни англичане, ни французы не сомневались. 15 марта 1854 года первые французские части высадились в Галлиполи, англичане прибыли чуть позже. Однако, по словам сэра Джорджа Брауна Галлиполи «более напоминал лунный пейзаж», окруженный грязными зловонными лачугами, поэтому далее союзники перебазировались в пригород Стамбула – Скутари.
19 мая 1854 года Сент-Арно прибыл к войскам альянса, и в этот же день был проведен военный совет, на котором решалось, что делать дальше. Французы предлагали марш через Адрианополь и Балканский хребет навстречу русским войскам, и дать там генеральное сражение. Однако против этого были англичане. Они предлагали захватить Одессу, и высадить там войска, чтобы действовать в тылу русской армии, находящейся в Дунайских Княжествах. Далее слово взял турецкий командующий Омар-паша. Он отклонил и план англичан, и план французов. Омар говорил, что его более беспокоит южный фланг, поэтому просил союзников перевезти свои войска в Варну. В этом случае, даже если Силистрия падет, русские не вырывались бы на оперативный простор - с севера бы действовали турецкие войска, а с юга - союзники. План был настолько тактически идеален, что и Сент-Арно и Раглан с ним согласились.
О переброске в Варну объявили войскам. Однако... никто из солдат уезжать из Скутари вообще не хотел. Только-только обжились, опять же – женщины с низкой социальной ответственностью, водка, блэкджек. Менять это на какую-то богом забытую Варну... Да ну вас! Раглан, прибыв в свой лагерь, был поражен - лагерь пьянствовал в полном составе, вплоть до офицеров. Пользуясь этим, еврейские и армянские торговцы продавали англичанам алкоголь по цене в десять раз выше обычной. Эпическая пьянка продолжалась два дня, а потом... потом кончились деньги. И 28 мая армия начала грузиться на корабли для высадки у Варны.
5 июля союзники начали высадку в Варне. На тот момент союзные войска насчитывали 37 тысяч французов и 20 тысяч англичан. При этом Омар-паша уверил Раглана и Сен-Арно, что Варна – «место со здоровым климатом». Но прошло 4 дня, и в «месте со здоровым климатом» началась эпидемия холеры. К концу июля потери в день достигали 500 человек, хотя войны никакой не было. 30 июля - 800 человек. 1 и 2 августа - 1000 человек. В общем, войска союзников начали таять. Без боев.
Но самое эпичное произошло в промежутке между 21 и 29 июля. Сначала предыстория. 15 июля 1854 года русские начали вывод войск из Дунайских Княжеств. Получалось, что требования союзников достигнуты, но… обидно же! Войска собрали, перевезли два раза, высадили, и что – в бой вступать не будем? В головах Раглана и Сент-Арно зародилась мысль – произвести поход с целью освобождения нескольких крепостей, дабы показать, чья угроза заставила русских убраться с берегов Дуная. А если русские примут бой – разгромить их уже в генеральном сражении.
21 июля 1854 года три дивизии и часть Легкой Бригады (Раглан приказал Кардигану патрулировать местность так далеко, как это только возможно) двинулись навстречу, как они считали, крупным силам русской армии. Первая дивизия шла на Мангалию, вторая на Базарджик, третья на Козлуджу. Первой выдвинулась Легкая Бригада, и далее… Все началось в 20 кавалеристов Перси Смита, находившихся в передовой разведке вместе с башибузуками. В маленькой деревне у Троянова вала Смит остановился, дабы дать отдых лошадями и снабдить их водой. Решив остаться до утра в селении, Смит занял единственную там таверну, обнесенную забором, и закрыл ворота. Ближе к ночи подъехали примерно 600 башибузуков, и, гонимые жаждой, направились к той таверне, где остановились англичане. Ворота оказались закрыты, на выкрики турок никто не реагировал. Тогда часть башибузуков залезла на минарет местной мечети и начала обстрел двора. Англичане кричали, что они союзники, просят не стрелять. Турки – что они хотят выпить и поесть, и просят открыть ворота. Однако подчиненные Смита не понимали по-турецки, а турки – по-английски. Для переговоров был отправлен сержант Бургеш, которого турки приняли за русского, и взяли в плен, приставив к нему мавра, постоянно махающего у шеи бедного сержанта своим здоровым ятаганом.
Разобрались только утром, помирились, и даже выпили в турецком лагере по чашке кофе.
Главная проблема случилась, когда Смит вернулся. Оказалось, что источник воды в деревне по какой-то причине оказался заражен холерой. И в английских войсках началась эпидемия.
Что касается французов – там эпицентром холеры стала первая дивизия Канробера. Шагавшие к Мангалии и Добрудже французы потеряли только умершими 1886 человек безо всяких боев. Еще 2000 человек были госпитализированы. Дичайшие потери понес 1-й полк зуавов, который совершал 9-часовой марш в тридцатиградусную жару. Полк фактически потерял весь личный состав. Английский подполковник Сомерсет Калторп, описывая ужасающие картины вымирания французской армии, утверждает, что часть своих солдат зуавы похоронили еще живыми, а берег моря в Балчике был усеян трупами французских солдат.
В общем, надо было как-то спасать армию. Сейчас мы знаем, что холера передается с водой или едой, на которой (в которой) живут бактерии Vibrio cholerae. Эти бактерии, попадая в организм человека, вызывают значительное выведение жидкости. После инкубационного периода, который обычно составляет 28 часов, начинаются внезапные массивные приступы диареи и рвоты. В результате обезвоживания кожа становится холодной, глаза не открываются. Далее пациент впадает в кому, и потом – смерть. Весь период острого развития инфекции занимает от 24 часов до 6-7 дней.
Самое простое профилактическое действие, которое может предотвратить холеру – это кипятить воду и мыть еду перед употреблением. Еще в 1849 году лондонский доктор Джон Сноу доказал, что холера передается в том числе и через воду, но его выводы остались без внимания. В Варне ученик Сноу Томас Баззард пытался убедить своих коллег и генералов приказать кипятить воду, но его призывы не встретили понимания. Многие доктора были в плену «теории миазмов», озвученной еще в XVIII веке, согласно которой болезнь распространялась из-за ядовитых испарений земли или воды. У многих докторов дипломы были защищены по теории миазмов, и признать, что они ошибались, значило – поставить под сомнение их квалификацию. Но, как вы понимаете, вопросы к докторам начались, и нешуточные. И далее было дано такое объяснение – холеру в войсках распространили… французы. Потому что пьют дешевое красное вино, тогда как пили бы британское посконное бренди – был бы иммунитет.
Понятно, что экстренный перевод французов на бренди не помог, солдаты продолжали гибнуть. Очевидцы писали, что вокруг лагерей валялись пьяные умирающие тела с недопитыми бутылками бренди, в собственной моче, рвоте и фекалиях, облепленные зелеными мухами.
Тогда предложили давать солдатам каломель (хлорид ртути), который считался слабительным средством. Как вы понимаете, при постоянных позывах прием слабительного диарею только усиливал, а не ослаблял. Всего за июль-август потери союзников от холеры составили 8300 человек, из них 5200 – безвозвратно.
Марш на Добруджу дорого обошелся англичанам и французам – никаких столкновений с русскими не произошло, кроме пары стычек с казаками, а людей потеряли не меньше, чем в тяжелом сражении. 25 августа, когда было объявлено о новой цели экспедиции – Севастополе, маршал Сент-Арно написал брату следующее: «Я потеряю меньше людей, штурмуя Севастополь, чем уже потерял от болезней». В письме жене он надеялся, что через месяц сможет закончить кампанию.
Но, как оказалось, союзники ничему не научились, и их потери в Болгарии были легкой прелюдией перед небоевыми потерями под Севастополем.
